Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Врач говорит, много крови потеряла, — сказал Фергюссон, умывая руки.
— Это и так ясно, — хмыкнул Крозье.
— Говорит, всё безнадежно — до рассвета она не дотянет, — сказал Фергюссон.
— Пиздит, как дышит, — он вытер руки о штаны. — Ладно, пойду в дом. Завтра с утра пораньше надо будет свалить отсюда. Приготовьте машину и можете отдыхать.
Гельмут Райерсон когда-то давно служил и по профессии был военным хирургом. Он знал, какое оружие способно оставить такие раны, и также твердо знал, что этой молодой, красивой женщине, лежащей на диване в его гостиной, уже не суждено увидеть рассвет. Но он был врачом и не мог оставить даже безнадежного пациента наедине со своим горем. Райерсон встал, прошел на кухню, вынул из холодильника бутылку пива, вернулся в гостиную и сел на кушетку у окна. Его несколько насторожил тот факт, что один из товарищей этой женщины, помогавший вынимать из ее тела пули и зашивать раны, завернул что-то в её плащ, перед тем как уйти спать.
Наконец любопытство взяло верх, и Гельмут встал с кушетки, подошел к дивану. Плащ лежал свернутый на стоящей у подлокотника тумбочке. Врач откинул рукав плаща и увидел лежащую под ним початую бутылку виски. Пожав плечами, Райерсон вернулся и лег на кушетку несколько разочарованным. В конце концов, его сморил сон.
День 5-ый 07:00За окном медленно загорался рассвет. Гельмут Райерсон привык вставать рано — эту привычку он принес с собой из армии на гражданку. И в это утро он не изменил ей. С наслаждением потянувшись, он приподнялся на локтях и оглядел гостиную. Первое, что бросилось ему в глаза — на диване лежала скомканная окровавленная скатерть, раненой женщины нигде не было.
— А что, труп уже вынесли? — спросил Райерсон, услышав шорох позади себя.
— Вот суки, такую вещь испортили… — раздался нежный женский голос.
Гельмут Райерсон почувствовал, как у него холодеет внутри. Он медленно повернулся на бок и застыл словно статуя.
Женщина, которая должна была умереть этой ночью — как ни в чем ни бывало, стояла у окна и разглядывала, держа на вытянутых руках, свой простреленный плащ.
Доктор сел на кровать и удивленно уставился на женщину. Анджелла, не обратив на него ни малейшего внимания, бросила плащ на пол, взяла с тумбочки пояс с парой кофров и подсумками для магазинов, застегнула его на талии, проверила свой арсенал, подобрала с пола простреленное полотнище, и перекинув его через руку, вышла из дому. Гельмут проводил её всё тем же обалдевшим взглядом. Поначалу ему казалось, что ночной визит странных гостей и тяжело раненная пациентка ему приснились, но он отмел это предположение, когда скользнул взглядом по спине девушки и увидел прошитый пулями свитер с пятнами засохшей крови. Доктор перевел взгляд с хлопнувшей в проеме двери на стоящую на тумбочке бутылку виски. Некоторое время он сидел на кушетке, потом вскочил, схватил бутылку, сорвал пробку, и присосался к горлышку.
Широкими шагами Анджелла вышла из дому, сошла с крыльца и привычным движением накинула на плечи плащ. Из-за угла вышел заспанный зевающий Крозье. Увидев Анджеллу, он остановился на месте, слегка опешив.
— Привет, Виктор, — сказала Анджелла. — Ну, что там у нас нового?
— Машина готова, — ответил Крозье. — Фергюссон пошел… ну, в общем,… удобства искать. Джилл и Люк в джипе спят.
— Тьфу, черт бы их побрал, прямо как кролики, — сказала Анджелла, рассердившись. — Им что, вчерашнего мало было?
— Их вчера ещё и Фергюссон трахал. Не в прямом, конечно, смысле, но тоже весьма поучительно, — сказал Крозье и протянул Анджелле её пистолет. — Возьми, всё равно обойма уже пустая.
Анджелла отрицательно покачала головой, сунула руку за спину и протянула ему полную обойму.
— Вот подберем тебе новую игрушку — тогда вернешь, — сказала она. — И куда, кстати, делся мой виски?
Крозье зарядил пистолет и заткнул его за ремень.
— В доме остался, наверное, — предположил он.
Анджелла резко развернулась, взбежала на крыльцо, рывком открыла дверь и вошла в дом. Виктор проследовал за ней.
На тумбочке в гостиной стояла уже пустая бутылка виски. Гельмут Райерсон стоял перед окном точно так же, как Анджелла с пятнадцать минут назад. Его глаза уже потихоньку начали заволакиваться хмельной пеленой. Обернувшись на скрип двери, он увидел вошедших Анджеллу и Виктора.
— А виски этот козёл уже выжрал… — догадался Крозье, увидев пустую бутылку.
Анджелла достала из кармана брюк портсигар красного дерева, откинула крышку, сунула в зубы тонкую длинную торпеду и задумчиво пожевала её кончик.
— Объясните мне, как такое возможно? — спросил заплетающимся языком Райерсон. — Ведь это противоестественно! Такие раны не могут заживать так быстро!
— Ты прав, — согласилась Анджелла и подошла к нему вплотную. — Знаешь, в чём тут дело? — спросила она вкрадчиво.
Райерсон хотел что-то сказать, но раздался громкий щелчок, за ним последовал какой-то хлюпающий звук. Доктор стал медленно оседать на пол. Анджелла с хрустом выдернула что-то торчащее между ребер врача и вытерла окровавленное лезвие об одежду упавшего на пол трупа. По полу стало медленно расплываться кровавое пятно. Крозье шокировано посмотрел на свою начальницу. Из торца портсигара торчало широкое 10-ти сантиметровое лезвие. Анджелла уперла его в стену и надавила обеими руками. Громко щелкнув, лезвие плавно вошло обратно в портсигар. Прикурив зажатую в зубах торпеду, Анджелла с наслаждением затянулась, любуясь результатом своей работы.
— «Французский портсигар», — пояснила она, убирая портсигар обратно в карман. — Просто приставляешь к телу клиента и нажимаешь на крышку — пружина усилием в 40 фунтов сделает всё остальное за тебя. Главное — попасть точно между ребер.
— С каждым днем ты меня поражаешь всё больше и больше, — сказал Крозье.
— Марко Сальвадоре ещё можно понять — бандит законченный, наркоторговец; впрочем, как и его племянник. Но это ведь — доктор! Представитель гуманной профессии! А ты ему — лезвие под ребра…
— Он — доктор, я — палач, каждому — своё, — отрешенно сказала Анджелла. — Ладно, надо убираться отсюда, пока по нашу душу не явились.
На улице у крыльца уже стоял, пританцовывая, Пол Фергюссон.
— А, вот вы где! — сказал он обрадовано, увидев Анджеллу и Виктора. — Всё готово, можно ехать.
— Нашел удобства? — спросила Анджелла.
— А? — не понял Фергюссон. — А-а! Да не, куда там. Единственные удобства — за домом — Веймар оккупировал, стоит, льёт на стену. Фашист проклятый.
— А ты что? — спросил Крозье.
— А я с ним после вчерашнего на одном гектаре не… короче, покурить не встану, — ответил Фергюссон. — Всю команду подставили, сучата…
Махнув рукой, он поднял с земли лежащую у крыльца картонную коробку. Звякнули стеклянные бутылки. Фергюссон развернулся и направился к стоящему за углом джипу.
— Ты что, опять что-то спиздил? — спросил Крозье с оттенком удивления в голосе.
— В армии нет слова «спиздил», есть слово «проебал»! — ехидным тоном поправил его весьма довольный собой Фергюссон, направившись к автомобилю. — У доктора-покойничка на кухне стояло добро — вот, будем считать, что он его проебал!
Фергюссон скрылся за углом.
— Интересно, нашу машину в розыск уже объявили? — спросила Анджелла.
— Не знаю, — сказал Крозье. — Разве что родные о пропаже заявили. А пропавшим считается человек, потерянный минимум на трое суток…
— Или кто-то наш «подснежник» сорвал… — заметила Анджелла.
10:45Отто ван Риберг проработал в Интерполе 12 лет. За эти годы он набрал более чем достаточно профессионального опыта. Он знал, что существует два способа ведения слежки — скрытый и явный. Явный способ заключался в том, чтобы дать жертве увидеть, что она под колпаком, и просто ждать, когда у нее со временем сдадут нервы. Ну а скрытое наблюдение велось тайно от жертвы, соответственно.
Выйдя из здания Управления Уголовной полиции, Отто ван Риберг направился вдоль по улице. Не пройдя и сотни метров, он понял — за ним следят. Два человека шли позади метрах в пяти. Недолго думая, ван Риберг завернул в ближайший магазин. Им оказалась лавка скобяных изделий. Минут двадцать Отто изучал содержимое прилавков. Наконец в магазин зашёл один из тех, что следили за ним. Второй остался на улице. Через стеклянную витрину Отто увидел, как тот прошел мимо магазина, купил с лотка свежую газету, и сев на лавке, принялся читать её.
Ван Риберг вышел из магазина и направился к станции метро. Про себя он отметил, что следом за ним пошел лишь тот, кто сидел на лавке. Спустившись в подземку, Отто первым делом направился в мужской туалет. Он занял одну из кабинок, но дверь запирать не стал, а оставил чуть приоткрытой. Через небольшую щель он увидел, как его «эскорт» вошел в туалет и присел на корточки, определяя, в какой кабинке находится ван Риберг. Когда ему это удалось, он сунул руку в карман плаща и вынул небольшой девятимиллиметровый «Вальтер ППК» с глушителем. И в этот момент ван Риберг выскочил из кабинки и ударом ноги в голову сбил на пол убийцу. Затем вынул платок, обернул им рукоятку пистолета, ухватился поудобнее, прицелился и выстрелил в висок преследователя. Пистолет чуть слышно щелкнул, звякнула стреляная гильза, и на пол брызнула кровь. Вложив «Вальтер» в руку покойника, Отто ван Риберг убрал платок в карман и со спокойной душой вышел из туалета.
