Василий Головачев - Атлантарктида
– Не сомневайтесь, – хищно ухмыльнулся Мясоедов. – Эта машинка не имеет аналогов в мире, она намного эффективнее хвалёного американского «Стингера» и британского «Старстрика». Выстрелил и забыл, ракета сама найдёт цель.
– Вижу! – воскликнул Виктор, тыкая пальцем в экран слежения, на который выдавала сигналы телекамера квадрокоптера. – На двенадцать часов десять минут, высота триста, скорость двести восемьдесят, дальность три с половиной.
– На дальности два свистни!
– Есть.
Прошло двадцать секунд.
Пименов приложил ладонь козырьком ко лбу, однако ничего в небе не увидел. Впрочем, на его зрение никто и не полагался. Главное, что беспилотник видел приближавшийся дрон.
– Два!
Мясоедов потянул за спусковую скобу, грохнуло, и с его плеча сорвалась громовая молния, унося ракету в небо над шахтой.
Пименов невольно подался вперёд.
Удалявшийся огненный хвост поднялся на высоту в полкилометра, подвернул левее – и над снежными торосами антарктического плато расцвело неяркое облачко пламени.
Через несколько секунд прилетел ослабленный расстоянием звук взрыва.
Облачко растаяло дымными струйками.
Кирилл Григорьевич опустил тубус ПЗРК. Его напарник вскинул вверх кулак, показав белые зубы.
– Кто к нам с чем, тот от того и того!
Из модулей повыскакивали полярники, из тех, кто услышал взрыв.
– Идите, успокойте людей, – сказал Мясоедов с удовлетворением. – И сообщите об инциденте в Москву.
Пименов очнулся, с улыбкой показал ему большой палец и поспешил к штабному модулю.
Море Росса. 27 декабря, утро
Последний тысячекилометровый подводный переход к морю Росса оказался самым тягостным, несмотря на отсутствие каких‑либо событий. На настроении пассажиров подлодки сказывалось и нахождение в теснинах корабля, и долгое ожидание, и невозможность провести время так, как хотелось. Спасали только занятия с «Крабом» и посиделки в кают‑компании, во время которых подчинённые Вербова продолжали спорить о предполагаемом облике древних разумных «антарктоидов».
Совещания эти были сродни заседаниям Клуба путешественников, и на них сходились не только члены группы Вербова, но и офицеры и матросы «Грозного», включая капитана Брайдера. Рассказы Дрёмова и Пальковского действительно вызывали неподдельный интерес у слушателей, оба исколесили российские просторы и вообще весь мир в поисках артефактов и делились опытом охотно, приводя примеры, восхищавшие даже Вербова, побывавшего не в одной переделке.
Археолог Дрёмов поведал историю своих путешествий по Ближнему Востоку – от Пакистана до Сирии, Пальковский рассказал о находках в Пермском крае, на территории Молёбской аномальной зоны, и все остались довольны. Вербов тоже.
А вот откровенные признания Лобанова о тяге к Вершининой Дениса печалили. Чекистка нравилась и ему, и чем больше они узнавали друг друга, тем сильнее становились чувства майора, но делиться ими с бравым капитаном «Краба» не хотелось. Не из‑за страха поссориться с приятелем, а из‑за опасений не выполнить порученное задание, к которому группа ещё даже не приступила.
В семь часов утра по местному времени, которое совпадало со временем Мурманска (и Москвы), Вербова разбудил матрос:
– Товарищ майор, вас к капитану.
– Понял, иду, – свесил ноги с койки Вербов.
– Что там? – проснулся Лобанов.
– Капитан вызывает.
– Пойти с тобой?
– Спи, приду расскажу, зачем я ему понадобился.
Плеснув в лицо воды, Вербов вытерся, оделся и поспешил в пост управления.
Погруженная в полутьму рубка была пронизана призрачными лучиками индикаторов. Судя по всему, «Грозный» не двигался, стоял на месте, хотя догадаться, на какой глубине он застыл, было невозможно.
Капитан Брайдер, чисто выбритый, пахнущий машиной (экипаж лодки не пользовался одеколонами и лосьонами после бритья, соблюдая строжайшие инструкции), вышел к Вербову навстречу.
– «Грозный» в вашем распоряжении, майор. Мы зависли у края шельфового ледника Росса на глубине четырёхсот метров. Можете начинать выгрузку «Краба».
– Наконец‑то, – обрадовался Вербов. – Обрыдло сидеть без дела. Разбужу ребят и…
– Не спешите, – сказал капитан Брайдер. – Мы попробуем подойти ближе к берегу, насколько можно, это займёт не меньше двух часов, а вдобавок мы слышим шумы нескольких кораблей. По всем данным, неподалёку дрейфует эсминец США, по предварительным расчётам – «Франклин», а также совсем близко пасутся две подлодки, одна из них – и это совершенно точно – «Висконсин».
– Нас предупреждали, – пожал плечами Вербов, – что мы можем на них наткнуться. Надеюсь, для нас это не очень серьёзный противник?
– Мы можем уничтожить все лодки и эсминец одним залпом, – флегматично похвастался Брайдер. – Если точно определим координаты их местонахождения. Но развязывать войну я не уполномочен.
– Никто не собирается развязывать войну, – усмехнулся Вербов. – По сути, это будет означать провал миссии. Нам надо как можно незаметней пролезть через тоннель в озеро Восток. Нас лодки не видят?
– Нас не в состоянии засечь весь американский флот, – с той же флегматичной гордостью сказал Брайдер, пустив по щекам морщины улыбки. – Так что я жду вашего приказа!
– Начинаем работать, – сунул ему ладонь Вербов. – Собираемся не торопясь, завтракаем – и в путь.
Лобанов не спал.
– Ну, что тебе сообщили?
– Мы у цели, – сказал Вербов, чувствуя слабую нервную дрожь в животе. – Поднимайся, капитан, идём завтракать и начинаем высадку.
– Недаром мне сон приснился, – соскочил с койки сухощавый, мускулистый Лобанов, – что я играю с Ингой в шашки и проигрываю. Всегда, если мне снятся шашки, у меня начинается чёрная полоса в жизни.
Вербов засмеялся.
– Это суеверие.
– Ничего подобного, не раз уже бывало. Разве что Вершинина приснилась в первый раз. Может, я пойду её разбужу?
– Приводи себя в порядок, я сам всех разбужу. – Вербов открыл дверь каюты, оглянулся. – «Висконсин» – серьёзный противник?
– Кто?
– Подлодка американская, шляется где‑то рядом.
– В принципе, хорошая машина, современная, ныряет до трёхсот метров, дедвейт под восемь тысяч тонн, скорость до тридцати узлов, четыре торпедных аппарата под новую торпеду «МК‑50», крылатые «Томагавки»… но до нашего «зверя» ей далеко, будь спокоен. А что?
– Собирайся. – Вербов вышел.
Завтракали в восемь всей командой, не ощущая вкуса еды, хотя завтрак был хорош: салат из свежих овощей, ягодный пирог, омлет, кофе и чай.
– Наедайтесь до отвала, – сказал Вербов тоном заботливого отца. – Кто знает, когда придётся обедать.
Лобанов решил поухаживать за Вершининой, предложил ей бутерброд с маслом, и Пальковский прочитал лекцию о том, как делается традиционное русское – несолёное масло.
– Технология многоступенчатая, – заявил он. – Сливки перетапливают в печи, потом отстаивают, подонки выбрасывают, вершки тоже, середину – отделившуюся маслянистую массу – сбивают мутовками и трижды промывают в холодной ключевой воде.
– И сколько же масла получалось при такой технологии из литра молока? – скептически спросил Лобанов.
– Мало, зато качество было великолепное!
– Согласен, – поддержал коллегу Дрёмов. – В девятнадцатом веке об очень богатых людях Европы говорили: он может себе позволить даже русское масло.
Посмеялись. Потом поднялись в отсек с «Крабом», где их уже ждали матросы «Грозного», участвующие в спуске аппарата в воду.
Процедура оказалась не очень сложной, хотя и растянулась на полтора часа. Нельзя было шуметь, греметь и даже разговаривать. Объяснялись на пальцах. Но в конце концов «Краб» с экипажем оказался за бортом подлодки, полностью готовый к долгому походу под водой.
Перед тем как занять место в кабине аппарата, Вербов ещё раз встретился с капитаном Брайдером, и снова в рубке.
– Алексей Аполлинариевич, вряд ли мы сможем держать постоянную связь, особенно когда войдём в тоннель… – начал Денис.
– Мы будем ждать вас здесь, – перебил его Брайдер. – В принципе, инфразвуковые рации проверены и работают прекрасно, мы вас услышим. И прикроем, в случае чего.
– Об этом я и хотел вас просить, – с облегчением вздохнул Вербов. – Главное – добраться до тоннеля, дальше мы уже сами.
– До берега всего пара километров, ближе нам не подойти, доберётесь. К тому же у вас есть ходовой буй, направьте его в нашу сторону в случае непредвиденных осложнений.
– Зачем? – посмотрел Вербов в глаза капитану. – Если мы застрянем, вы не сможете нам помочь.
Брайдер взгляд не отвёл.
– Кто знает, сможем или нет. Будем надеяться на лучшее, но в любом случае – сигнализируйте и шлите буй.
