Сергей Вольнов - Приговоренные к войне
На стенах семи секторов ненавязчиво выделялись затейливые конструкции персональных лифронов,* код управления каждым из которых знал только один человек на Локосе – соответствующий семиарх. Каждый лифрон был снабжён переходом в специфическую сеть пространственных коридоров, дарующую семерым гражданам возможность беспрепятственного и бесконтрольного передвижения. К тому же, у каждого семиарха имелась собственная сеть, и куда вели её нити – не знали даже коллеги по Высшей Семёрке!
В «остром» конце зала обычно располагались представители планетарной элиты, приглашавшиеся во время Малых публичных заседаний. Сегодня там находились лишь м-голопроекции пятерых скуффитов.
Пауза длилась. Непредвиденные обстоятельства задерживали семиарха с высочайшим по меркам всего мира именем. Шэтти Энч Гукх Первая. Женщина.
Шестеро одну – ждут! Тем более, что она отказалась предстать в допустимом формате материоголограммы. Пожелала присутствовать лично, в реале.
«Каждый семиарх отвечает за один из семи главных аспектов управления обществом – обеспечение действенности конкретного Запрета, сдерживающего деструктивные факторы социальной жизни Локоса. Эти запреты поименованы Запредельными Кшархами* и перечислены в соответствующем Своде…» – ожидание позволяло дополнять пробелы конспекта.
Семь локосианских смертных грехов являлись своеобразными бакенами, меж которыми струился извилистый фарватер жизни Мира. Те, кто приближался к этим меткам – неизбежно вызывали пристальное внимание соответствующих структур, подчинённых по линии Кшарха конкретному семиарху. Приблизившиеся находились под неусыпным наблюдением…
Семь бакенов, направляющих жизнь локосиан в единственно верное, одобренное Традицией и Законом, русло. Семь печатей, намертво впечатанных в краеугольные камни МИРОЗДАНИЯ.
Семь Печатей.
Притча во языцех…
Это было вещественным отображением права семиархов УТВЕРЖДАТЬ. В действительности существовал аналог – предмет, оставлявший неповторимый оттиск на всём, что… На инфоносителях, запечатлевающих государственные документы утверждённого образца. На воздухе, когда демонстрировались для народа гигантские копии принятых законов – как правило, во время принятия судьбоносных решений Высшей Семёрки. На энергии. На мнемозаписях. На ВСЁМ.
Но ЭТО было и чем-то большим. Мифотворящим. И принимаемым, как данность. Обсуждению не подлежащим ни при каких обстоятельствах… И были производные от этих понятий. Такие, как Первая Печать и Седьмая Печать.
По этому поводу Амрина отметила в мысленном конспекте: «Процессуальный термин Первая Печать означает право любого семиарха выступить с Инициативой. При возникновении проблем, связанных с обеспечением действенности закреплённого за ним Запрета. Это, как правило, делается в случаях, требующих безотлагательного законодательного решения или более того – оперативного вмешательства. Сам факт Инициативы выглядит, как рассылка всем остальным семиархам Ознакомительного мнемо. Это и является Первой Печатью, которую инициатор условно ставит под своим Требованием. В переносном смысле понятие Первая Печать означает: «инициатива, за которую изначально несётся полная ответственность». Эта ответственность включала в себя и преждевременный прижизненный УХОД из семиархов…»
Совсем иное означало понятие Седьмая Печать. Как по сути… при семи голосах правителей, в случаях возникновения паритета мнений – «три на три» – неизбежно рано или поздно наступал момент, когда последний голос, читай Печать, – подводил черту под прениями. Так и по смыслу… равнозначно таким лексемам, как «золотой гол» при игре во фрапс,* как «точка невозвращения», как «поставить точку» в чём-либо.
…Короткий мелодичный звук возвестил прибытие хозяина лифрона № 1. По напольным линиям, ограничивающим данный сектор, метнулись «туда-обратно» светящиеся огоньки. Лепестки приёмного отсека разошлись, выпуская в зал стремительную белокурую женщину неопределённого возраста. На губах опоздавшей плясала извиняющаяся улыбка.
Амрина с удовольствием наблюдала появление поистине Первой Женщины Мира. Несмотря на атлетическое телосложение, в данный момент скрываемое серебристой тканью просторной тоги, в её фигуре не было тяжеловесности. Напротив, сама грация и движение. Высокий рост, около ста девяноста сантиметров. Немного широкие для женщины плечи. Идеальная, словно выточенная, грудь. Крупные соски, проступающие и рвущиеся наружу сквозь ткань. Девичья талия. Эх, жаль, что семиархи не снисходят до участия в конкурсах красоты!
Чуточку портил миловидную Шэтти Энч Гукх большой рот, который плохо, по мнению Амрины, сочетался с заметными скулами. Но этот признак несовершенства можно было простить при одном взгляде в её большие, чуть раскосые, глаза диковинного оливкового цвета. Ещё больше красил Первую незаурядный интеллект; о том, что он ЕСТЬ, знали, пожалуй, все локосиане.
Семиархи оживились – теперь можно заняться делом. Хотя некоторые не скрывали и своего личного интереса к Первой. Например, Мидж Аскэ Тиук Пятый – он прямо расцвёл, решительно отогнав думы, в которых пребывал до её появления.
Вначале всё было как обычно – иначе и не позволяла установленная исстари, раз и навсегда, Церемония.
– Да пребудут Разум и Локос в едином времени и пространстве! – начал заседание по праву «первой печати» отец Амрины, семиарх Инч Шуфс Инч Второй.
– Пребудут! – слитно прозвучали голоса семиархов.
– Да не оставят нас Память, Мысль и Слово!
– Не оставят!
– Да вспомним – ничего личного, только Благо Локоса!
– Вспомним-м-м!
Глухое «м-м-м!» породило мнимое эхо в голове Амрины. Продолжало звучать, неохотно слабея. И, как дождевые капли неумолимо гасят обессилевший костёр, возникшие частицы тишины, необъяснимо звеня, заглушили собой фальшивое эхо.
Только мягкие шлепки секунд – удары, как по металлическому листу, по огромной вуали тишины – и непрерывный давящий звон пустоты, которую не продохнуть. А может, этот звон в ушах, и тяжёлое дыхание объяснялись проще: она ещё не восстановилась до нормы после своего «воскрешения»? Даже не все мужчины могли быстро оправиться от такого удара, что же взять с хрупкой женщины? Ещё бы – мгновенная остановка времени. Или даже времён: внутреннего размеренного порядка и локального внешнего, граничащего с телом, охраняемым силами всего гравитационного комплекса мира Локос. И мгновенная же телепортация материи, находящейся в охранном поле носимого терминала «Спираль». Пресловутая защита «от пули-дуры». А пуля и действительно такая… Как и название защитного процесса – дурацкое! Прилепилось на языки исследователей древнеземной истории, вынужденных долго-долго шастать в прошедших временах подопытной планеты. Откопали это высказывание блестящего древнерусского воителя – Александра Суворова. Присвоили…
Миновало восемь дней. Именно столько длилась реабилитация. Отлаженная и полностью подконтрольная процедура позволила быстро привести её организм в норму. Почти. За исключением психического фона.
Тишина.
Молчание семи правителей Локоса. И ещё более старательное молчание пяти условно присутствующих скуффитов.
Амрина посмотрела по сторонам – на голограммы себе подобных. Потом скользнула взглядом по напряжённым лицам семиархов. Выхватила узкую кисть руки, сползавшую по щеке Юолу Сфе Оол Третьей. Не упустила полуприкрытых в ожидании век Айф Тхэ Ыдш Седьмого. Заметила, как Четвёртый переглянулся с Шестой. Только Первая спокойно смотрела перед собой – раскрепощённая поза, внутренняя улыбка и радушие. Чем был занят Мидж Аскэ Тиук Пятый, находившийся дальше всех, она не успела разглядеть. Шэтти Энч Гукх Первая обернулась к её отцу и кивнула – «Начинай».
Резкий взволнованный голос смял вуаль напряжённого молчания. Вернее даже – порвал её пополам.
– Пора наконец-то сказать об этом! Хоть и между нами, но вслух! – Инч Шуфс Инч Второй находился в заметном возбуждении. – Одновременно со словами он порывисто выбросил вперёд руку, разжав кулак и растопырив пальцы, словно швырнул горсть этих звуков в лица собравшихся. – И я говорю, о достойнейшие из достойных… Проект «Вечная Война» вышел из-под контроля окончательно. Дальнейшее промедление может вызвать непоправимые последствия. Да! Я предвижу вопросы: «Не ты ли ратовал за этот проект? Не ты ли убедил всех? Не твоё ли это детище?!» И я говорю, ДА! Я! Я! Моё! Было моё… пока не стало нашим. Общим. После вашего одобрения… после ударов ваших печатей. Итак… Я излагаю суть своего требования: Проект «Вечная Война» должен быть прекращён! Свёрнут в самом экстренном режиме. И неважно, какими методами. ЛЮБЫМИ!
По залу пополз шёпот – Четвёртый обменивался мнением с Шестой. Лицо Первой застыло. Остальные переглядывались.
Амрина впилась взглядом в отца, высказавшего эти неожиданные слова. Она боялась пошевелиться, чувствуя, что вот-вот и… подавится пульсирующими внутри секундами, задохнётся.
