Дмитрий Янковский - Рапсодия гнева
– На… Погляди. – Владислав Петрович положил на стол поверх папки свои массивные очки и протянул Фролову покореженный кусок омедненного свинца со стальным сердечником. – Сережа, что у тебя с отпечатками?
– Ой, Владислав Петрович, на той крышке их больше десятка разных. Кто ее только не лапал! Картотечных точно нет, уже проверили, а для указанной вами сверки у нас нет пока материала. Надо дактилоскопировать указанных лиц.
– Мне, что ли, с чернильной подушечкой по домам бегать? – скривился следователь. – Ваша работа, вы и займитесь. Когда будет готово?
– Ну… Завтра вечером, если срочно.
– Вы, лейтенант, кажется, не совсем понимаете важность данного дела… – ровным, но явно угрожающим тоном произнес Владислав Петрович. – Дед на утренней летучке поставил его в первую голову, а мне, извините, надо ежедневно отчитываться. Наравне со следователем прокуратуры и с комиссией из областного Управления. И я с вас спущу столько шкур, сколько потребуется, если будете тянуть кота за хвост. Доступно?
– Так точно, товарищ майор… – вздохнул Сергей. – Завтра к вечеру все будет сделано.
– Вот и славно. Саша, что там с пулей?
– Так сразу могу сказать только то, что патрон обычный, стандартный. У «Рыси» пуля другая, специально сделанная, хитро сбалансированная и покрытая тефлоном. А это обычная болванка от КПВТ. Но ничто не мешает выстрелить из «Рыси» даже такой пулей, просто нужно побольше умения, чтоб залепить ею в башку с трех километров. Вес не тот, прецессия опять-таки чудовищная… Не знаю. Хороший стрелок.
– Как ты? – Владислав Петрович оторвал взгляд от пакетика.
– Лучше, – честно признался Саша. – Я уже совсем не тот. Жизнь укатывает помаленьку. Палец отвык, мышечные навыки утерялись, да и тремор… Видал какой?
Он вытянул вперед руку, показывая, как она дрожит, но Сергей только усмехнулся, оторвавшись от микроскопа:
– Что-то не вижу я никакого дрожания. Ваше алиби, сударь, не прокатывает.
– Иди ты… – хмуро отмахнулся Фролов.
– Оскорбление работника милиции при исполнении служебных обязанностей… – шутливо процитировал лейтенант.
– Если будешь трендеть, – фыркнул Саша, – то я ещё и адрес назову, куда именно тебе надо сходить. Адрес длинный, так что возьми на чем записать.
Сергей рассмеялся и снова уткнулся в микроскоп.
По коридору лениво расплылось курлыканье телефонного звонка, кто-то в другом кабинете снял трубку – слов не разобрать, лишь невнятное бормотание.
– Эй, молодой! – крикнули оттуда, и Сергей недовольно поднял голову. – Дежурный следователь у тебя?
– Ну!
– А гражданский?
– Пулю рассматривает. А что?
Глухо брякнула уложенная на рычаг трубка.
– Ничего. Дежурный из управы звонил, спрашивал, добрались или нет.
Сергей пожал плечами и вернулся к работе, но Фролов отреагировал на этот звонок как-то странно. Напрягся весь, словно прыгать собрался, глаза стали холодными, злыми, сощурились, будто смотрели в прицел. Он положил пакетик с пулей на стол и потер ладони.
– Ты чего? – шутливо спросил следователь.
– Хрен его знает… – тихо ответил Саша, напряженно прислушиваясь к происходящему в коридоре. – Пойду покурю.
– Ты же бросил…
Но Фролов не ответил, расслабленно вышел из кабинета, только шлепанцы лениво пошлепывали, отбивая каждый шаг нарочито расхлябанной походки. Владислав Петрович подумывал было пойти следом, но внезапно из коридора раздался истерический крик:
– Стоять! Руки на стену!
Удар, грохот упавшего тела. Лязг взводимых автоматных затворов.
Когда следователь выскочил из кабинета, все уже было кончено. Саша стоял упершись лбом в стену, руки за голову, ноги широко расставлены, а пятеро милиционеров при полной экипировке наставили на него короткие стволы автоматов. Шестой тюфяком лежал на полу, даже не двигался.
– Дернешься – выпущу кишки, урод… – грозно рявкнул молодой сержант ОМОНа, осторожно подходя к Фролову с наручниками.
Он размашисто, с удовольствием, шарахнул Сашу стальным прикладом по почкам, потом, осмелев, добавил еще пару раз:
– Козел…
Сержант неумело сковал руки задержанного наручниками и лишь потом присел над поверженным товарищем, положив ему ладонь на сонную артерию.
– Давайте врача! – коротко рявкнул он и, подскочив, саданул Фролова носком ботинка в лодыжку.
Тот не удержался и грохнулся на колени, не издав ни звука.
– Что случилось?! – ошарашенно спросил следователь.
– Задержали преступника по указанию дежурного по полку, – ехидно скривился сержант.
– Какого преступника? Они что там, сдурели совсем? Это оружейный эксперт Управления!
– Нам сказали, мы работаем, – отмахнулся омоновец. – А в своих юридических тонкостях разбирайтесь сами. Пойдем, козлина поганая! Драться он удумал… Я тебе за Витька голову еще снесу… Сейчас руки марать неохота, а вечерком зайду в райотдел, побеседуем малехо.
Он ухватил Фролова за наручники и, немилосердно выворачивая руки, потащил к лестнице. Лежавший на полу Витек начал понемногу очухиваться, даже попробовал застонать, хрипя поврежденным горлом.
– «Скорая» уже едет! – крикнул снизу дежурный. – Давайте задержанного в машину!
Владислав Петрович, совершенно обалдев от случившегося, как сквозь туман глядел на суетящихся милиционеров, выносивших поверженного товарища. Весь ЭКО вывалил в коридор, но следователь никого не хотел замечать, он резко и порывисто вбежал в кабинет и сдернул телефонную трубку.
– Сафронов на линии! Дайте зама по оперативной. Я знаю, что он на совещании! Скажите, что в утреннем деле сложилась чрезвычайная ситуация. Что? Ладно, я сейчас подскочу.
Он бросил трубку и, скинув маску солидности, пробежал по коридору к лестнице, на которой виднелись капельки свежей крови.
Спустившись, он зло глянул на дежурного.
– Есть машина до управы? – не скрывая чувств, спросил он.
– Только отъехала, – ледяным тоном ответил дежурный.
– Черт…
Владислав Петрович отомкнул лязгнувшую решетку и скорым шагом направился мимо рынка. Мысли так и метались, не находя ответа на заданные сегодняшним днем вопросы. Личное указание зама по оперативной… Дурь какая-то. Ошибка! Или… Неужели действительно Саша замешан в этом деле? Неужели именно он… Нет! При всей его напускной ненависти не похож он на ночного стрелка. Слишком рассудителен, слишком опытен… Или областная комиссия что-то на него раскопала? Конечно… Бывший снайпер, вовремя подвернулся под руку. Вот беда… Доказывай теперь, что ты не верблюд… Интересно, есть ли у него алиби?
Народу на троллейбусной остановке собралось столько, что яблоку негде упасть – мужчины, женщины, бабки с котомками и сумками на колесиках. Троллейбус был и вовсе забит, словно банка с селедкой, а знойный тягучий воздух остро пах сотней тел, ну точно как застоялый рассол.
Не обращая внимания на протестующие возгласы, следователь пробил себе дорогу локтями и втиснулся в уже закрывающуюся, шипящую, как пробитая шина, дверь. На него навалились, поручень больно врезался в непривычное к таким упражнениям тело, пот сразу потек по лицу неприятными струйками. Троллейбус дернулся и, надрывно гудя, тронулся с места, а ворвавшийся через открытый люк ветер приятно забежал за воротник взмокшей рубашки.
Владислав Петрович не был склонен к поэтическим сравнениям, но в метавшемся уме мелькнула вполне оформившаяся мысль, что троллейбус разгоняется в неизвестность. Привычный мир вздрагивал и покачивался, словно грозя опрокинуться вверх тормашками, и это ощущалось почти физически, до легкой тошноты, но свежий ветер обдувал лицо, разгонял потную духоту, намекая, что не все перемены к худшему.
Вариация седьмая
14 ИЮНЯ. ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ
«Уазик» несся по улице, тревожно подвывая сиреной, водитель не сильно церемонился на поворотах, и Фролов, не имея возможности ухватиться хоть за что-то скованными сзади руками, летал от одного борта «обезьянника» до другого. Пара шишек уже обеспечена, хоть бы лицо не разбить… Туго застегнутые наручники ножами врезались в запястья, кисти уже начинали неметь, лишенные притока горячей крови.
На райотделовской стоянке водитель затормозил так, что Саша всем телом ухнул в железную стенку с решеткой, разнеся щеку двумя рваными ссадинами. Ну вот… Теперь за лицо можно не беспокоиться.
Щелкнул дверной замок, и его вытянули спиной вперед, волоча, как мешок, по нагревшемуся асфальту. Шлепки остались в машине, и выскочивший водитель брезгливо зашвырнул их подальше в кусты. Штанам тоже досталось, видимо, изготовитель не рассчитывал, что ими будут елозить по дороге и бетонным бордюрам.
Двое здоровенных хлопцев в брониках и пятнистой омоновской форме тащили Сашу легко, играючи, не забывая пинать при каждом удобном случае, чтоб не расслаблялся. Бордюр, ступеньки, порог… Пальцы на босых ногах жгло, будто адовым пламенем, ногти больно корябали по асфальту, поэтому гладкий линолеум вестибюля показался наградой за все пережитые в жизни страдания.
