Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)
Мы подскочили к Ищейке и, когда шипы вернулись в свои гнезда, оттащили его от ловушки. Винеар, дорвав и без того располосованную штанину, осмотрел рану.
Растифу на этот раз повезло. Шип. Пронзив штанину, лишь слегка распорол кожу на голени и ляжке, хотя крови с Ищейки набежало предостаточно. Лекарь споро обрабатывал рану, пока покрытый испариной Растиф приходил в себя, осознавая, что только что победил саму смерть.
Я стоял неподалеку и думал о том, что у нас могут возникнуть серьезные проблемы, когда мы решим возвращаться обратно, если там, куда мы направляемся, не обнаружится еще одного телепорта.
Передохнув, мы направились дальше.
Второй уровень, так же как и первый, был не жилым, а скорее, техническим, предназначенным для защиты внутренней части подземелья от непрошенных визитеров. Тем не менее, пимперианцы постарались придать и этой части убежища более-менее благообразный вид. Мы проходили через арки, спускались по лестницам, ограниченным резными каменными перилами, посидели на скамейке у недействующего фонтана. Из ниш на нас смотрели статуи из мрамора и арекса, изображавшие древних воинов и мирных горожан, мужчин и женщин, молодых и стариков. Увы, среди нас не было восторженных ценителей искусства. Меня эти статуи интересовали лишь в плане дополнительных сведений об исчезнувшей цивилизации. Марэген, судя по выражению его лица, прикидывал в уме, сколько можно было бы за них выручить, предложив статуи на продажу какому-нибудь толстосуму или коллекционеру. Остальные наши спутники, убедившись в том, что каменные изваяния не представляют никакой опасности, и вовсе проявляли полное равнодушие к древнему искусству.
Внешнее убранство и мнимое гостеприимство притупляли бдительность. Но мы ни на миг не забывали, где находимся. Поэтому, миновав очередную арку и оказавшись в узком, но вытянутом зале, имевшем сквозной проход, мы замерли на пороге, озираясь по сторонам.
Зал был пуст. И вроде бы нам ничто не угрожало, но… В глаза бросалась странная форма стен и потолка. Они оказались сложенными из угловатых, выпиравших наружу камней разных размеров. Возможно, в глазах Древних это было эстетически привлекательно. Может быть, они стремились придать этому помещению вид дикой пещеры… Кто ж их знает, этих пимперианцев? В таком случае, что могли означать два идеально круглых отверстия в боковых стенах, расположенные под самым потолком? В отличие от «воздуховодов» первого уровня они имели гораздо меньший диаметр — не более десяти сантиметров. Встреченные нами мутанты через такие не пролезут. Разве что речь идет о настоящих крысах. А еще через подобные отверстия можно подать в помещение удушающий газ…
Возможно, это была паранойя, но других объяснений я не находил.
В отличие от потолка и стен, пол был идеально ровным и зеркально гладким, выложенным крупной мраморной плиткой, и казался каким-то чужеродным в этом необычном зале.
— Ну, чего встали? — навалился на нас сзади Арсиги.
Пожав плечами, Марэген вошел в помещение. Мы, один за другим, последовали за ним.
Скорд шел не спеша, оставляя отчетливые следы на полу, покрытом толстым слоем пыли, озирался по сторонам, не ведая, откуда ждать беды.
Она нагрянула внезапно, когда мы преодолели половину пути, оглушив все нарастающим пронзительным воем, и вырвалась из тех самых отверстий под потолком в образе двух ослепительно ярких и искрящихся шаров. Вой красноречиво говорил об их центальском происхождении, хотя до сего момента мне не приходилось сталкиваться с духами такого рода. Гораздо больше они напоминали две шаровые молнии, стремительно ворвавшиеся в помещение зала. Отскочив от пола — один перед нами, другой позади, — они срикошетили согласно законам физики и устремились к противоположным стенам. А там, наткнувшись на неровную поверхность выступов, тут же изменили траекторию полета: один метнулся к потолку, другой же полетел прямо на нас.
Мы шарахнулись в стороны, пропустив мимо жужжащий рвущейся на свободу энергией шар, а потом снова вынуждены были сбиться в кучу, когда рикошет забросил к нам второго духа. Файген столкнулся с Арсиги, не успел отстраниться, и шар задел его плечо, прочертив глубокую жженную борозду, покрытую плотной запеченной коркой. Зашипев от боли, побледневший Духоборец схватился за рану.
Набирая скорость, шары хаотично заметались по залу. Трудно было уследить за ними обоими и совершенно невозможно предсказать траекторию их полета. Вот для чего пимперианцы так изуродовали потолок и стены! Жаль, что прозрение наступило слишком поздно. Один из нас был снова ранен, а остальные, опасаясь попасть под обстрел, топтались на одном месте. И лишь когда к этим шарам добавились два новых, мы поняли, что промедление смерти подобно.
И побежали.
Шары мелькали перед глазами, пролетали над головами, с гулом чертили диагонали и прямые линии, то впереди, то сзади нас. Мне повезло: возникший словно из ниоткуда шар угодил в рукоять меча, испепелив кожаную оплетку, расплавив почерневшую бронзу, и отскочил обратно к стене. Марэгена спас доспешный нагрудник. Ударивший наискось шар прожег дыру, задел предплечье скорда и улетел восвояси. Остальные добрались до выхода невредимыми.
Скорд первым ворвался в следующий зал.
Этот был немного уже и гораздо короче предыдущего, но такой же примечательный. Стены у него были обычные, выложенные каменной плиткой. Зато пол представлял собой монолит, изготовленный из цельного куска арекса. Эдакая плита шириной четыре и длиной пятнадцать метров. А стену слева украшал знакомый барельеф, изображавший лик грозного старца. Почти такой же, как над вторыми воротами, разве что у этого глаза сверкали искусно ограненными кристаллами.
Неужели опять морок?
Все это я заметил лишь мельком, потому как Марэген даже не остановился, быстрым шагом устремившись через зал. А сзади на меня напирали друзья, торопившиеся выйти из-под обстрела энергетическими шарами.
Таким образом, скорд успел беспрепятственно добраться до выхода из зала, когда вспыхнули глаза на упомянутом барельефе, и из кристаллов в пол ударили два тонких рубиновых луча. Там, где они коснулись арекса, произошло легкое волнение, словно от камней, брошенных в воду. Прочный монолит покрылся рябью, от эпицентра побежали концентрические круги, перекрывая друг друга, расширяясь, охватывая все большую территорию. Мы замерли на месте, но когда под нашими стопами проскочили первые волны и камень стал податливым и мягким, мы ринулись к выходу.
Передвигаться становилось труднее с каждым шагом. Ноги все глубже погружались в субстанцию, некогда бывшую, пожалуй, одним из самых прочных веществ этого мира. Арекс не плавился — он просто менял свои свойства, превращаясь из твердого в жидкий. Точнее, вязкий. Ноги, погруженные в пластичную массу по щиколотку, лишь с большим трудом удавалось вырвать из цепкого плена. И это пугало, если учесть, что с каждым следующим шагом ноги погружались все глубже и глубже.
И все-таки мне удалось добраться до выхода из очередной ловушки. Марэген, стоявший на твердом полу, выдернул меня из «каменной топи», после чего мы вдвоем помогли выбраться на «сушу» сначала Растифу, а затем и двум приятелям-цанхи, поддерживавшим друг друга в трудную минуту.
А вот Файген…
Он отстал. Запаниковал, рванул обратно, к залу с шарами, потому что туда было ближе. Потом передумал, решил присоединиться к нам и, в конце концов, увяз в камне по колено. Увяз так, что уже не мог выдернуть ног. Напуганный и беспомощный, он бился в истерике, пытался упереться руками в вязкую массу, и проваливался еще глубже.
Мы ни чем не могли ему помочь. Он был слишком далеко от нас — не дотянуться. Наверное, его можно было бы выдернуть при помощи веревки, но она, как назло, осталась у входа в подземелье.
А Духоборец продолжал погружаться. И чем дальше, тем быстрее.
Не в силах смотреть на эту картину и скрипя зубами от беспомощности, я отвернулся, когда над поверхностью камня остались торчать лишь голова и руки Файгена, которые он тянул к нам в последней надежде на спасение.
Он кричал…
Я зажал уши руками и зарычал, признавая собственное бессилие. Но его вопли приникали даже сквозь плотно прижатые ладони…
Наконец, стало тихо.
Опустив руки, я обернулся. Фейгана больше не было. Его поглотила ловушка. По гладкой сверкающей поверхности пола все еще перекатывались концентрические волны. Пока не погасли лучи, бившие из глаз защитника подземелья. Лишь тогда волнение прекратилось, каменная гладь успокоилась и…
Растиф присел и постучал костяшками пальцев по твердому полу.
— Жуть какая, — сдавленно пробормотал Арсиги, глядя на лежавшую посреди зала шляпу — немое напоминание о Духоборце.
