Вячеслав Шалыгин - Стальная бабочка
Да, этот маневр тоже мог сорваться, едва начавшись, ведь станция имела свои пушки, да и «акулы» могли наброситься «снизу», но…
– Считай, не спи! – буркнул Хауэр, обращаясь к своему синтетику. – Сколько дашь за такой маневр?
Синтетик дал четырнадцать из ста. Процент «за» был выше, но все равно низковат. Из суммы «против» два десятка процентов спалила защитная система станции, а все остальное сожрали «акулы».
«А если совместить? – вдруг осенило Макса. – Вывести боты, бросить их, как приманку, «акулам», а самим врубить ранцы и на полной скорости…»
Синтетик попытался высказаться насчет новой идеи, но Хауэр даже не стал его слушать.
– Отряд, слушай мою команду. Всем активировать программы ранцевых двигателей. Загрузить программу боевой операции «Штурм космической базы». Модификация семь точка ноль. Эпизод четвертый – «дактианская орбитальная метростанция». Цель операции – захват передающего терминала. Синтетики челноков, вы будете прикрывать. Выводите посудины из укрытия, сбрасывайте десантные модули и вступайте в бой с «акулами». Все ясно?
Синтетик подсказал, что все поняли Макса правильно.
– Вот и отлично. – Хауэр зачем-то покосился на Бозе, а затем на Момо, занявшего четверть командирского модуля.
Доктор, похоже, одобрял план командора. Что думает кифер, осталось загадкой, но хвостом он шевельнул. Возможно, тоже в знак одобрения. Макс на секунду переключил канал на прямую связь с доктором.
– Борис, не забудь упаковать приятеля.
– Для открытых космических путешествий на такие дистанции скафандр ему не требуется, а ранец я дал. – Бозе кивком указал на конечности кифера, в них Момо держал штатный ранец. Держал всеми тремя клешнями. Если бы речь шла о человеке, Хауэр сказал бы, что Момо «судорожно вцепился» в компактное средство передвижения. Неужели волновался?
«Впервые, что ли, выходит в открытый космос?» – подумал Макс.
– Живые, с Богом. Синтетики – с током. Резервные копии вас не забудут, – выдал Макс традиционную «взбодрилку». – Боты, полный вперед!
* * *В исполнении десантных ботов «полный вперед» получился не самым эффектным, но обгонять ракеты корабликам и не требовалось. Вырвавшись из каменной ловушки на оперативный простор, челноки отстрелили десантные модули и быстро перестроились в атакующий ордер на пути у «акул», которые уже мчались наперехват. Не прошло и минуты, как два строя схлестнулись в ожесточенном фронтальном бою, но следить за его ходом было уже некому, десантные модули рассыпались на десятки штатных фрагментов, каждым из которых был боец или робокриг с охапкой оружия и вспомогательного снаряжения. Издалека воины в этаком «транспортном» виде выглядели большими ежами с крупными колючками, а робокриги – железными мячами полутораметрового диаметра. И вся эта мельчайшая по космическим меркам, а потому едва различимая для систем наведения орудий «шрапнель» помчалась в сторону орбитальной станции Терранова-Восход.
«Акулы» первыми сообразили, что происходит, даже открыли по десанту огонь, но сумели сжечь только десяток робокригов, летевших на правом фланге. Еще десяток роботов и несколько живых бойцов арьергарда попали под запоздалый залп оборонительной системы станции. Все остальные к тому времени успешно вошли в мертвую для орудий станции зону и сразу же принялись выполнять программу штурма.
Первым делом требовалось форсировать невидимую, но прочную преграду – силовое поле станции. Робокриги искрили, но на малом ходу продавливали поле вполне успешно, ведь силовая преграда на это и рассчитана – все, что летело с угрожающей скоростью, задерживала, а что подходило медленно – пропускала. Но для живых людей без дополнительного экранирования протискивание сквозь поле – сомнительное удовольствие, некоторых начинало трясти, словно припадочных, а кое-кто и вовсе терял сознание. В результате несколько бойцов замешкались и вскоре очутились далеко от станции, их отшвырнули залпы вылетевшего из стартовых портов станции «гнуса». Охранная стая биоников работала только с внешней стороны поля, поэтому всем, кто успел до их появления прорваться под силовой купол, повезло чуть больше.
Вторым этапом штурма стал взлом шлюзов. Можно было, конечно, пойти напрямую, сквозь борт, но для таких прорывов требовалась огневая поддержка истребителей, а еще лучше ракетная атака невзрывного действия – проще говоря, удар болванкой в борт. Вспомогательными же средствами борт станции не вскрыть. И не потому, что мощности стрелкового оружия не хватало, чтобы проломить достаточную дыру. Станции дактианцев, как и все их корабли или боевые роботы-бионики, были живыми организмами, способными регенерировать с потрясающей скоростью. Пока станция была жива (а она именно жила, а не функционировала), любые повреждения на ней исправлялись быстро и зачастую без помощи других биоников или людей. Все пробоины заживали в считаные минуты. Вот чтобы дыра не затянулась, и требовалась та самая «болванка» – полый корпус ракеты, застряв в борту, становился своеобразным входом, кроличьей норой, через которую сначала выходил воздух из поврежденного отсека, а затем десант проникал внутрь станции.
Сейчас ничего подобного сделать мароманны не могли, поэтому сосредоточились на вспомогательных шлюзах. Задачка была не намного проще, чем взлом борта, но у штурмовиков имелся надежный рецепт на этот случай. И главным хранителем этого рецепта был, как ни странно, доктор Бозе.
– Четыре дозы, – добравшись до борта станции, Хауэр воткнул в прочную обшивку, а вернее – в шкуру станции-«левиафана», виброгарпун и закрепил на поясе страховочный фал. – Борис, ты на связи?
Макс повертел головой, пытаясь определить, где занял позицию доктор. В поле зрения было десятка три бойцов в скафандрах и с полсотни робокригов, но вычислить Бозе не составило труда. Рядом с Борисом маячил кифер. Момо закрепился на шкуре-обшивке с помощью своего жала, лапы у него оставались свободными. Получалось, что кифер висит рядом с бортом или, можно сказать, торчит из него, словно антенна или случайно проросшее на благодатной почве причудливое дерево. Вот под этой «пальмой» и загорал доктор Бозе.
– Я в курсе, – проронил Борис, спешно распаковывая свое имущество, – программу штурма изучил со всем старанием. Потому и занял эту позицию. Если ты заметил, я точно в середине квадрата, на равном удалении от всех ближайших шлюзов. Только четырех доз будет мало. Станция молодая, здоровая, с крепкими нервами и очень сильными печеночными фильтрами. Придется вколоть все восемь доз, и еще дозу гепатотоксина, иначе миорелаксант не подействует. Фильтры все нейтрализуют в один момент.
– Ты с кем сейчас говорил? – Хауэр хмыкнул. – Я половину слов не понял. Вкалывай, что нужно, пока нас не стряхнули!
– Шесть секунд, командор, я пока не нашел сосудисто-нервный пучок этого сектора…
– Робокриг триста один, помочь доктору, – приказал Макс.
– Это здесь, – робокриг указал на точку почти под ногами у Бозе.
– Думаешь? А-а… точно! – Бозе похлопал ладонью по обшивке и обернулся к двум робокригам, державшим спецоборудование из особого арсенала Бозе. – Семьсот десятый, прожигай вот здесь. Десять выстрелов на полной мощности. А ты, триста первый, держи наготове иглу. Начали!
Робокриг с номером «семьсот десять» перевел регулятор огня на полную мощность, приставил штурмовую винтовку к указанному доктором участку и нажал кнопку активации. Возможно, Максу это лишь показалось, но обшивка-шкура поблизости от поврежденного места вроде бы слегка дрогнула, словно от боли. Робокриг отсчитал десять импульсов и убрал винтовку. Другой воин-синтетик тотчас воткнул в прожженную дыру длинный телескопический шест диаметром в руку. Опаленные ткани быстро сомкнулись вокруг «иглы», а затем шест начал потихоньку подниматься – внутренние ткани обшивки принялись его выдавливать, как досадную занозу, но Бозе тоже не стал мешкать. Он, как заправский минометчик, зарядил в «иглу» несколько огромных ампул, а последним аккордом послал в трубу небольшой заряд, который должен был разбить ампулы и разогреть их содержимое, а заодно закупорить «иглу».
Все прошло гладко. Спустя несколько секунд трубка прекратила подниматься, а еще через полминуты наступил требуемый «медицинский эффект». Ближайшие четыре шлюза открылись. Выглядело это как открытие сжатых до сих пор естественных отверстий, ведь наружные входы шлюзов этой живой станции были заперты не люками в виде кожных складок (на других объектах встречалось и такое) и не диафрагмальными створками (что тоже встречалось, но только на машинах, воевавших в атмосфере), а циркулярными мышечными жомами. Под действием введенных доктором веществ были заблокированы нервы, управляющие этими сфинктерами, и в результате временно парализованные мышцы расслабились. И не потребовалось никакого взлома бортов. Чистая работа. Если, конечно, не брать в расчет, что следующим этапом будет вход внутрь «левиафана» через эти, пардон, анусы. Впрочем, эти тонкости мало интересовали штурмовиков. И не в такие задницы лазали. Ничего, не гордые.
