Аркадий Пасман - Слабосильный брат мой... Неразумный брат мой...
— Почему? — встрепенулся Эми. — Профессор, почему Айзенстренч называл меня ублюдком? И этим, как его, терминистом?
Терминалом… — поправил его Кесмайнд и улыбнулся. — Что ж, генерал сказал правду. Ты действительно Терминал. Видишь ли, в чем дело. Последние полтора-два десятка лет страна испытывает самый настоящий людской голод. Не хватает кадров даже на стратегических предприятиях, некому обслуживать компьютерные линии, и даже Армия вынуждена была снизить требования к кадетам… Причины, которые привели к теперешней ситуации, тщательно скрываются, и не оса оснований…
В самом начале 90-х была принята и широко проводилась в жизнь правительственная программа «Здоровье для всех». Тогда-то и появился чудо-препарат непитол… У детей он вызывал бурный рост и прибавку в весе, у взрослых прилив сил и бодрости, у стариков самое настоящее возрождение увядших жизненных функций… «Непитол — решенье всех проблем, Непитол — всегда полезен всем»… Вы этого не помните, а я еще застал плещущие по ветру с сине-бело-красным треугольником и огненные буквы, вспыхивающие в ночном небе: ПРЕЗИДЕНТ ДЛЯ ВАС НАШЕЛ ЧУДО-СРЕДСТВО — НЕПИТОЛ! НЕПИТОЛ… НЕПИТОЛ… НЕПИТОЛ… НЕПИТОЛ… Но уже тогда рекламы потихоньку гасли, и флаги незаметно убирались — чудо-препарат помимо импотенции и генетических мутаций, как выяснилось, вызывал еще и привыкание, подобно наркотическим препаратам…
Был огромный скандал, правительство ушло в отставку, новый президент обещал создать комиссию по расследованию… потом все утихло, но как раз тогда, в рамках временно введенного чрезвычайно-го положения, были закрыты государственные границы и принята поправка к Конституции, наделившая вновь созданный Государственный Совет Безопасности огромными полномочиями… И, как бы сами собой, демонстрации прекратились, дети-мутанты исчезли в спец-больницах, а наркоманы частью перемерли, частью попали в тюремные лазареты, а частью перешли на геронил… Все бы ничего, да только рождаемость в стране упала настолько резко, что пришлось принять экстренные меры, в частности, именно тогда возникла патриотическая организация Дочери Нации, каждая из членов которой обязалась помощью искусственного оплодотворения родить не менее двадцати детей… И тем не менее отзвуки «непитоловых лет» слышны до сих пор — почти четверть появляющихся на свет младенцев не способна в дальнейшем к сколь-нибудь сложной целенаправленной деятельности, нон тому каждый полноценный ребенок должен быть использован с максимальной пользой для страны… Но дело в том, что в раннем детине иной раз трудно с абсолютной точностью решить, что изначально заложено в человеке — физическое или интеллектуальное начало. Есть люди, у которых обе основные тенденции развитая выражены, но одинаково слабо, таких довольно много; но есть небольшая группа людей, у которых эти тенденции, или проще сказать — возможности, выражены одинаково сильно. Это и есть терминалы, индивидуумы пограничного состояния. Обычно их стараются не направлять в Школы боевиков, после курса Лицея они не будут столь непрогнозируемо опасны, ведь избыток физического развития легче подавить медикаментозно, чем интеллектуальный всплеск… Но ошибки иногда все-таки случаются,, вы тому живой пример. Невозможно понять, как вас пропустили сперва в Гвардию, а потом и в Отряд… Очевидно, их ввели в заблуждение ваши спортивные успехи…
— Так оно и есть, — кивнул Элфос и в упор поглядел на профессора. — И все же, чем это я так опасен?
— Самостоятельно развившийся разум в специально тренированном теле, — задумчиво заговорил Кесмайнд, — это грозное оружие, тем более, если его владелец стоит близко к одной из важных и уязвимых точек системы… например, к Отряду «Свобода». Ведь даже если бы вы не сорвались во время операции в джунглях, кто знает, во что вылилось бы изменение, происшедшее в вашем сознании, и уж во всяком случае для Особого Отряда все это добром бы не кончилось…
Эми страшно устал от долгого и непривычно трудного разговора но его не оставляло чувство, что еще не сказано о чем-то очень и очень важном, касающемся лично его.
У него вдруг зачесалась левая бровь и Элфос машинально попытался поднять руку, вновь с удивлением ощутив тугие объятия кровати.
— Профессор, — вопросительно обратился он к сидящему в кресле врачу. — Почему я не могу двигаться? Я связан?
— Нет, что вы! — быстро ответил тот. — Просто вам была необходима полная неподвижность. Сейчас все кончится, но прежде еще несколько слов. Постарайтесь не волноваться, но хочу напомнить, что вы разбились о камни, упав с высоты почти трехсот метров, да еще весь изрешеченный реактивными пулями…
Эми внезапно почувствовал приступ противной слабости. Голова стала пустой и звонкой, а перед глазами все закружилось и поплыло.
— Не может быть… — слабо прошептал он. — Значит, я…
— Да, — твердо ответил Кеви Кесмайнд и повторил: — Да, ваше старое тело никаким образом нельзя было спасти.
— Но почему же я все знаю и все помню, как прежде?
— А это уже наш маленький секрет, о котором знает всего несколько человек. Не так давно одним из наших братьев изобретен прибор, позволяющий переносить информацию с мозга-донора на мозг-реципиент. Для этой цели можно в принципе использовать мозг любого человека, но если он раньше имел собственную информацию, то всегда остается вероятность ее разблокировки и смешивания со вторичной, что может привести к самым печальным последствиям… Наиболее оптимальным реципиентом является мозг — «чистый лист», которым обладает биоклон. Вам повезло — тело после падения было в ужасном состоянии, но голову спас шлем. Мы вовремя успели сберечь ваш мозг и подготовить перезапись.
— Но как вы узнали…
— Очень просто. Мы вас постоянно контролировали. После того, как во время медосмотра Филмайнд выявил необычайно высокий (для боевика) интеллектуальный потенциал вашей психики, мы по мере возможности контролировали вас и даже кое-чем помогали. Во всяком случае в том, что во время побега внезапно отказал автоматический замок вертолетного ангара и не смогли вовремя взлететь ракето-платформы, есть и наша заслуга… К сожалению, наблюдатели слишком поздно догадались, что вам все-таки удалось пройти пещеру насквозь, поэтому прибыли к обрыву с опозданием, но все же успели спасти то, что смогли.
— Значит, я здесь давно?
— Около года.
— Около года… — Эми потрясенно замолчал, но, пересилив себя, внешне спокойно спросил:
— Я могу встать?
— Да, можете. Но позвольте спросить, что вы намерены делать дальше?
— Есть два-три человека, с которыми мне нужно побеседовать поближе. Пока эти подонки будут ходить по земле, мне все равно покоя не будет…
Профессор коротко и устало усмехнулся:
— Вот оно что… А нам, значит, на всякий случай выращивать для нас новый биоклон, он, я думаю, весьма скоро пригодится… Жаль только, что шансов уберечь голову у вас будет немного…
— Так что же, — разгорячился Элфос, — так вот и сидеть, по сторонам глядеть и ужасаться, а они пусть режут, стреляют, дурачат, наркотиками травят, детей в тупых убийц превращают, так выходит? Нет же, это не для меня. За вторую жизнь — спасибо, но жить, как прежде, я все равно не смогу.
— Что ж, — спокойно ответил Кесмайнд, — значит, будем сражаться имеете. Но только ведь борьба бывает разная, и не всегда она требует крепких мускулов и стрельбы без промаха… Очень часто приходится сражаться с врагом силой разума. А это, поверьте, ничуть не легче, тому вам еще предстоит научиться. А пока, — он встал и подошел к пульту, — приготовьтесь к тому, что вы сейчас увидите. В своем прежнем виде вас легко было узнать, поэтому нам пришлось довольно неожиданно изменить ваш облик, отнеситесь к этому по возможности спокойно…
Профессор нажал какие-то кнопки, снежно-белая поверхность одеяла задрожала, покрылась рябью и начала довольно быстро оседать. Да ведь это же какая-то жидкость! Вот ее становится все меньше и оказывается, что Эми лежит не на кровати, а в какой-то широкой и низкой ванне.
Вот поверхность белой пенистой жидкости покрылась множеством водоворотов, вот среди них показалась грудь, руки, живот, ноги… Господи Боже мой! Элфос похолодел от ужаса и горя. Вместо могучих бицепсов он увидел тоненькие, дряблые веточки рук, вместо широких пластов грудных мышц какие-то жалкие выпуклости, переходящие в плоский живот, похожий на брюхо дохлой камбалы. А когда перед его глазами из пены возникли худые, кривоватые ноги, Эми чуть не заплакал от обрушившегося на него удара.
— Что это, что это такое, — дрожащим голосом пролепетал он, ощупывая свое скользкое тело слабыми руками и бесцельно сгибая и разгибая ноги. — Зачем это?
— Успокойтесь, — мягко, но настойчиво произнес Кесмайнд, — и поймите, так надо. Так надо.
