Сергей Дмитрюк - Лик зверя
Среди листвы деревьев запестрели оранжевые и ярко-желтые крыши домиков, облепивших склоны холмов, словно ласточкины гнезда. Они спускались вниз, на дно огромной котловины, образовывали целые кварталы небольшого поселения строителей нового города.
Ленты широких улиц и залитых солнцем проспектов уже прорезали гущу деревьев на дне котловины и потянулись на много километров в глубь первобытного леса, переходя в округлые площади, окруженные тенистыми аллеями и уютными скверами. Высоко, выше деревьев, поднимались белоснежные дома из плавленого камня, сверкавшие на солнце огромными зеркалами окон. Тонкие летящие арки, перекинутые между поляроидными крышами, подвесные дорожки и смотровые площадки парили в воздухе, словно невесомые. Широкие эскалаторы и эстакады поднимались по залесенным склонам холмов, уходя к их вершинам. Там, на свободном от леса пространстве, располагались взлетные полосы гравипланов, обзорные вышки и куполовидные здания энергетических станций. Чуть дальше, где вновь отстроенные здания расступались, образуя огромную прямоугольную площадь, выстроились в ряд гигантские аркады, жемчужно-розовые, как в лучах утренней зари, уходившие к самому горизонту. Там на пластмассовых плитах площади двигались крохотные черные точки людей, сновали магниторы и магнитобусы.
Я нагнулся, вглядываясь сквозь прозрачный купол кабины в одно из строящихся зданий на широком, не менее двухсот метров, проспекте, разрезанном продольными аллеями тонкоствольных широколиственных деревьев. Этот дом был спроектирован Светланой, работавшей здесь, на строительстве нового города для земных переселенцев.
Первое время ей было трудно привыкнуть к необычным условиям малообжитой планеты, вдали от дома. Но скучать здесь не приходилось. Дел на Терре хватало всем, ведь строительство, развернутое неугомонными землянами, требовало присутствия множества специалистов различного направления. И Светлана принялась проектировать и строить дома, сменив профессию археолога и став на время архитектором, о чем не раз мечтала на Земле. Именно здесь ее новый талант раскрылся в полной мере.
По единому замыслу земных архитекторов, города на Терре должны были воплощать самые смелые идеи современного зодчества, став прототипами городов будущего. Широкие светлые проспекты и обширные площади, органично вплетающиеся в окружающую природу; легкие летящие конструкции; большие, но не громоздкие дома, похожие на волшебные сказочные корабли, как бы парящие над холмами, среди зелени тропических лесов; простор, обилие солнечного света и воздуха, органичное соединение с окружающим ландшафтом — главные признаки таких городов.
Широко раскрывалось небу полулунное сооружение, похожее на громадный цветок лотоса, лепестки которого, сотканные из отдельных сегментов этажей, отливали полированными полупрозрачными пластинами волокнистого стекла. Лестница из розового плавленого камня вела к центру этого здания, на громадную и крутую арку, окруженную на верхней площадке открытой галереей. Оба конца ее высоко и смело выдвинулись, нависая над проспектом и окружающими постройками, прикрытые прозрачными зонтами стеклянных куполов.
Мой гравиплан завис над недостроенным зданием, возводимым невдалеке от Светланиного дома. Сделав небольшой круг, выбирая место для посадки, я опустил машину на свободную площадку перед этим домом, окруженную рядами невысоких пирамидальных деревьев.
Легкие стеклянные сегменты этажей были нанизаны один над другим на огромный несущий стержень, словно хрустальные ветви громадного дерева росли из толстого ствола в разные стороны. Роботы-монтажники, похожие на больших жуков-богомолов, усердно трудились над созданием одной из стен, суетливо разъезжая по направляющим площадкам, высоко поднятым над землей. Одни из них расплавляли горную породу, заливая ее в подготовленные формы, и стена здания медленно, но неуклонно росла вверх, нанизываемая на тонкие трубки внутренних сетей жизнеобеспечения. Другие же, чуть поодаль, старательно шлифовали уже готовые стены мощными ультразвуковыми резаками, и застывший камень приобретал гладкость стекла или же волнистость морской раковины, отливая на солнце различными оттенками, от золотисто-желтого, до нежно-перламутрового.
Громадные арочные витрины окон поблескивали листами голубоватого волокнистого стекла, не уступавшего по прочности самому стойкому сплаву. Тонкие и легкие каркасы серебристого металла, вплавленные в камень стен, поблескивали узкими лезвиями в лучах высокого солнца.
Я вылез из кабины гравиплана и бодро зашагал по узкой дорожке, огибавшей площадку и ведшей к лотосоподобному зданию. Мое появление здесь привлекло внимание нескольких девушек-работниц, управлявших десятком автоматических тележек-каров, подвозивших к зданию связки толстых электрических кабелей и серебристых металлических конструкций. Одна из девушек приветливо замахала мне рукой и весело крикнула:
— Эй! Как там, на небе? Дождя не ожидается?
Остальные девушки задорно рассмеялись на ее шутку, сверкая глазами и белозубыми улыбками. Я оглядел их загорелые, полные здоровья и молодости лица и улыбнулся. Ответил на шутку таким же непринужденным тоном:
— Пока что не ожидается. Если хотите, можем слетать вместе и проверить.
— А что? С таким пилотом не страшно и к звездам полететь! — не унималась все та же девушка, черноглазая и смуглая.
Они вновь засмеялись, тихонько перешептываясь между собой и озорно сверкая глазами. Я спросил у них, где можно найти Светлану, и черноглазая вызвалась позвать ее, пошутив при этом по поводу моей бессердечности. Девушка быстро скрылась под сенью «зонтика» главного входа, остальные же вернулись к своей прежней работе, не переставая при этом обмениваться шутками и задорно смеяться.
Глядя на них, я подумал, что труд современных людей стал совсем непохожим на труд тех, кто жил во времена до Мирового Воссоединения. Вот, скажем, здесь, на строительстве нового города, за несколько парсек от Земли, на каждом шагу встречаешь следы этого труда — не угнетающего, не трагического и надрывного, труда ради выживания, а радостного увлечения, счастья победы над собой и стихией, удовлетворенной жажды познания.
Я улыбнулся своим мыслям и опустился прямо на землю в тени невысокого раскидистого дерева, с интересом наблюдая за тем, как ловко и сноровисто работают роботы-манипуляторы, руководимые девушками-операторами. Они оснащали несущие трубки каркаса дома сложным сплетением тонких волоконных кабелей, по которым в скором времени потечет поток живительной энергии от силовых станций на вершине холма; просторные помещения наполнятся звуками и объемным изображением визиофонной связи.
В это время за моей спиной послышались чьи-то торопливые шаги. Я обернулся. Светлана быстрым, легким шагом шла в мою сторону, поправляя на ходу растрепанные ветром волосы. Как и на остальных работницах, на ней был просторный комбинезон бирюзового цвета; на щеках рдел легкий румянец. Она остановилась в двух шагах от меня, жадно вглядываясь в мое лицо. В глазах ее светилось радостное волнение.
Я быстро поднялся ей навстречу, раскрывая свои объятия, в которые она тут же нырнула нежным, теплым котенком.
— Тебя не было целую вечность! — В ее голосе прозвучал легкий укор. — Сид! Я так соскучилась по тебе, так соскучилась! — Она подняла на меня светящиеся любовью глаза. — Почему ты так долго не ехал?
— Было много дел, дорогая. Мы же разговаривали с тобой по визиофону несколько дней назад.
Светлана отмахнулась, шутливо надув губы:
— Это совсем не то! Разве это близость?.. Вот сейчас, когда ты рядом… — Она снова спрятала лицо у меня на груди.
— Как ты здесь? — спросил я, глядя в глубь тенистой аллеи, почти вплотную примыкавшей к полулунному зданию. Деревья там вздымали в глубину неба несчетное число ярусов коротких ветвей с темной синеватой хвоей.
Голубые плиты покрытия проспекта в лучах высоко стоящего солнца отливали слабым матовым блеском. Движущиеся тротуары пока что бездействовали. Несколько прозрачных каплевидных магнитобусов промчались куда-то, перевозя немногочисленных пассажиров.
Светлана подняла голову. На губах у нее блуждала счастливая улыбка.
— У меня все хорошо. Ты видишь это здание?
— Да. Что это будет?
— Здесь будет Дворец искусств. Представляешь? Первый Дворец искусств на Терре! Тебе нравится? Это мой лучший проект с тех пор, как я занялась архитектурой.
— По-моему, это бесподобно! — искренне восхитился я.
— Но это еще что! — оживилась Светлана, сверкая глазами. — Смотри, какой проспект выстроили! Знаешь, как он будет называться? Проспектом Любви! Правда, красиво?
— Красиво, очень, — согласился я.
— Здесь будут жить одни влюбленные, — не унималась Светлана, делая свободный и широкий жест рукой, как бы охватывая все пространство вокруг. — Представляешь, сколько влюбленных будет сразу? Настоящий праздник любви!
