Владимир Василенко - Экспедиция в ад
Бао снова кивнул и, мягко спрыгнув с камня, тут же затерялся в полутьме. Я же, чтобы скоротать время, отправился помогать этим бедолагам с расчисткой завала.
Настроение вопреки всему заметно улучшилось. Влип я, конечно, по уши. Но, по крайней мере, знаю, где искать девчонку, и есть хоть какие-то зачатки плана по ее освобождению.
Пора действовать.
16
Бао управился быстро. Меньше чем через час мы уже были в одном из самых дальних закоулков, рядом с узким лазом, заложенным крупными камнями. Я, Бао и наш проводник.
Муха оказался маленьким, мне чуть выше пояса, субтильным гуманоидом неизвестной мне расы. Непропорционально большая голова, серая, чуть сморщенная кожа, огромные выпуклые глаза – черные, фасетчатые, как у насекомого. Одет в какие-то немыслимые лохмотья, но на шее болтается причудливой формы медальон из блестящего серебристого металла. Интересно, как этот лилипут умудрился выжить в здешнем гадюшнике? Наверняка не так безобиден, как кажется. Такое бывает, особенно с инопланетянами. Взять, к примеру, Лэр-Тамена, китанина из моей бывшей команды. Паренек едва ли больше Мухи, но так ловко орудует ножами, что моргнуть не успеешь, как окажешься без уха. Что, кстати, однажды и произошло с моим же бывшим штурманом, когда тот из-за чего-то там поспорил с китанином. Ухо, конечно, пришили, но штурман еще долго дулся на малыша. Впрочем, и уважать стал больше. Он, кажется, и придумал ему прозвище «ларри Попрыгунчик»…
Я отогнал не к месту нахлынувшие воспоминания и сосредоточился на деле.
По словам Бао, Муха видит в темноте не хуже, чем днем, и отлично знает пещеры. Раньше, до того как Джамал приказал замуровать большинство неиспользуемых ходов, Муха целыми днями пропадал в этом лабиринте. Частенько притаскивал из пещер что-нибудь полезное. Даже жратву. Охотился там на ползунов. Некоторые из них годятся в пищу.
– Ползуны, летуны… – пробурчал я. – Я смотрю, не очень-то у вас с фантазией.
Бао лишь пожал плечами.
Хотя, к чему это я. Как будто зэкам больше заняться нечем, кроме как придумывать названия для местной фауны. Так что не мудрствуют: летает – летун, ползает – ползун, весь в броне – панцирник…
Ползунами, как выяснилось, здесь называют всю живность, что обитает в пещерах. В основном это твари, похожие на земных насекомых. Размеры, форма, окрас – самые разные. Десятки видов, а то и больше. Общее у них одно – ото всех них стараются держаться подальше. Когда люди только начали обживать эти пещеры, пришлось изрядно повозиться, чтобы уничтожить гнезда ползунов, располагавшиеся рядом с лагерем. Да и сейчас частенько приходится делать рейды, когда насекомые начинают очень уж досаждать. Впрочем, после того, как замуровали ходы, проблем стало меньше. Ради этого, конечно, пришлось пожертвовать частью «жилых площадей» и теми трофеями, что доставались от ползунов. Часть из них годилась в пищу, у некоторых есть панцири, из которых можно что-нибудь смастерить, из слюны третьих получался неплохой клей. Ну и так далее.
Бао наклонился к Мухе и застыл, что-то отрывисто бормоча под нос. Простояли они так, почти соприкасаясь лбами, минут пять, не меньше. И все это время узкоглазый, похоже, талдычил одну и ту же фразу, разбитую на отдельные слова. Наконец маленький гуманоид кивнул.
– Он что – того… Немного туповат? – спросил я. – Разговаривать хоть умеет?
– Разговаривает… без слов. Мыслями. И понимает тоже мыслями. Только трудно передать.
Телепат? Причем «чистый», общающийся только ментально? Я немало помотался по галактике, но никогда не слышал о такой расе. Во всяком случае, среди членов Конфедерации таких не припомню, хотя я, конечно, могу и ошибаться. Откуда этот экземпляр здесь, на Поллуксе-5?
Откуда, откуда… Сбросили вместе с остальными осужденными, конечно. Как будто есть какой-то другой способ попасть на планету. Что же он такого натворил, что соплеменники приговорили его к высшей мере? На вид малыш совсем безобиден. Хотя, может, его чудовищное по их меркам преступление заключалось в том, что он не так поклонился какому-нибудь вождю, или что-нибудь в этом духе. Кто знает… Лезть к инопланетянам со своей логикой – занятие неблагодарное. Но на всякий случай с коротышкой лучше держать ухо востро.
Ход, ведущий в глубинные пещеры, был замурован не особо тщательно – безо всякого раствора, просто заложен крупными камнями. Стараясь не шуметь, я освободил часть прохода, так, чтобы в образовавшийся проем смог бы пролезть сам. Ну а для Бао и Мухи хватило бы и вполовину меньшей дыры.
Не успели мы оказаться по ту сторону баррикады, как Муха отправился вперед, мимоходом взглянув мне в глаза. Я уловил его… мысль, что ли. Или скорее образ, в котором много чего слилось: и призыв следовать за ним, и предупреждение – «не отставать», «быть начеку», и эмоциональная окраска – доброжелательность, желание помочь, смешанное с ребяческим восторгом по поводу предстоящего приключения. Еще я уловил стремительно промелькнувший образ горного пика, в который по пояс вросла сопоставимых размеров человеческая фигура. К образу примешивалось чувство… восхищения. Или скорее уважения… Да это же он прозвище мне придумал, сообразил я. Человек-гора!
Сама передача образа заняла сотые доли секунды, а я, признаться, немного опешил от обилия обрушившейся на меня информации. Да уж, куда там бестолковому сотрясанию воздуха, что мы называем речью, до телепатии! Неудивительно, что такие, как Муха, не пользуются голосовым аппаратом. Может быть, просто разучились за ненадобностью.
Мы двинулись вперед по длинному узкому лазу. Факел был только у меня – идущему впереди Мухе свет, похоже, только мешал, а Бао следовал за мной по пятам, так что ему заплутать в темноте тоже не грозило.
Первое время я пытался запоминать, как мы движемся. Считал повороты, поставил парочку маячков на наиболее примечательных развилках. Но довольно скоро просто-напросто потерялся. Мы столько раз меняли направления, поднимались и опускались, что, если нарисовать наш маршрут на бумаге, получится черт знает что.
Вскоре утратилось и ощущение времени. Таймер показывал, что путь наш начался чуть больше двух часов назад, но казалось, что мы уже который день плутаем по этому чертову лабиринту. Муха шел вперед уверенно, будто действительно в точности знал дорогу. Хотя пару раз он все же останавливался – оба раза перед завалами, преграждавшими путь. Видно, недавнее землетрясение перекрыло нужные направления, и теперь придется искать обходные маршруты.
Мы то шли гуськом по узким штрекам, то выходили в огромные гулкие пещеры, ощерившиеся клыками сталактитов и сталагмитов, а местами превращающиеся в настоящие колонные залы. Однажды на пути попалось небольшое подземное озерцо с черной, как нефть, маслянистой водой. А потом встретилось такое, что я даже задержался.
Это была небольшая пещера с куполообразным сводом. Одна из стен оказалась идеально ровной, и вся поверхность этой стены была испещрена какими-то причудливого вида символами, составленными из множества узеньких треугольников. Что-то вроде клинописи. По центру стены, метрах в трех от пола, зияло круглое отверстие, к которому вела покатая лестница с выщербленными от времени невысокими ступеньками. В рукотворности всей этой конструкции сомневаться не приходилось. И, будь я археологом, наверняка бы возопил от радости. Еще бы – найти следы древней цивилизации на Аде!
Но я не археолог, а всего лишь старый, измордованный жизнью наемник, к тому же в данный момент слишком занятый спасением собственной шкуры, так что про стену и странные иероглифы довольно скоро забыл. Нашлись дела поважнее.
Началось все с того, что мне в сапог впилась какая-то пакость, похожая на небольшой бурдюк с двумя щупальцами по бокам и присоской на брюхе. Цепко обхватив мою лодыжку конечностями, тварь забилась в ритмичных конвульсивных движениях, наводящих на неприличные ассоциации. Бао, увидев это, заверещал:
– Скорее! Факел!
Сам же отпрыгнул от меня как от прокаженного и выхватил огнестрел.
Я ткнул факелом в присосавшееся ко мне страшилище, и, когда то, судорожно забив щупальцами, отвалилось, Бао пустил в ход винтовку. Не пожалел разрывного патрона. Живой бурдюк разлетелся на ошметки, забрызгав мне все сапоги.
– Тьфу, ну и дрянь! – Я брезгливо потряс ногой. Терпеть не могу подобной живности. – Что, опасная? Ядовитая, что ли?
– Не прокусила? – Присев, Бао деловито осмотрел мой сапог. – Не жжет?
– Да нет. А в чем дело?
– Может яйца отложить. Под кожу. Личинки созревают, начинают есть изнутри.
Меня аж передернуло, и я снова заболтал ногами, как на танцполе, пытаясь стряхнуть с обуви склизкие ошметки.
Подошедший ближе Муха похлопал меня своей невесомой ручонкой по локтю. Я уловил его ободряюще-успокаивающее ментальное послание и тут же остыл. Даже сам удивился. Может, малыш еще и гипнотизер?
