Валерий Большаков - Алгоритм судьбы
– При чём тут это? – нахмурился генерал.
– А при том! Новые гель-кристаллы куда ёмче старых. Бирский сможет собрать из них предиктор, который уместится в кузове грузовика! И скачает все данные из старых кристаллов в новые. Вот тогда и можно будет отдать «Гото» Клочкову – подредактировав фатум-потоки, для нашей и всеобщей безопасности. Пусть пользуется! А у нас был бы свой предиктор, и куда лучше прежнего. «Гото-2». Или ты думаешь выиграть выборы без этой машинки? Так могу тебе предсказать без предиктора – попытка твоя не будет засчитана. Выборы ты продуешь со свистом! Ты ставишь на учёбу, на науку, на золотые головы, а большинство-то пассивно! Не любит электорат работать мозгами! А Клочков обещает «стабильность и благоденствие». И купит всех с потрохами! Понял, батя?
– Щас получишь… – проворчал Жданов и засопел.
Подумав, он достал радиофон.
– Гияттулин? – проговорил он. – Когда «Арес» на связь выходит? Узнай! Жду… Когда? Через сколько это?.. Час? Нормально! Скажешь ребятам, пусть перебросят на меня канал связи и пошлют на борт сверхсрочный вызов. Нет, не Дроздову, Царёву! Да… Давай…
Сложив радиофон, генерал усмехнулся и сказал, кого-то явно пародируя:
– Действуем по вновь утверждённому плану!
Глава 16. Кавказские пленники
Тимофей очнулся от того, что вертолёт накренился. Безвольное тело перекатилось, и Кнуров стукнулся лбом о бронированное стекло. За стеклом быстро проползал безлесный склон горы.
Инженер-программист пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее, и обнаружил, что руки его сжаты наручниками. Парализующее стан-излучение не оставляет болей и тошноты, как химические усыпители, голова у Кнурова была свежей, но сил в теле не осталось совершенно. Напрягаясь и трясясь, он подтянулся и откинулся на спинку сиденья. Сердце стучало, словно тараня грудину. Тимофей перекатил голову по спинке и обнаружил рядом поникшую Дашу. Девушка была в сознании, губы её крепко сжимались, а подведённые глаза сверлили спину пилота.
– Где мы? – еле слышно выговорила генеральская дочь.
Кнуров повернул голову к двери. Горные хребты волнами уходили к синему горизонту… Да это море! Тимофей выпростал руку из рукава и глянул на радиобраслет. Тот показывал время.
– Жми! – шепнул Кнуров, протягивая руки Даше.
Девушка, тоже в наручниках, дотянулась пальчиком до браслета и переключила его в режим навигатора. Тимофей пригляделся. По экранчику побежала строка: «Евразия, Российская Республика, Северо-Кавказский округ, Тхашагскийуезд». Ага, сориентировались…
Пилот равнодушно глянул на них и повёл машину на посадку. Внизу, на плоской вершине холма, открылось скопление стандартных домиков за высоким забором. Мелькнули зелёные ворота с красными звездами. Скорее всего, подумал Кнуров, заброшенная погранзастава.
Старенький «Чёрный аллигатор» завис над травянистым плацем, качнулся и сел. Из-под широкого навеса выехал камуфлированный джип, за ним ещё парочка машин того же типа. Бравые ребятишки в форме погранцов сыпанули наружу. Половина из них держали в руках короткоствольные «дюрандали» с длинными магазинами.
– Выходим! – скомандовал пилот и выпрыгнул из кабины.
Кнуров с опаской вытянул ноги, нащупывая ступеньку, но не удержался, шмякнулся на траву. Даше упасть не дали – пилот снял её и поставил на землю, заслужив чопорное «благодарю», произнесённое ледяным тоном.
– Саферби! – крикнул пилот. – Асфар! Доставите обоих в Хумух! Шеф там уже.
Два лица кавказской национальности кивнули в знак послушания и повели похищенных к джипам. Даша обернулась к пилоту и процедила:
– Батя тебя отыщет!
– Очень страшно, – серьёзно сказал пилот и полез обратно в кабину вертолёта.
Кавказцы запихнули пленников в мощный квадратный джип, захлопнули дверцы, подёргали ручки – не отворятся ли.
– Ничего, Дашка, – тихо проговорил Тимофей, – ещё не вечер.
Девушка не ответила, вздохнула только.
Оставляя розоватую скалистую громаду горы Фишт с правой стороны, джип покатился по грунтовке. Дорогу недавно грейдеровали, и ямы не попадались, но машину мелко трясло, а сзади коптил в небеса жёлто-серый пыльный шлейф.
Но пылило недолго, вскоре дорога опала вниз, заюлила серпантином и пошла по каньону. Теперь справа бурлила горная речка с удивительно голубой водой, а за узеньким бережком поднималась стена с разноцветными пластами пород – синими, красными, свинцовыми, белыми, черными и дымчатыми.
Зелёный плющ упорно покорял сырой камень стен, то ли спускаясь сверху, то ли поднимаясь снизу. С обрыва в пропасть заглядывали деревья, а там, где склоны делались положе или скатывались крутыми осыпями, трухлявые пни сползали до самой воды.
Дорога за каньоном стала получше и вывела прямо к аулу Хумух – десятку кирпичных домов, растянутых вдоль одной улочки. Аксакалы в папахах, посиживавшие на «мужских скамьях», туда-сюда водили головами, провожая джипы.
Кавалькада заехала во двор последнего дома и затормозила. На террасе появился полный гражданин, уже в годах, с роскошными чёрными усами, обряженный в мешковатые камуфляжные штаны, грязную майку и лохматую папаху.
– Е-во-вой! – радостно завопил он. – Саферби Мешлоков к нам пожаловал! Здравствуй, чале[11]!
– Счастливый тхаматэ[12], – поклонился Саферби, – салям!
– А это те урусы, ы? – спросил усач, спускаясь по ступеням во двор.
– Они! – сказал Саферби.
– Вох-вох! – воскликнул усач. – И девушка! Ыгы… Проводи наших дорогих гостей в кунацкую, их уже ждут.
Тут на террасу вышел бледный, сухопарый человек с головой, обритой наголо, в котором Кнуров с изумлением узнал Алека Пеккалу.
– Его, – указал Алек на Кнурова, – в кунацкую, а девушку отведите в хачеш[13].
– Аферем[14]! – воскликнул усач.
– Тох, – обратился Алек к усачу, – если она сбежит…
Названный Тохом усач приложил ладонь к сердцу, клятвенно заверяя начальство в своём великом усердии.
Саферби и Асфар цепко ухватились за Кнурова и поволокли его в кунацкую.
– И за что же вы меня сюда, дяденьки? – спросил Тимофей, криво улыбаясь.
– А тебе это сейчас объяснят, тётенька! – загоготал Асфар, лоб с грубым голосом.
– Ведите его, – приказал Тох, – я пока машину поставлю.
«Каку них всё просто…» – подумал Кнуров, получив пинка для равноускоренного движения. Схватили, доставили, ведут… Будто за овощами в «Ашан» съездили.
Его провели сумрачным коридором, где гуляло эхо и, как чудилось Тимофею, разносились стоны прежде замученных и убиенных. Поднявшись на второй этаж, конвоир открыл дверь и ввёл инженера-программиста в светлую комнату. Она была пустой и голой. Только шкаф в углу, стол посередине и два стула. На одном уже сидел Алек Пеккала, на другой усадили Тимофея.
– Свободны, – кивнул Алек конвоирам, и те удалились. – Ну, здравствуй, Тимоша.
– Привет, Фантомас! – буркнул Кнуров.
Весёлая злость побулькивала в Тимофее, поддерживая тонус.
– Фи! – поморщился Пеккала. – Что у вас, у русских, за привычка – хамить при задержании?
– А кто ты такой, чтобы меня задерживать? – процедил инженер-программист.
Пеккала усмехнулся и достал сигарету. Щёлкнул зажигалкой, неторопливо раскурил, втянул дым и выпустил струю, щурясь в потолок.
– Я могу вернуть Саферби, – сказал Пеккала доверительно, – и поручить ему первоначальную обработку. Боюсь только, что после неё вам придётся денька три отлёживаться и долго харкать кровью. Но давайте не будем пачкать паркет, ладно?
– Что вы хотите? – пробормотал Тимофей, не находя в себе мужества выдержать побои. Побои – ладно, но если дело дойдёт до пыток… Не, геройствовать он не будет.
– Ну вот, вы уже делаете верные выводы, – сказал Пеккала. – Начнём, пожалуй…
Куратор неторопливо достал из стола папку, раскрыл её, вынул фото Бирского, Ефимовой, Гоцкало, Царёва. Потом Риту и Гену убрал обратно, пробормотав: – Ну, эти нас пока не интересуют… Итак, вопрос номер один. Где находится предиктор?
– А я откуда знаю? – буркнул Тимофей и подлебезил, удивив сам себя: – Вот, будь у вас под рукой детектор лжи, вы бы заметили, что я говорю чистейшую, беспримесную правду!
– А это я наблюдаю и без полиграфа, – спокойно парировал Пеккала и затушил сигарету. – А что вам известно из предсказаний?
– Мало, – пожал плечами инженер-программист. – Да и кто вам сказал, что они действительно сбудутся?
– А вы с чего это вдруг так разбогатели, господин Кнуров? – вопросом на вопрос ответил Пеккала. – До сих пор, знаете, никому ещё не удавалось предвидеть поведение биржи!
– Там не биржа повела себя, – буркнул Тимофей, – а министерство обороны…
– Тем более!
Тима вдруг поймал себя на унизительном чувстве – ему хотелось слышать вопросы и отвечать на них, хотелось ему, чтобы его допрашивали. «На кого работаешь?! Имена! Явки! Пароли!» Раньше он об этом только читал, об этой полумистической связи «следователь – подследственный», теперь он сам её протягивает. Правильно говорят – от тюрьмы не зарекайся…
