Михаил Кликин - Чистилище. Охотник
Собирая ягоды, поглощенный мыслями Дылда не замечал, что всё дальше и дальше уходит от своего отряда. Ему казалось, что ягоды гуще растут внизу, за кустами – и он, торопясь быстрей наполнить котелок, постепенно перемещался в ложбину, по дну которой протекал тонкий ручеек.
Со стороны лагеря эта низина была не заметна – её стеной заслонил разросшийся ольшаник.
Когда котелок был почти полон, Дылда заметил черную дыру в десяти шагах от себя. Края дыры поросли мхом. Выглядела она совсем небольшой – метра полтора в диаметре. Заинтересовавшись, Дылда оставил котелок и подошел ближе.
Из пещеры неприятно пахло.
– Эй! – крикнул он в черноту, гадая, насколько далеко может тянуться это естественное подземелье. Он ждал, что ему ответит эхо, но его не было – тьма словно проглотила звук без остатка.
Дылда опустился на четвереньки, подполз к самому краю дыры, не замечая, что его держит не прочная порода, а подгнившие корни нависающей над провалом старой березы и полуметровый слой дёрна.
– Эй, – опять крикнул Дылда и, подобрав с земли то ли ветку, похожую на кость, то ли кость, похожую на ветку, забросил её в пещеру. От резкого движения под его левым коленом что-то хрустнуло, пласт дёрна дрогнул, испугавшийся Дылда вскочил на ноги – и старый корень не выдержал.
Дылда вскрикнул, взмахнул руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться, – и вместе с комьями земли полетел в провал.
Он упал на бок и на пару секунд потерял сознание. Очнувшись, повернул голову и увидел над собой светлый круг с неровными краями – выход из пещеры. Он был не так уж и высоко – до него, наверное, можно было дотянуться кончиками пальцев, если встать на цыпочки.
Дылда попытался сесть и охнул от острой боли, пронзившей ногу ниже колена, – будто раскаленный прут воткнули в кость. Перед глазами всё померкло. Прошло минуть двадцать, прежде чем Дылда набрался смелости и шевельнулся еще раз.
Нога была сломана. Он понял это, осторожно её ощупав. Чтобы окончательно убедиться, Дылда достал нож и разрезал штанину. Вид ноги испугал его – место перелома сильно распухло, горячая кожа имела неестественный цвет и была больше похожа на ошпаренную шкуру баклажана.
Дылда выругался, злясь не на собственную глупость (за каким, спрашивается, чертом полез к этой пещере?), а на мичмана, пославшего его собирать ягоды.
Впрочем, только мичман теперь и мог его спасти. Скоро Семёныч спохватится, что витаминов всё нет, пошлет на ягодную лужайку еще кого-нибудь.
А может, уже послал?
– Помогите! – крикнул Дылда, морщась от боли и осознания собственной беспомощности. – Ау! Кто-нибудь! Я здесь, внизу!
Он прислушался, не будет ли ответа. Ему показалось, что он слышит какой-то звук – то ли шелест травы под чьими-то ногами, то ли шуршание осыпающейся земли и мелких камней.
– Эй! – заорал он что было мочи. – Я тут! Помогите!
Он все ждал, что в светящейся дыре вот-вот появится темный силуэт спасителя. Он не верил, что его могут не найти тут. Он даже мысли не допускал, что его могут бросить, что про него могут просто забыть.
– Помогите! Кто-нибудь! – кричал он всё слабеющим голосом. – Помогите!..
26
Мичмана разбудили крики.
Он не сразу понял, что происходит. По многолетней привычке первым делом схватился за оружие. Потом разобрал в общем многоголосье смех и успокоился – всё, значит, в полном порядке, раз люди смеются и шутят.
– Уходим, Семёныч, – по-приятельски объявил Кира Баламут, заметив, что начальник проснулся.
– Вроде только на привал встали!
– Да уж почти два часа прошло. Ты дрых, как сурок. Я решил не трогать тебя.
– Два часа? – Теребко огляделся. – Я даже поесть не успел!
– Выспаться порой важней, чем наесться, – успокоил его Кира. – Перекусишь на ходу, мы тебе там оставили кое-что.
– Ну, спасибо.
Бойцы уже строились в колонну. Многие привели себя в порядок: почистились, заправились, помылись. Они уже не выглядели, как стадо. И настроение у людей изменилось – это сразу чувствовалось. Они знали, что скоро окажутся дома, в относительной безопасности. Они рвались в дорогу. Даже раненые, лежащие на носилках, сделанных из жердей и одежды, заметно приободрились и уже не выглядели так, словно собирались через минуту помереть.
– Времени даром не теряли, – одобрительно сказал мичман и тяжело поднялся. Всё тело ныло, но он знал, что это скоро пройдет, – главное, не жалеть себя и продолжать двигаться.
Он закинул автомат за спину, глотнул воды из поднесенной фляги, взял разогретую на углях лепешку с луком и направился во главу готовой выступить колонны…
Про Дылду и ягоды мичман Теребко вспомнил только вечером, когда личный состав под присмотром берегового отряда загружался в шлюпки, чтобы вернуться на место дислокации – на борт баржи, больше похожей на маленький посёлок…
27
Когда стало темнеть, Дылда понял, что из ловушки надо как-то выбираться самостоятельно. К тому времени боль уже притупилась, и он смог кое-как перебинтовать ногу, зафиксировав сломанную кость с помощью нескольких подобранных палок и разорванной на полосы рубахи – в казармах учили оказывать первую помощь.
Постанывая, Дылда поднялся, придерживаясь рукой за крошащуюся под пальцами стену пещеры. Ступать на больную ногу он не решался; дополнительной опорой стал раздвоенный ствол тонкой осинки, тянущейся к свету со дна провала, – Дылда срубил деревце ножом, срезал ветки, оставив рогатку. Костыль получился довольно удобный, но не слишком крепкий. Тем не менее с ним вполне можно было передвигаться, почти не страдая от боли в онемевшей ноге.
Дылда попытался достать руками до осыпающегося края норы, в которую он провалился. Ему удалось зацепиться за торчащий корень, но стоило чуть потянуть его к себе – и он обломился, засыпав глаза сухой пылью.
– Чтоб тебя…
Ругаться уже не было сил.
Дылда побродил в пятне света, поглядывая наверх, понял, что ему не по силам со сломанной ногой выбраться в эту дыру. И тогда он обратил внимание на глубокую темноту впереди.
У пещеры вполне мог оказаться еще один выход.
Собравшись с духом, он шагнул во мрак, почему-то уверенный, что ему опять не повезет и он почти сразу наткнется на прочную стену. Но впереди была пустота. Он чувствовал её несвежее дыхание – и это убеждало его, что где-то там есть и другие дыры, возможно, достаточно большие, чтобы человек со сломанной ногой мог выползти через них на свободу.
Дылда ковылял и ковылял вперед, пристально вглядываясь во мрак. Сперва он хоть что-то различал в темноте, а если он оборачивался, то видел позади мутное светлое пятно – это его приободряло.
