Курс на юг - Батыршин Борис Борисович
Остелецкий посмотрел на друга с изумлением.
– Не думал пойти в естествоиспытатели, Гревочка? Нет, я серьезно! Мысль-то недурна…
– Смейся-смейся… – огрызнулся барон. – Не знаю, как ты, а меня после такого пердимонокля так и тянет освятить судно. В Чили, кажется, католическая вера? Найдем монаха…
– А что, лишним не будет, – серьезно ответил Остелецкий. – Да и баронесса, думаю, одобрит.
– Вот только Камилле не вздумай рассказать! – встревожился Греве. – Незадолго до свадьбы мы были в Вене, и черт меня дернул сводить ее в Придворный оперный театр, где давали «Летучего голландца». Не дай Бог, теперь узнает про сие происшествие, непременно потребует поворачивать назад. А характер у нее – сам знаешь.
– Да вы, барон, как я погляжу, еще и романтик! – ухмыльнулся Остелецкий. – Вагнера вот слушаете… Что до вашей супруги, то она все равно узнает. Судно небольшое, такое происшествие не скроешь. Вы скажите, что наш призрак как раз направлялся на ост, откуда мы с вами явились! Вряд ли баронесса захочет за ним последовать. Я вот о чем думаю… – Он потеребил подбородок. – Воля ваша, а эта встреча не к добру. Может, зря мы сюда сунулись?
– Так ведь ты же сам настаивал! – опешил барон. До сих пор он не замечал за другом склонности к суевериям. – Я-то, как и Девилль, тоже хотел идти Магеллановым проливом…
– Настаивал, не спорю. А теперь вот сомневаюсь: а стоила ли овчинка выделки? Ну, увидели бы нас там, узнали, так и что с того? Все равно стоит нам прийти в первый же порт, через два-три дня об этом будут знать все, кому это хоть сколько-нибудь интересно. Зато обошлось бы без этой жути…
– Не бери в голову, Веня, дружище… – Греве поплотнее запахнулся в свою «непромокаблю». Он уже успокоился и вернул себе обычную жизнерадостность. – Встретили, не встретили… Это же самый край географии, тут, небось, и не такое встретить можно. Помнишь, как ты рассуждал о слонах и черепахе, на коих земной диск опирается? Так ведь это тут, недалеко, рукой подать… – И ткнул подзорной трубой на зюйд-ост, туда, где в штормовой пелене растаял зловещий призрак.
II
Июль 1879 г.
Англия. Лондон. «The Daily Telegraph»
«…из Берлина получено сообщение о возобновлении переговоров между Германией и империей Цин. В нем говорится о передаче Китаю двух германских броненосцев и нескольких военных кораблей классом поменьше в обмен на аренду приморских территорий на востоке провинции Шаньдун сроком на 50 лет для строительства военно-морской базы и крепости [10].
Коммандер N, признанный знаток флотов иностранных держав, любезно согласился ответить на вопросы нашего корреспондента. В частности, он отметил, что вместе с уже заложенными на верфи “Вулкан” двумя броненосцами это приобретение выводит Бэйянский флот Китая на первое место среди военных флотов неевропейских стран и позволяет в том числе задуматься о противостоянии в дальневосточном регионе с таким титаном, как Российская империя…»
Август 1879 г.
Берлин. «Berliner Börsen-Courier»
«…снова приостановлена работа международной конференции в Триесте! Третья республика в ответ на обнародование британским посланником списка требований по статусу территорий на Ближнем Востоке заявила о своих претензиях на Британскую Гвиану, что вызвало чрезвычайно резкую реакцию Лондона.
Немного об истории этого конфликта, несомненно, мало известной большинству наших читателей. Во время революционных войн, разразившихся в Европе в конце прошлого века, когда Нидерланды были заняты французскими войсками, а Великобритания и Франция находились в состоянии войны, англичане выслали с Барбадоса экспедиционный отряд для захвата Батавской республики, тяготевшей к Франции. В 1802 году колонии были возвращены по условиям Амьенского договора, но после возобновления годом спустя военных действий Великобритания вновь захватила Эссекибо, Бербис и Демерару. После 1831 года объединенная колония стала называться Британская Гвиана. И вот теперь, когда Лондон столкнулся с невиданными в истории Британской империи поражениями, Париж намерен вернуть себе эти заморские территории.
С этого момента события понеслись вперед, подобно скаковой лошади в призовом забеге. Неделю назад французская эскадра, в состав которой входят новейшие броненосцы, отшвартовалась на рейде Кайенны, столицы Французской Гвианы. В ответ Британия послала на Бермудские острова броненосный отряд, присоединившийся к эскадре Восточно-Карибской станции Роял Нэви. Видя это, нам остается с сожалением констатировать, что отношения между Парижем и Лондоном достигли точки кипения и в любой момент могут перерасти в открытое столкновение – и, возможно, не только за океаном…»
Июнь 1879 г.
Северо-Американские Соединенные Штаты.
«New York Herald»
«Перуанский монитор “Уаскар” снова отличился! В ночь на 23 июля он в сопровождении корвета “Уньон” совершал крейсерство на подходах к порту Антофагаста, ранее занятому чилийскими войсками. Ускользнув в темноте от чилийского броненосца “Адмиранте Кохрейн”, охранявшего чилийские транспорты, перуанцы встретили в открытом море пароход “Римак”, следующий из порта Вальпараисо в Антофагасту. На борту “Римака” находился ни много ни мало полный эскадрон юнгайских карабинеров (легкая чилийская кавалерия) – две с половиной сотни солдат и офицеров с лошадьми. После недолгой погони (“Римак”, построенный в Англии для Южно-Американской пароходной компании, был самым быстроходным судном чилийского флота) перуанцы настигли свою жертву и принудили ее к сдаче.
Захваченный пароход был отведен в перуанский порт Арика. Военные обозреватели хором утверждают, что последствия этого отчаянного рейда равноценны выигранному сражению…»
Август 1879 г.
Англия. Манчестер
«Manchester Evening News»
«…слухи о продаже на Лондонской бирже сорока пяти процентов паев “Пасифик Стим Навигейшн Компани” полностью подтвердились. Покупателем оказался российский подданный барон Карл Густав фон Греве, сын обер-камергера Императорского двора и бывший морской офицер, в настоящий момент – владелец одной из крупнейших бельгийских судоходных компаний. После заключения мира барон перебрался в королевство Бельгия, где сочетался браком с Камиллой де Кребс, подданной королевства Бельгия, вдовой создателя упомянутой компании.
Хоть злые языки и утверждают, что их брак носил сугубо меркантильный характер, мы располагаем иными, куда более пикантными сведениями. Ходят упорные слухи, что романтическая связь русского морского офицера и вдовы одного из крупнейших бельгийских судовладельцев вспыхнула после того, как военный клипер, на котором служил барон, захватил в Индийском океане судно, принадлежащее мадам Кребс, – она совершала на нем путешествие, надеясь восстановить душевное равновесие после безвременной кончины супруга. Сам же барон, расставшись с прекрасной мадам Кребс, принял на своем клипере участие в достопамятном (и, увы, несчастливом) бою с крейсерским отрядом Королевского флота у берегов Занзибара. Потеряв в этом бою руку, Карл Греве вышел в отставку и счастливо соединился с предметом своей страсти.
Но вернемся к делам коммерческим и финансовым. Приобретение пая в “Пасифик Стим” дает барону Греве возможность единолично распоряжаться делами компании, поскольку следующий по размеру пай, находящийся в одних руках, составляет всего пять процентов. После того как новый владелец вступит в права, он, вероятно, предпримет…»
Сентябрь 1879 г.
Южная Патагония
Бертон поплотнее запахнул макинтош из клетчатой шотландки. В Южном полушарии стоит ранняя весна. Пронизывающий ледяной ветер, не стихая, дует со стороны Огненной Земли. Вокруг, сколько хватает взгляда, господствуют три цвета: бледно-зеленый, цвет худосочной растительности, покрывающей прибрежные скалы; темно-лиловый, цвет дождевых туч, наползающих с антарктического юга; и серый, цвет гранита, свет прибрежного песка, стылых свинцовых волн. А еще – черный, в который выкрашены высокие борта кораблей Королевского флота.
