Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП)
Охрану лагеря обеспечивали серьёзные молодые люди: два специалиста с автоматическим оружием из Собственной Безопасности НХЭЛ и нанятый в качестве консультанта егерь-охотовед. Монстрообразная винтовка с оптикой – не от двуногих хищников, а против редких и менее опасных: волков и медведей.
Вик нагрузил в тарелку вторую порцию рисового пудинга, подлив в кружку кофе, — Понравился север, Сандра?
— Честно? — усмехнулась я, — Культурный шок! Представляю, что чувствовал Ливингстон, когда в первый раз приехал в Африку.
— Огромная разница! Африка времён Ливингстона, да и теперь – никогда не была цивилизованным местом. А вот у нас на севере… В курсе, что население Янтарного составляло более тридцати тысяч?
— Так вот почему домa пустые!
— По рассказам живших здесь в шестидесятые, в Янтарном было ничуть не хуже, чем сейчас в Ново-Холмске. Натурально, СССР – совсем не Америка, но всё равно О-кей. Потом: уголь кончился почти полностью, нефть – тоже. Рыба? Ежели по-честному, тоже уже кончается, браконьеры ловят жалкие остатки.
— А сельское хозяйство?
— Корейских детишек видели? Свинопасов с прутиком? Ресторан производит достаточно помоев, чтоб кормить свиней. Вот и всё сельское хозяйство. На севере, даже картошка не каждый год успевает вырасти.
— Грустная история, — я поскребла ногтем пятнышко соуса на скатерти.
Давно, ещё в студенческие годы, профессор рекомендовал книгу: «Пределы роста»[40]. Компьютерное моделирование населения и ресурсов Земли. Для математически-безграмотных, вроде меня, авторы заменили дифференциальные уравнения картинками. Квадратики с бантиками и стрелочками выглядели смешно, и всё одно непонятно.
Выходило, если человечество продолжит расти как в семидесятые, примерно к 2015 году производство на душу населения начнёт снижаться. К 2030 мы откатимся на уровень начала прошлого века, куда-то до Первой Мировой. Притом, рост населения не останавливался, а даже ускорялся. Известно, в бедных странах больше рожают, а обусловлено это не уровнем образования, а биологией. Когда нет уверенности в спокойном будущем, гормоны толкают женщин завести побольше потомства, на случай если кто помрёт. В компьютерной модели из «Пределов роста», население бодро росло вплоть до 2050 года, ограниченное лишь загрязнением окружающей среды.
Когда я училась в аспирантуре, верить дурацкому компьютеру из 1972 года не хотелось. Тогда и компьютеры-то были… Сегодня в моём фотоаппарате-мыльнице за двести евро – в миллион раз больше памяти и раз в шестьсот мощнее процессор. Неожиданно вспомнился Лейден, и как иссякли научные гранты. Что если авторы «Пределов роста» – правы?
Геологи в полях встают рано. Завтрак в половине шестого, а в шесть «Лендкрузеры» уже покидали лагерь. Первая точка наблюдения планировалась на берегу ручья, приблизительно в шестнадцати километрах. Оказалось, пешком идти не надо. В этом месте каждую осень работает рыболовецкая артель, поэтому есть просека и плохонькая дорога. Внедорожники осторожно спустились на галечный пляж и остановились у сарая, слегка перекошенного временем и штормами.
— Отсюда триста метров вверх по ручью. Отличное обнажение песчаников Пинежской свиты, — геологиня, консультант по Миоцену, подтянула повыше болотные сапоги и двинулась вдоль пляжа.
Воздух отчётливо пах дизтопливом, хотя кроме наших «Лендкрузеров» никакой техники не наблюдалось.
Возле устья широкого ручья, геологиня вроде бы запнулась и стала смотреть под ноги. Мы подошли. Берега покрыты черноватой пеной, с отливающей радугой каймой. Запах дизтоплива – почти нестерпимый.
— Похоже, нефть! — сказала консультант.
Вик поднял гальку, понюхал и сморщился. Поводил пальцами в воде, — Однозначно: лёгкая нефть или газовый конденсат. По запаху, точно как «Альбатрос». И откуда бы?
— Естественное нефтепроявление? — предположил геолог НХЭЛ.
— Я на этом обнажении одиннадцатый раз, — сказала консультант: — Никаких нефтепроявлений тут отродясь не бывало. Да и быть не может! Породы, мы собирались смотреть, – чуть не на два километра выше Пинежского.
— Дайте-ка карту, — попросил Вик. Повертев планшет в руках, сориентировал вдоль береговой линии, поглядел вверх, на кривые лиственницы на обрыве, — Смотрите. Нитка газопровода НХЭЛ проходит вот тут. От берега – семь ка-эм. Ручей пересекает газопровод вот тут и вот тут. Там меандра. Циркуляр по ТБ читали? Что в июне было?
— Чепуха, — сказал геолог, — Это же газопровод! В газопроводе – газ, а не нефть!
— На самом деле, там три трубы: две газовые, одна нефтяная, — сказал Вик, — Вот: станция номер двадцать два – как раз на ручье. Если я запомнил правильно, рoзлив перекрыли на двадцать первой и двадцать второй.
— Если запоминать правильно, весь рoзлив – сорок баррелей. Чуть больше шести кубометров. Территорию уже рекультивировали, а в открытые водоёмы ничего не попало. Мерзко, конечно, но не катастрофа. Нормальная плата за бизнес.
— «Если на клетке слона прочтёшь надпись: буйвол, – не верь глазам своим!» — сказал Вик.[41]
— Какой ещё буйвол? Какой слон?
— Скажем, разлитых баррелей получилось несколько больше, чем сорок. Возможно, несколько тысяч. Я предлагаю: дадим приказ водителям ждать возле станции двадцать два, а сами пойдём вверх по ручью. По прямой, тут семь ка-эм, но ручей петляет. Навскидку, километров десять-одиннадцать. Ходоки у нас неопытные. С остановками, фотографированием, отбором проб воды – положим пять часов. Мы прекрасно управимся до обеда.
— Мы планировали ещё четыре обнажения на сегодня, — сказала я.
— Обнажения – подождут. У нас геологическая экскурсия, а не настоящие полевые работы. Ручей важнее.
— Мы не экологи, Вик! Вернёмся в Ново-Холмск, доложим в отдел Охраны Труда.
— Знаю, как мы доложим! Те послушают, с умным видом кивнут и отправят сюда купленного эколога. Напишет: всё в ажуре.
— Доктор Зорин! Это уже слишком! НХЭЛ серьёзно относится к проблемам экологии. Почему вы думаете, экологи станут врать? Я считаю, каждому надо заниматься своим делом, а дело нашей рабочей группы – восточный фланг Пинежского.
— Но я-то пока не в вашей группе! Хорошо. У меня есть всё необходимое: фотокамера, банки и пакетики для образцов, GPS-приёмник и полевой дневник. В одиночку в маршрут не положено, выделите мне попутчика. Катенька занимается горным туризмом, ноги быстрые.
— Как начальница партии – не могу взять на себя ответственность за ваши жизни. Вдруг – медведь?
— Медведь к ручью не полезет. Чувствуете, как воняет?
— Именно: воняет! А респираторов нет. Запрещаю подниматься по ручью! Под страхом увольнения.
Вик покачал головой, — Под страхом увольнения, говорите?
— Да, и без возражений, — заявила я: — Это обнажение отменяется, в связи с опасностью для здоровья персонала. По машинам и едем дальше – в соответствии с планом работ. Насчёт ручья не волнуйтесь. У нас же есть спутниковый телефон? В девять часов развернём антенну, позвоним в офис, чтоб выслали экологов на рoзлив.
И мы поехали – в соответствии с планом. Вик сидел в машине поникший, и вроде бы даже постаревший, со мной старался лишний раз не разговаривать.
Ситуация с ручьём оказалась куда менее мрачной, чем предсказывал Зорин. Экологи объяснили, в грунтовые воды всё-таки попало небольшое количество нефти. Весенним паводком всё смыло в ручей, и по течению прошла «пробка», около одного барреля. Отправься мы на обнажение днём раньше или парой дней позже, – никакого запаха и никакого ущерба экологии! Специалисты заверили, ко времени нереста и путины – конденсата в ручье вообще не останется. «За популяцию красной рыбы можно не волноваться, если бы не браконьеры», — сказал главный эколог.
После неудачной защиты в русской Комиссии по запасам, и узнав об уходе Ланца из НХЭЛ, Вик был явно демотивирован. Когда я передала распоряжение вице-президента: готовить отчёт по запасам SEC/SPE без изменений и уменьшений, – Зорин лишь кивнул и ушёл к своей рабочей станции.
В понедельник, шестнадцатого февраля, ровно в девять утра, геофизик постучался в открытую дверь моего офиса.
— У вас что-то срочное, доктор Зорин?
— Можно сказать: да, доктор Клейн, — он положил на стол бумагу. Сверху по-английски, ниже по-русски: «Заявление об увольнении.»
Я сглотнула внезапно ставшую вязкой слюну: — Отчего так… Вик?
— Будто не знаете, доктор Клейн? Ладно, дело решённое. У меня есть предложение о найме. Уезжаю в США. Скажем, моему сыну в Штатах будет лучше. С точки зрения образования.
— Предложение о найме – от Ланца?
— Предложение о найме – конфиденциально.
— Понимаю.
— По российским законам, вы имеете полное право заставить меня трудиться на всю катушку ещё четыре недели. Пользуйтесь. Отчёт для Комиссии по ценным бумагам я доделал, только моей фамилии в авторах не будет. Пусть Смайлс подписывает, ежели он такой оптимист…
