Олег Маркелов - Отставной диверсант
– Это Пележ, командир! – представился в наушнике голос Ильнура, словно капитан не видел, кто ему звонит. – Тут черт знает что твориться. Похоже, те, кого мы брали, являются только способом отвлечь внимание от основной цели. Наряд народного ополчения нарвался на скрытно пробирающуюся диверсионную группу, и вступил с ней в огневой контакт. У них несколько человек убитыми. Точные данные уточняются.
– Давай всех наших туда! – встрепенулся Зенин. – Если это действительно основная группа, то нам любой ценой нужен хотя бы один из них. Пусть полуживой. Какой угодно. И собачников этих грёбаных тоже задействуй. Черт с ними с руками, главное, чтобы голова на месте была.
– С руками? – переспросил Ильнур, пытаясь понять смысл фраз шефа, и опасаясь, не потекла ли у того крыша. – Я не вполне понял…
– Не парься, – отрезал капитан. – Просто быстро организуй облаву всеми наличествующими средствами. Армейцы своих не прислали?
– Нет еще, – ответил немедленно Пележ. – Но, обычно, на наши запросы они быстро реагируют.
– Ладно, хрен с ними, – махнул рукой капитан, словно лейтенант мог его видеть. – Я скоро буду у тебя. Действуй!
* * *Вокруг творилось что-то странное – коридоры теперь просто кишели вооруженными людьми. Никсон понял, что теперь именно он стал центром большой охоты. Он скользил по темным коридорам, стремительно атакуя тех, кто появлялся на его пути. Он старался по возможности, оставлять противников в живых, лишь оглушая или раня. Он находился в чужом государстве и нецелесообразно было оставлять горы трупов на каждом шагу. Неизвестно, чем вся эта операция закончится, и стоит учитывать самые различные варианты исхода.
Быстро смекнув, что даже приборы ночного видения не дают им преимущества перед неведомым противником, алатырьцы запустили старую систему освещения. Коридоры, хоть и не везде, но в большинстве своем осветились тусклым светом покрытых пылью и грязью потолочных светильников. Это немного осложнило положение Малыша, отобрав преимущество в зрении. И первая же стычка с прочесывающей коридоры группой бесспорно это доказала. Малыш услышал звуки быстро приближающейся погони и повернул в первое попавшееся ответвление коридора. Но через несколько шагов он ощутил приближение противника с той стороны, в которую по этому коридору он двигался. Вскоре его зажали между двумя группами и с каждой секундой промедления ситуация все больше ухудшалась. Майкл рванулся вперед, стремительно сокращая расстояние с теми, кто перекрывал ему путь. Они встретились довольно удачно – на слепом повороте коридора. Но, в этот миг позади послышались окрики увидевших беглеца преследователей. Малыш врезался в ближайшую группу на полном ходу, с диким ревом раненого гиппопотама и мелькающими в руках ножами. Сейчас было не до сантиментов, и, прежде, чем кто-то успел среагировать, он успел отправить троих к праотцам. Потом прозвучал первый выстрел. Панический выстрел этот был сделан почти наугад. Но, видимо, Никсон исчерпал запас улыбок Судьбы. Пуля ударила его в плечо, развернув, но, не сбив с ног. Малыш выронил один из ножей, но, поймав рукоять пистолета-пулемета, долгой очередью опустошил весь рожок. За спиной загремели торопливые выстрелы, звучащие в обрамлении топота бегущих людей. И вновь одна из пуль не пролетела мимо – толчок в спину на этот раз сбил Никсона с ног, заставив несколько долгих шагов бежать на четвереньках. Потом он выправился, опять ускоряясь. Вспышки выстрелов засверкали в полумраке просторной комнаты или скорее, небольшого зала, когда Майкл высадив дверь с грохотом ввалился в нее из коридора. По его следам бежали преследователи, не прекращающие палить по ускользающей цели, поэтому любое промедление могло стоить сейчас жизни. Больше не было времени и возможности осторожничать и двигаться скрытно. Оставалось только ломиться сквозь все преграды, в надежде все же оторваться от погони. Никсон слишком сильно разогнался, влетев в просторную комнату чересчур быстро, и это спасло его от первого залпа, буквально превратившего косяк, остатки двери и стены коридора в решето. Где-то дальше раздались крики боли – видимо шальные пули отыскали для себя нечаянных жертв среди преследующих по коридору. Обидно получить предназначенную врагу пулю от своих же товарищей по оружию. Вдвойне обидно от такой шальной пули погибнуть. Малыш мгновенно припал к полу, на четвереньках, по-звериному, рванулся в сторону, с линии огня. Он чувствовал, как опять тяжело бьет в бок, как звенит падающий из-за перебитого пулей ремня пистолет-пулемет. В этой стороне комнаты не было дверей, а лишь тускло просвечивало непрозрачно-грязное окно. И несколько силуэтов, в разных местах комнаты, отмеченных боковым зрением. Несколько стрелков – слишком много для подраненного, почти безоружного беглеца. Можно было бы с честью умереть, забрав с собой в мир иной как можно больше врагов. Хоть силуэты и стояли врозь с обоих сторон от него, но троих, а то и четверых, Малыш успел бы пристрелить, прежде чем его добьют. Но весь организм Никсона был нацелен на решение совсем иной задачи. Поэтому, ни мгновения не раздумывая, Никсон вытянулся в длинном прыжке, выбрасывая свое тяжелое тело сквозь раму и разлетающиеся стекла прочь из смертельной ловушки.
* * *– Калязин, Прокопов и Визель вернулись, – доложил Пележ со странной, кажущейся ехидной улыбкой. – Они растрясли этого посредника, и он теперь поет вовсю.
– Ну. А чего ты лыбишься? – спросил капитан, подозрительно глядя на своего зама. – Что там такого выведали наши засранцы, что ты так развеселился.
– Да нет… – стряхнул с лица улыбку Ильнур. – Это я не то, чтобы радуюсь. Просто злая ирония. Они выяснили у посредника, что на него вышел еще один диверсант. И доставал документы он для одного, и квартиру подогнал отлежаться и отдохнуть…
– Короче, – оборвал Зенин помощника.
– Куда уж короче, – обиделся лейтенант. – Все следы ведут сюда.
– В каком смысле, – не понял Славомир.
– В прямом, – позволил себе вновь улыбнуться Ильнур. – Тут не группа прорывается, а так же, как и до этого одиночный боец.
– Одиночный боец, говоришь? – переспросил Зенин, оборачиваясь на штабную машину, из дверей которой доносились переговоры групп преследования. – Да у них там потерь уже как при полноценной боевой операции с равными силами противника. На что им списывать все это? На одиночного бойца? Это что, мы перешли на новый уровень и силы противника прибавились? А следующим кто будет? Бессмертный?
– Вы же хотели бессмертного для мясников из центра отчетного сканирования, – пошутил Ильнур.
– Командир! – высунулся из фургона наблюдатель. – Его выкурили из здания.
– В какую сторону? – подпрыгнул Славомир.
– Он, насколько я понял, выпрыгнул из окна третьего этажа со стороны подъездных путей и разгрузочно-сортировочных площадок.
– Выпрыгнул? Да эти уроды из ополчения наверняка сами его выкинули, чтобы не возиться. Или за своих коллег посчитались. Он жив? – оскалился в недоброй усмешке Зенин, мысленно планируя провести после операции глобальную головомойку всем задействованным подразделениям.
– Он уходит, пытаясь прорваться к охладителям. Я так полагаю, – задумался наблюдатель, который сам отлично понимал, что человек, в которого израсходовали столько патронов, вывалившийся прямо сквозь раму со стеклом и упавший с высоты третьего промышленного этажа на бетонное покрытие площадки, вряд ли мог бы теперь убегать от преследования, прорываясь к какой-то цели. – Или я что-то пропустил…
– Вы что, охренели все?! – рявкнул капитан, устремляясь к фургону. – Ильнур, собачников на выход!
* * *Удар был настолько жесткий, что на несколько секунд Никсон потерял сознание. Но потом волна холода накатила на мозг, злобными ледяными колючками выгоняя его из приятного небытия в действительность. Малыш перекатился в сторону, к самой стене и тотчас, там, где он мгновение назад лежал, стальные шершни вгрызлись в бетон покрытия, выбивая из него злые осколки. Майкл торопливо поднялся и, хромая, потрусил в ту сторону, где располагался являющийся его целью лабораторный корпус. Из всего оружия у него непостижимым образом остался автоматический пистолет с двенадцатью патронами в обойме и один из боевых армейских ножей. Малыш двигался вполоборота, ожидая появления стрелка и едва только тот высунулся в разбитое Никсоном окно в поисках спрятавшейся мишени, сделал три быстрых выстрела по торчащему из окна силуэту. Майкл надеялся, что попал, хотя результат ему не был виден – силуэт вновь исчез в окне. Но то, что никто больше не испытывал судьбу, высовываясь наружу, позволяло надеяться на достигнутый успех. Стараясь бежать быстрее, Никсон распрямился, рассчитывая на свой новый дар предчувствия опасности. Поэтому, когда холод подул в спину, он удивленно обернулся – это не была опасность быстрой пули, но приближающееся ощущалось столь же опасным и беспощадным, как хороший выстрел. Шагах в семидесяти от того места, где стоял диверсант, из-за сетчатых ворот выметнулись три массивных темных силуэта. Замерев, Майкл изумленно наблюдал, как стремительными прыжками гигантские псы неумолимо сокращают расстояние до человека, не издавая при этом ни единого звука. Ни рычания, ни лая, только едва слышное глубокое дыхание возбужденного охотой хищного зверя. Он уже отлично видел сверкающие яростью глаза, раззявленные рты с кинжалами клыков, переливающиеся в такт бега мускулы под короткой темной шкурой. Разум диверсанта торопливо искал возможности избежать встречи с монстрами, но не находил их – повсюду раскинулась ничем не защищенная площадь с проложенными по ней ветками подъездных путей, а с одной стороны высилась стена здания, первый этаж которого не имел окон вовсе…
