Евгений Сартинов - Новый отсчет
— Хорошо, спасибо за предупреждение. Только привезите этот бокс сюда. Я не хочу слишком долго торчать в нирване.
Глава 13
Такого напряжения земная команда линкора еще не испытывала. Соболев чувствовал себя так, словно пришел сдавать какой-то самый важный экзамен. Сейчас он дублировал самого Маккормика, тот уже три дня числился командором линкора, после того, как окончательно свалился Интра. Обмякшее тело командора погрузили в саркофаг, и теперь только компьютер мог подсказать новичкам какие-то решения возникающих проблем. Вот только он мог сказать что-то лишь в ответ на вопрос того же Маккормика. Александр покосился по сторонам. Справа за внутренними системами корабля наблюдал Наки, слева, за штурманским пультом сидел Леон. Во введенье самого Соболева была регулировка двигателя и маневры в режиме до световой скорости.
— Итак, где мы находимся, господа? — спросил сидящий за их спинами Райт.
Леон тронул одну из клавиш, и на голографическом, трехмерном экране тут же появилась карта Галактики. Линкор был отмечен там красной, немигающей точкой. Соболев прикинул на глаз: похоже, что они не прошли и середины пути.
— И где мы тут можем затормозить? — спросил Райт.
Ему действительно прикатили в рубку громоздкий бокс консервации, но пока генерал сидел на приставном стуле, так же как весь генералитет землян: Зорич, Чай Сен, Мбова Этери, Луи Фиш, и еще ряд высших офицеров.
Поляк что-то поискал в своем компьютере, и выдал на экран один из участков вселенной.
— Очень удачное место для торможения. Звездное скопление в очень близких, по вселенским масштабам, расстояниях. Вот, это наиболее подходящая для нас солнечная система. Солнце такого же типа как у нас, восемь планет, у каждой масса спутников. Идеальная система для дозаправки.
— Когда начнем тормозить?
— Через два часа. Еще два часа уйдет на то, чтобы погасить скорость.
— Хорошо, готовьтесь.
В это время Николас Варбюрг готовился к важной полицейской операции. Полчаса назад они выпустили из изолятора сумасшедшую итальянку, поверившего в своего живого бога. Клаудиа медленно шла по Проспекту со своей странной, застывшей на лице улыбкой. За ней шли сразу два серба-невидимки. Идею ловить сумасшедшего бога на живца подсказал им Зорич.
— Раз мы поймали маньяка, то почему не поймаем какого-то свихнувшегося придурка? — спросил он на очередном совещании. — Все равно она пойдет его кормить, это заложено у женщин в крови. Да и он уже без жратвы двое суток, оголодал, наверное.
Это показалось всем здравой идеей, но в успехе ее старый полицейский сомневался.
— Черт его знает, что у него в голове, — Варбюрг тяжело вздохнул, — Может, не захочет он больше есть, все-таки если этот придурок решил взорвать всех, то зачем ему жрать-то? Тут же нет логики.
— Какую логику ты хочешь найти у сумасшедшего, Ник? — Недоумевал Манштейн.
— Да, хочу. Сумасшедшую логику.
— Тогда выпускай живца. Всякая живая тварь ловится на себе подобную. Сумасшедшая сумасшедшего непременно найдет.
— Может, ты и прав, — согласился полицейский.
Проходные коридоры линкора, эти два Проспекта, в этот день были забиты людьми. Такую суматоху вызвали передвижные пункты подачи воды. Вообще то это были просто огромные баки, скоропалительные создания русских ремонтников. К каждому из них вода подавалась самыми что ни на есть примитивными, пластиковыми шлангами. Если еду каждый получал в прежней норме, то вода отпускалась теперь два раза в день по двести грамм на каждого. Душ не работал ни на одном корабле этой сборной конструкции.
Так что толкучка была, как на Манхэттене в дни рождественских закупок. Прошло полтора часа, а Клаудиа все так же бесцельно блуждала по кораблю. Сербы, а это были Огнен Вукич и Слободан Мирич, как обычно это бывало в скафандрах невидимости, обливались потом. Кроме того, им приходилось ежеминутно уворачиваться от идущих прямо на невидимок землян.
— Куда идет эта сука? — спросил Мирич по внутренней связи.
— Хрен его знает, — отозвался Вукич. — Она не пошла к себе в отсек, шляется по линкору битый час.
— Кажется, она его ищет.
— Скорее всего. Скорей бы нашла. Я сейчас просто утону от пота.
Вукич отскочил в сторону от прущей на него здоровущей негритянки, но при этом невольно сделал подножку одному из проходящих мимо китайцев. Тот, падая, свалил еще одного китайца, и те тут же начали выяснять отношения на своем птичьем языке.
— Сомневаюсь я, что мы вообще его найдем, — сказал Огнен.
— Почему?
— Неужели ты думаешь, что этот чертов подрывник решится ходить в открытую? — Продолжил свою мысль Вукич. — Его же все ищут.
— Когда ищут все, то не находит никто.
— Это тоже верно. Черт, как жарко! Сдохнуть можно в этом железе.
Наконец, Клаудиа остановилась, поглядела по сторонам, а потом подошла к временному пункту питания. Они приложила свой браслет, но, получив свою порцию каши, есть не стала, а с миской в руках снова пошла куда-то вдоль коридора.
— Кому-то она ее несет, — прокомментировал это ее действие Вукич.
— Похоже на то.
— Неужели Зорич был прав?
— Он всегда бывает прав.
К этому времени в рубке все было готово к торможению.
— Приготовиться к торможению, — скомандовал Маккормик. — Генерал, лезьте в ваш саркофаг.
— Я просто чувствую себя каким-то Тутанхамоном, — вздохнул Райт, но с помощью Жанны забрался в бокс, она закрыла прозрачную крышку, нажала на какую-то кнопку, и тело командующего обмякло, голова откинулась назад.
— Это что, действует как наркоз? — тихо спросил бывшую байкершу Лу Сен.
— Нет, тут целиком своя атмосфера, своя гравитация. Линкор может погибнуть, а этот саркофаг сохранит жизнь генералу еще года на два.
— С ума сойти!
— Выводим линкор на режим торможения, — объявил Маккормик. — Объявить всему личному составу.
Этим занялась Берта Хофман.
— Всем приготовиться к торможению, — сказала она в микрофон. — Всем слезть с нар, сесть на пол, нагнуть голову и обхватить живот руками.
Она говорила эту фразу на всех известных ей языках, и ее мерный голос вызвал на Ковчеге настоящий переполох. Никто уже не хотел испытать на себе тот выворачивающий тебя наружу эффект где-то на бегу. Все стремились занять какое-то наиболее устойчивое положение. Только один человек, Клаудиа Антониоли продолжала мерно двигаться вперед с все той же странной улыбкой на лице. Сейчас она двигалась вперед, к носу линкора. И сербы все яснее начали понимать, что та что-то ищет.
— Похоже, он где-то тут. Она уже третий раз проходит эту точку.
— Да. Здесь он где-то. Вот, гад! Где же он!?
Тут она свернула в один из отсеков, потом поднялась на два этажа выше. Сербам пришлось отстать, и их наводили на «приманку» уже из рубки, по сканеру.
— Она прошла третий отсек, второй, первый, — диктовал им Столяров, — Спустилась вниз. Она снова вышла на Проспект.
В это время в самой рубке шла подготовка к торможению.
— До начала торможения осталось две минуты.
Напряжение росло. Соболев почувствовал, что обливается потом. Ничего не изменилось в рубке, ни температура, ни движение. Но напряжение выдавливало влагу из организмов операторов.
В это время итальянка свернула в сторону одного из шлюзов. Сербы по-прежнему не успевали за ней.
— Она идет на эсминец, — подсказал им оператор.
— Какой? — спросил Зорич.
— Четвертый.
— Почему? — Задал свой вопрос Варбюрг.
— Откуда мы знаем.
Сербы проследовали за итальянкой, вошли на эсминец. Людей тут тоже не было, все поспешили занять места на лежанках. И тут сербы не поверили своим глазам. Навстречу им шел тот самый человек, которого они искали. Джеймс Хенденберг заметно похудел с тех пор, как фотографировался последний раз, сейчас он выглядел как завсегдатай концлагеря, но это был именно он. И рыжая, несуразно торчащая в сторону борода, и всклокоченные волосы — все было на месте. Заметила его и итальянка, она радостно вскрикнула, но Хенденберг был явно не рад такой встрече. Он остановился метрах в пяти, и крикнул девушке: — Тебя выпустили?
— Да. Я принесла тебе поесть.
Итальянка протянула своему личному богу миску, но он отшатнулся, и, поведя по сторонам безумными глазами, развернулся, и побежал куда-то в глубь эсминца. Антониони с обескураженным видом осталась стоять на месте, зато за проповедником кинулись оба серба. Они не понимали, как этот полусумасшедший человек смог их вычислить. Проповедник бежал быстро, но ему мешала большая сумка на ремне, бьющаяся по его спине. Вукич уже, было, догнал сумасшедшего, схватил его за воротник, но Хенденберг оказался не лыком шит. Он так рванулся вперед, что в руке серба остался один воротник. Это смотрелась как ожившая картина Сальвадора Дали — бегущий человек, а за ним преследующий его собственный воротник. Сумасшедший начал на ходу снимать свою сумку.
