Сергей Дмитрюк - Лик зверя
— Но теперь-то я здоров! — нетерпеливо воскликнул я, передергивая плечами. Согнул и разогнул руки, напрягая мускулы. — Здоров полностью!
— Здоров? — Громов придирчиво изучал мое лицо. Вдруг спросил: — А твоя жена?
— Что жена? — не понял я.
— Я к тому, что, может быть, появились причины, заставившие тебя изменить свое прежнее мнение? — пояснил Громов, прищурившись.
— Нет. У нас с ней все решено, — твердо сказал я. — Давно решено.
Помедлив, Громов улыбнулся:
— Ну, вот и хорошо! Правильно решили. Знаешь, замечательная у тебя жена! Просто умница!
— Вы же ее совсем не знаете, — удивился я.
— Зато я знаю тебя, Влад. У такого парня не может быть плохой жены.
— Иван Вениаминович, вы меня, как ребенка, хвалите. Мне даже неловко, правда.
— Все вы для меня, как дети. Вот и много вас, и разные вы все, а для меня точно сыновья и дочери родные. Раз уж не получилось у меня подарить обществу своих собственных детей, так хотя бы вас я старался сделать такими, чтобы Трудовое Братство гордилось всеми вами…
Я молча слушал его. У Громова действительно никого не было, кроме нас, — ни жены, ни детей, ни родственников. Хотя одиноким он себя никогда не чувствовал. На Земле невозможно быть одиноким — всюду тебя окружают чуткие и заботливые люди, готовые в любую минуту прийти на помощь, подбодрить в печали, укрепить мудрым советом, разделить с тобой твою радость.
— Да ты меня совсем не слушаешь, — сказал Громов. — И действительно, что это я в воспоминания ударился? Вызвал тебя по делу, а сам меланхолию развел.
Мне стало стыдно, что, задумавшись, я прослушал его последние слова. Но он, казалось, не придал этому особого значения. Спросил:
— Наверное, ты думаешь, почему это я вызвал тебя сейчас, прямо с праздника?
— Признаться, да, — кивнул я, вспомнив про Таню.
— Не расстраивайся. Но дело действительно чрезвычайной важности и не терпит отлагательства. Ведь мы с тобой приглашены на заседание Высшего Суда.
— Высший Суд? — Я немало удивился.
— Да, — подтвердил Громов. — Подобное событие — явление в нашей истории довольно редкое. На моей памяти было всего два заседания Суда, последнее из которых состоялось во время Хартумского конфликта. А сегодня состоится суд над новым смертельным оружием, изготовленным в Сообществе. Мы его теперь называем «Зуб Кобры».
Я быстро посмотрел на Громова.
— Совет ОСО совместно с Советом Экономики, — продолжал он, — решили провести это заседание именно сегодня, двадцать шестого августа, в день Праздника Братства. Высший Суд будет транслироваться по визиосети Города и общепланетной информационной сети; сообщение о нем увидят во всех звездных колониях Трудового Братства, на других планетах, куда оно попадет через систему Галактической связи. Это будет еще одним подарком людям Земли в этот радостный день. Мы с тобой приглашены в качестве свидетелей, а обвинителем будет все Человечество!
— Иван Вениаминович! Неужели это победа?
— Несомненно, Влад, и какая победа! Хотя «Кобра» все еще обладает своим смертоносным «Зубом», нам теперь известно противоядие, и он больше не опасен для нас.
Я встал, но Громов знаком остановил меня.
— Не спеши. До начала заседания еще два часа. У нас с тобой есть время, чтобы обсудить кое-какие вопросы.
Я снова опустился в кресло, а Громов не спеша подошел к окну. С минуту он молчал, словно собираясь с мыслями, затем спросил:
— Ты случайно не интересуешься ядерной физикой?
— В общем, я знаком с основными положениями в пределах программы общей школы, но серьезно никогда этим не занимался. Почему вы спрашиваете об этом?
Вместо ответа Громов достал из своего стола небольшую металлическую коробку, раскрыл ее и высыпал на стол красновато-бурые кристаллы.
— Тебе известно, что это такое?
Я осторожно тронул пальцем один из кристаллов, поднял на Громова глаза.
— Монацит?
— Точно, — Громов выпрямился. — Минерал класса фосфатов, источник редкоземельных элементов цериевой группы и тория. Ты знаешь, что торий, уран, радий — все это радиоактивные металлы…
— Извините, Иван Вениаминович, но я не совсем понимаю вас.
— Терпение, Влад, терпение. Остановимся на одном из этих металлов — радии. Хорошо известно каждому школьнику, что при распаде радия образуется инертный газ радон. Ты еще не понял, к чему я клоню? Нет? Ну, хорошо, объясню все, без загадок. Понимаешь, Влад, наши ученые тщательно проанализировали все добытые тобой материалы по программе «Левиафан» и пришли к одному интересному выводу. В списке насильственной колонизации других планет, намеченном Сообществом, на первом месте стоит Терра. Почему Сообщество заинтересовалось прежде всего Террой?
— Ну, это вполне объяснимо, — сказал я. — На Терре очень благоприятные условия для жизни, богатый растительный и животный мир, благодатный климат. Мы и сами выбрали ее для своей колонии прежде всего потому, что она очень похожа на нашу Землю. К тому же Терра малообжитая, а Сообществу необходимы новые земли.
— Все это так, — согласился Громов, — но на самом деле разговоры о перенаселении Сообщества пока что остаются только разговорами, и оно ни в коей мере Гивее не грозит. Земное человечество просуществовало сорок тысяч лет, прежде чем перед ним встал подобный вопрос. А сколько существует Сообщество? То-то! На Гивее каждый знает, что Терру уже осваиваем мы, осваиваем капитально и надолго. Поэтому Сообщество вряд ли пойдет на нарушение взаимных соглашений, иначе это грозило бы глобальным конфликтом между Землей и Гивеей. К подобному они пока что не готовы. И, тем не менее, Терра. Почему?
Громов медленно прошелся по кабинету.
— Почему они так стремятся завладеть Террой? На этот вопрос есть исчерпывающий ответ. Я не случайно заговорил с тобой о монаците, уране и радии и получаемом из него радоне. Вспомни, ведь в основе нового излучателя лежит именно радон! Теперь ты понимаешь? Вот тот меч, с помощью которого они надеялись проложить себе огненную дорогу к звездам! Но для его производства им необходимо сырье, которым Гивея чрезвычайно бедна. Естественно, Терра, малообжитая и богатая урановыми рудами, привлекла внимание правителей Сообщества в первую очередь. Достаточно было взять любую геологическую карту планеты, чтобы понять, насколько она лакомый кусочек. Ведь мы ничего не скрываем!
— Все это так, — согласился я. — Но почему вы вдруг заговорили об этом? Ведь вопрос с излучателем практически решен. Теперь, когда все чертежи и расчеты в наших руках, когда уже создано особое защитное поле, угроза для нас отпала.
— Не вдруг, Влад! Не вдруг! Ты прав, сейчас угроза снята, но год-два назад проблема эта еще стояла очень остро.
— Год назад?
— Да, год назад программа «Левиафан» была для Сообщества вполне актуальна и перспективна. Да и сейчас, я уверен, они все еще не теряют надежды на реванш.
Громов достал из стола пачку пластиковых квадратных карточек, бросил их на стол.
— Вот, взгляни!
— Что это? — Я удивленно посмотрел на своего начальника. Взял карточки в руки.
— А как ты думаешь? — прищурился Громов.
— Насколько я понимаю, это какие-то радиограммы? Только какие-то странные.
— Верно. Точнее, это шифрограммы.
— Что все это значит, Иван Вениаминович?
— Сейчас все объясню. Но давай по порядку. Три года назад Внешние Станции Связи перехватили короткую шифрованную радиопередачу с Терры. Перехват был, можно сказать, случайным. Передача длилась в эфире всего две секунды, и радисты вышли на нее, как говорится, святым духом. То, что радиограмма оказалась шифрованной, насторожило радистов. Они передали все сведения в Центр и запросили инструкций. Радиограмму расшифровать не удалось. Вскоре был установлен еще один любопытный факт. Как раз перед самой шифропередачей в Договорной Зоне появились ракетопланы Сообщества, покурсировали несколько минут и ушли за границы Зоны. Враждебных намерений они не проявили, поэтому преследовать их наши патрульные не стали. Любопытно, не правда ли? Совершенно ясно, что все это было заранее спланировано и рассчитано до секунд.
Громов помолчал, словно собираясь с мыслями, затем заговорил снова:
— Понимая это, Центр передал все сведения нам, в Отдел, и мы начали более тщательное расследование. Оказалось, что после этого случая Внешние Станции стали регулярно принимать шифрованные радиограммы, шедшие с Терры через одинаковые промежутки времени и на одной и той же частоте. И каждый раз таинственные передачи сопровождались появлением у границ системы солнца Терры ракетопланов Сообщества.
Вот тогда-то у нас и возникло предположение, что на Терре действует резидент Сообщества. Но с какой целью он был направлен туда, оставалось неясным. И еще один вопрос интересовал нас: кто этот резидент? Не исключена была возможность вербовки кого-то из наших ученых, работавших на Терре, но вскоре эта версия отпала. Мы попросили работников КОРАСС (контрольно-распределительная станция связи) Терры проконтролировать в течение определенного времени направление всех передач, ведущихся с радиостанций Терры. Это ничего не дало. Ни одна из передач не совпадала с шифрованными ни по времени, ни по направлению. Это окончательно убедило нас, что на Терре действует опытный агент Сообщества, оснащенный мощной автономной рацией. Такой поворот событий настораживал.
