Виктор Глумов - Дети сектора
– Надо было мотолыги брать.
Затрещали ветви кустов, хлюпнуло – кто-то шлепал по болоту. Чувства не предупреждали об опасности, и теперь Шейх позволил себе обрадоваться: люди!
– Смари, – задыхаясь, продолжил Хриплый. – Сектор-то какой спокойный, ты такое раньше видел?
– Не.
– И я, а десятый год тут брожу. Будто вся дурь, вся неправильность влезла в людей и они тю-тю. У Сектора просто сил не осталось.
– Ага.
Наконец Шейх заметил первого следопыта и предположил, что это Картошка: он был настолько низок, что закатил рукава плащ-палатки, чтоб не болтались, и так кругл, что она натягивалась на его животе. Капюшон скрывал лицо, но Мансуров был уверен, что оно напоминает поросячье рыльце. Длинная палка в руках Картошки походила на посох.
Следом за ним хлюпал по жиже второй следопыт, тоже с посохом, в плащ-палатке и в кирзачах. За спиной у него болталось ружье. Обычный мужчина среднего роста, лицо не рассмотреть из-за капюшона.
– Сектор в помощь, – проговорил Шейх и шагнул навстречу следопытам.
Картошка вскрикнул, тот, что повыше, выругался, схватил ружье и выстрелил – Мансуров едва успел рухнуть в мох.
– Мужики, вы охренели? Я свой.
– Ага, так я и поверил, – говорил Хриплый.
Картошка оказался более доверчивым:
– Бука, тише! Они не говорят!
– Это там не говорят, здесь вполне даже могут…
– Меня зовут Алан Мансуров! – вжимаясь в мох, кричал Шейх. – Я сотрудник МАС, располагаю важной для вас информацией!
– Что там у вас? – крикнул кто-то еще. – Помощь нужна? С кем вы разговариваете?
– С зомбаком, – ответил хриплый Бука.
– Отставить!
В надежде на адекватность третьего (наверняка там есть и четвертый, и десятый), Шейх снова прокричал:
– Я сотрудник МАС, полковник в отставке Алан Мансуров! Прошу меня выслушать, а потом делайте, что хотите!
– Не стрелять!
– Повезло тебе, – прохрипел Бука. – Вставай. Руки за голову.
Шейх послушался, скрестил пальцы на затылке и развел локти. Бука выбрался из болота, держа вероятного противника под прицелом, обошел вокруг Мансурова, сбросил капюшон. С такой рожей только злодеев в театре играть: под огромными бровями не видно глаз, нос крючком, губы сжаты в куриную гузку.
Картошка на всякий случай достал обрез и спросил:
– Мужик, как тебя в Сектор занесло безоружного?
– Я был в Глуби, – сказал он честно. Картошка присвистнул, Бука вскинул бровь. – А что случилось на Зе… Здесь?
Следопыты переглянулись, Бука махнул прикладом в сторону болота:
– Топай давай, командир разберется. У него реактивы есть, враз определит, кто ты.
– Не понимаю, – сказал Шейх, ступая в затянутое ряской болото – правая нога тотчас увязла, он ее вытащил и продолжил: – Случилось что-то серьезное? Это важно.
Бука прохрипел:
– В Секторе не осталось людей, всех убили хамелеоны, вот что случилось. И вообще людей осталось мало.
Шейх вспомнил мертвых ихтиандров и поверил.
– Не представляю. Как вы можете быть не в курсе, – затараторил Картошка за спиной, получил затрещину от Буки, ойкнул.
– Хватит трепаться, не наше это дело. Пусть командир разбирается.
– А правда, что Глубь…
– Цыц, я сказал!
Картошка смолк. Сопел одышливый Бука, хлюпала жижа под ногами и шелестели листьями осины. Двигатели больше не рычали – видимо, их заглушили. Интересно, кто сюда пожаловал – военные или МАС? И вообще, что случилось?
Болото закончилось, дальше шли сосняком, Шейх все еще держал руки за головой и не сомневался, что если сделает неловкое движение, Бука выстрелит.
Когда он увидел три БТРа и две старенькие самоходные установки «Тунгуска», то опешил. Не техника, пробравшаяся так далеко в Сектор, так удивила его – логотипы. Два БТРа были армейскими, на третьем красовалась эмблема МАС. Да, дело действительно серьезно, раз решили объединиться давние конкуренты.
Экипаж торчал из люков. Завидев Шейха, и вояки, и масовцы повылезали на кузова БТРов. Немного их, по четыре человека в каждой машине. Мансуров рискнул, поднял руки над головой, затем опустил и зашагал быстрее, говоря:
– Я вам не враг. Я побывал в Глуби… Точнее там, куда ведет тоннель…
Коренастый военный (ого – генерал!) со смутно знакомым лицом спрыгнул на землю и прицелился в Шейха из АК:
– А ну стоять! Никак Алан Мансуров собственной персоной! Гнида ты карьерная! Вот так встре-е-еча!
Шейх прищурился, пытаясь разглядеть генерала, который стоял метрах в десяти. Лоснящееся лицо, веселые морщинки в углах лукавых глаз, полуулыбка на губах, «утиный» нос… Да это же Коротков Сережка, крыса штабная, стукач паскудный!
– Сергей! Что было, быльем поросло. Я забыл, ты забыл. У меня важная информация…
– Да уж, да уж. Хотел бы я знать, где ты был, когда всех мочили, в какой норе отсиживался? Если ты вообще человек. Сейчас я кину наручники, а ты заведешь руки за спину и защелкнешь их…
– Я был в Глуби, – проговорил Шейх громче, рассчитывая, что его услышат другие военные или МАСовцы. Если Коротков тут главный, то хана: Алан Мансуров знал о его махинациях, повлекших человеческие жертвы; он сам едва не пал их жертвой и был уволен из армии, а эта крыса осталась. Астрахана бы сюда, чтоб посмотрел, чей приказ выполнял его командир Алан Мансуров.
Коротков скривился:
– Ладно тебе, Алан, все знают, что ты карьерист. Чтобы выкрутиться и воспользоваться ситуацией, ты любую байку выдумаешь. Лови. Опа!
Шейх поймал наручники, стиснул челюсти. Вот ведь бред! Он сделал почти невозможное – добрался до людей, и эти люди теперь отказываются его слушать.
– Считаю до трех, – Коротков прицелился. – И раз, и два…
Шейх защелкнул наручники и повернулся спиной, дернул разведенными руками. Он не собирался лгать и испытывать терпение Короткова, сотрудничество сейчас – самый правильный выход. Главное, добраться до кого-нибудь поумнее.
С МАСовского БРТа спрыгнул высокий мужчина в камуфляжных штанах и черной футболке с демоном, навис над Коротковым (он был на полторы головы выше) и подпер голову рукой:
– А я с удовольствием послушал бы этого человека.
– Вы уверены, что он – человек? – Коротков затанцевал от нетерпения.
– Есть такое подозрение. Назовите ваше имя, я не расслышал.
– Алан Мансуров…
– А-а-а! Это наш внештатный сотрудник, который получил задание, связанное с поимкой какого-то преступника… Меня в подробности не посвящали.
– Тараса Астрахана, – напомнил Шейх, все еще стоя на месте, позади него сопели следопыт Бука и Картошка. – Это он инициировал вторжение.
Вояки зашептались. Коротков и незнакомец остались равнодушными. Кто этот высокий? Пересекаться вроде не приходилось.
– Я курирую экспедицию, – улыбнулся Коротков. – Мансуров, или кто ты на самом деле, иди сюда, надо взять анализ крови…
– В моей машине, я настаиваю, – уперся масовец. – Он знает! Идемте, Алан.
Шейх поравнялся с высоким и приподнял голову, чтобы заглянуть ему в лицо: совершенно незнакомый мужчина. Смоляные волосы, льдистые синие глаза, нос с горбинкой, похож на еврея-полукровку.
– О чем я знаю? – на ходу спросил он у масовца. – И куда вы направляетесь?
– Сначала мы должны убедиться, что вы – человек.
Коротков взобрался на личный транспорт и принялся давать распоряжения. Бука смел ему дерзить:
– Чисто там, зуб даю…
Обшивка БТРа, куда Шейх залез вслед за масовцем, глушила внешние звуки. Обстановка в кузове была обычная: сиденье механика-водителя, две скамьи вдоль стен, тусклые лампы. На скамьях – служащие, по два человека с каждой стороны, одеты по гражданке.
– Ваня, проверь, – распорядился командир и сел за руль.
Не дождавшись приглашения, Шейх опустился на край скамьи – пассажиры отодвинулись, с другой скамьи спикировал Ваня – парень лет двадцати трех – двадцати пяти с крапчатыми совиными глазищами и вздернутым носом. В руке он сжимал стилет.
– Извините, мне нужна ваша кровь.
Шейх оттопырил раненую руку. Кожу обожгло – парень сделал надрез и взял пару капель крови в пипетку, капнул на предметное стекло и добавил синеватой жидкости. Шейх вскинул бровь.
– Человек, – проговорил парень и еще что-то добавил, но его голос утонул в реве мотора.
– Дай ему ключи, – распорядился командир и по совместительству механик-водитель. – И садись на мое место, нам надо побеседовать.
Сняв наручники, Шейх потер запястья, скривился – раненую руку пекло огнем, самодельная повязка напиталась свежей кровью.
– Вы ранены? – спросил командир, присаживаясь рядом. – Я не представился, извините – Роман Якушев, начальник… впрочем, уже неважно.
– Мелочи, не рана – царапина. Ближе к делу. Что значит – «человек»? Неужели не видно?
– Вы в самом деле не знаете? Под воздействием биотина и Сектора люди стали массово превращаться в… хамелеонов. Они очень напоминают зомби, но быстро учатся. Во всем мире паника, их больше, чем неизмененных. Благодаря заговору полковников, в Питере проблема устранена, но по стране ситуация печальна.
