Евгений Шалашов - Хлеб наемника
— Молодцы! — похвалил я народ.
Первое время, когда новобранцев приходится часто лупить, нужно их и хвалить почаще, чтобы не обижались за выволочки, и уж тем более не опускали руки…
— Сегодня будем брать крепость… Условную крепость, — уточнил я. — Одна команда будет ее брать, а другая — охранять. На первый-второй — рассчитайсь!
Эх, как же неумело первые и вторые номера становятся в шеренги…
— Объясняю задачу! — прошелся я вдоль строя. — Первые номера занимают оборону внутри карет, а вторые — стараются их выбить. Использование оружия — запрещено! В остальном на ваше усмотрение.
Кареты, оставленные на площади, давно мозолили мне глаза. Говорили, что их хозяин кто-то из членов Городского Совета. Кстати, я просил, чтобы убрали повозки, но никто на это не отреагировал. Зря!
— Господин комендант, разрешите обратиться? — подскочил ко мне один из латников, попавших в первые номера.
Кажется, звали его Бруно. Я успел немного присмотреться к парню и решил, что со временем из него выйдет капрал, а с учетом реалий и кадрового голода, то и сержант.
— Разрешаю, — кивнул я.
— Можно укрепить оборону? — спросил латник.
— Валяй, — разрешил я.
Защитники стали укрепляться — сдвинули кареты друг к другу, закрыли стыки между ними жердями. Несколько человек забрались на крыши.
«Еще немного — и парни додумаются до Гуляй-поля…» — мысленно похвалил я подчиненных, вспоминая, как передвижные крепости позволили нам просидеть неделю, отбивая втрое превосходящего противника.
Впрочем, нападавшая сторона тоже не сидела без дела. Подчиняясь командам длинного парня (вылитый Жак Оглобля в юности!), притащили откуда-то увесистое бревно, изображающее таран. Кроме того, нападавшие разбились на три группы.
Густав дал отмашку — и началось… После таранного удара дверца одной из карет вместе с боковой стенкой вылетела прочь. Первая штурм-группа ринулась в образовавшийся проем, вторая полезла на крышу другой кареты, а третья, которой командовал длинный, осталась на месте. Молодец, парень. Пожалуй, есть еще один кандидат в сержанты! Оборонявшиеся не растерялись. Они быстро поймали бревно и попытались засунуть его обратно, спихивая «вражеских» воинов. Нашлась работа и для тех, кто был на крыше, — успешно сбросили вниз «десант». Увидев, что действия групп застопорились, долговязый повел на штурм резерв. И уже скоро две кареты из трех были опрокинуты, а между группами завязалась потасовка. Парни так увлеклись, что мы с Густавом едва сумели их растащить и построить…
— Парни! Сегодня я увидел, что вы — настоящие бойцы. А теперь выйдите из строя — ты и ты… — ткнул я пальцем в Бруно и в долговязого, имя которого не мог вспомнить: — Властью, данной мне городским магистратом, назначаю вас сержантами городской стражи. Густав, побеспокойтесь, чтобы назначение было оформлено и скреплено печатью.
Из-за искореженных карет мне пришлось пережить неприятный разговор с бургомистром. Оказывается, их хозяином был его зять.
Вечером я решил прогуляться и навестить старшину нищих. Гневко отправил домой с одним из парней. В провожатом не было никакой необходимости, но одинокий конь, стоивший целое состояние, может привлечь внимание конокрадов. А лишние трупы в городе ни к чему…
Латник, гордый оказанный доверием, уже предвкушал, как красиво он будет смотреться верхом перед местными девицами. Гневко думал иначе… Ну не понравился ему парень, что же тут делать? Зачем же его ронять, да еще и копыто ставить?
— Ладно, отпусти его, — попросил я гнедого. — Пусть он тебя до дома проводит.
«Нужны мне провожатые! — стукнул гнедой копытом, презрительно сказал: — Го-го!» — и бодро пошагал к гостинице.
«Ну как знаешь!» — пожал я плечами.
Все оказались на местах: бойкие торговцы внутри древнего амфитеатра и старшина нищих у входа. Завидев меня, Жак кивнул, указывая направление к своей излюбленной корчме.
— Тебя уже пытались убить? — поинтересовался Жак, опрокидывая кубок с вином.
Спросил так, как будто не сомневался в ответе. Да и странно, если бы старшина нищих и местный король воров не приставил ко мне соглядаев.
— Извини, — повинился старшина, наливая еще. — Не успели на помощь прийти. Парень, что был к тебе приставлен, испугался. Пока то да се, карета уже отъезжает, а ты — живой и здоровый. Кстати, ты дверцы плохо прикрыл, трупы торчали.
— Торопился, — вздохнул я.
— А может, кто-то из живых дернулся да по дверце попал… — подумав, решил Жак. — Ладно, не переживай. Карету мы поймали, живых дорезали, а потом все за город вывезли.
— Карету с лошадьми себе оставил?
— Не пропадать же добру, — рассудительно ответил Жак. — Все равно бы их кто-нибудь забрал. Я уже ребятишкам наказал — продать все подальше от Ульбурга. Мало ли… Долю будешь брать?
— Да ну, какая доля.
— Ладно, я ее сам пристрою.
— Как хочешь, — отмахнулся я. — Ты скажи-ка лучше — чужие в городе есть?
— Тебя кто интересует? — ущипнул Жак веточку петрушки и принялся ее меланхолично жевать. — Купцы, ремесленники, монахи? Тех, кто может на тебя напасть, не отследишь. Ульбург — город большой, одних трактиров штук двадцать. Могу указать человек сто драбантов, что при купцах состоят или работу ищут. Только, если Фалькенштайн наймет профессиональных убийц, мы его «вычислить» не сможем.
— Можно установить, где живут купцы из Восточной империи?
— А чего устанавливать? У них свой квартал есть. Мои ребята уже его тихонечко прошерстили. Народ говорил, что те, кого ты в карету уминал, — страшные люди. Весь квартал их боялся… Так что тебе еще и спасибо скажут.
— А есть кто-нибудь из людей Понтифика?
Жак многозначительно кивнул:
— Милях в двадцати от нас — целое аббатство, Санто-Уголино, а в Ульбурге у них свое подворье есть. Думаешь, нагрянут теперь от Понтифика?
— Должны бы… Если Фалькенштайн ведет переговоры с Восточной империей, то Великий Понтифик — гораздо ближе.
— Ясно. За подворьем я людей приставлю. Только… — замялся он.
— Портить отношения с церковью тебе не хотелось бы, — досказал я.
— Очень бы не хотелось, — подтвердил он. — Наш город, хоть и получает вольности от императора, но против его святейшества Понтифика выступать не станет.
— Даже если Понтифик будет стоять за герцогом Фалькенштайном? — задал я старшине нищих вопрос, который бы следовало задавать первому бургомистру и остальным отцам города.
— Великий Понтифик открыто не выступит, — резонно ответил Жак. — Ему нет нужды ссориться с императором. Да и графство Лив — пока еще не в герцогстве Фалькенштайн.
— Эх, ну почему ты не первый советник императора! — искренне восхитился я.
— А ты думаешь, быть старшиной нищих проще? — обиделся мой друг. — У меня, между прочим, под началом все нищие и воры Швабсонии. А это, как ни крути, пять королевств и десяток крупных герцогств и графств. Карликов, вроде баронств или мелких городов, я и считать не буду.
Ну и ну! А ведь при первой встрече он об этом промолчал…
— Пожалуй, ты у нас не король, а император нищих! — с уважением сказал я.
— Ну должен же кто-то быть их императором, — без малейшего смущения ответил Жак. — Но даже короли и императоры предпочитают попусту не ссориться с Великим Понтификом.
— Никто не заставляет тебя с ним ссориться, — пожал я плечами, наливая себе кваса, а Жаку вина. — Просто мне бы не хотелось, чтобы Ульбург был захвачен из-за того, что комендант города был убит за месяц до штурма.
— Думаешь, до штурма остался лишь месяц? — заинтересовался Жак.
Понятно, что для него, как для владельца недвижимости в Ульбурге (и во многих других городах), подобные новости были важны.
— Можешь сам посчитать, — предложил я. — Урожай будет собран в ближайшие две-три недели. Думаю, герцог уже отправил зов вассалам. Значит — еще неделя на сборы. Но не исключено, что нападение произойдет и в ближайшие две-три недели.
— Не исключено, — согласился Жак, который и сам мог прикинуть возможную дату нашествия. — Может, он начнет раньше, зная, что мы будем ждать через месяц.
— У тебя есть свои люди в Фалькенштайне?
Старшина нищих медленно, сквозь зубы, выцедил свой бокал и с сожалением покачал головой:
— Герцог живет не в городе, а в замке, в трех милях. Когда он выступит в поход, мне сообщат. Только не будет ли поздно? От Фалькенштайна до Ульбурга — день пути. Ну если со сборами, то два. Так что…
— Что-то — это лучше, чем ничего, — изрек я мудрую фразу, собираясь домой. — И вот еще, — попросил я Жака. — Скажи своим людям, чтобы они присматривали за крысами.
— За крысами? — удивился старшина. — А чего за ними смотреть? Пойди к любой помойке и смотри сколько влезет. Хотя… — прикинул он, — если ты настаиваешь, то приставлю.
