Сергей Коржик - Бронебойщик (СИ)
— Постой как оплатил? Из каких денег?
— Так премии мне за убитую немецкую технику, за инвалидность, за ордена доплата, набежала денежка. Хватило, ещё и осталось, в детский дом остатки перевёл.
— Так ты ещё и инвалид?
— Ранен был, мина в ногах взорвалась, в госпитале полгода пролежал. Дали инвалидность, но я вылечился сам, ну и дед знахарь помог, Шрамов на спине как на коту весной, но прошел медкомиссию, признали годным без ограничений. А поначалу да инвалидность, и литер до Красноярска, а я после двух контузий не помню ни где родился, ни на кого учился.
— Значит, просишься на передовую?
— Так точно товарищ генерал.
— Нет, просто отпустить такого молодца я не могу. Уж извини. Придумал я тебе службу. Числиться будешь в роте охраны штаба фронта, тебя там поставят на довольствие. Но будешь свободным охотником. Мы, скорее всего, останемся в осаде, и фронт Кожемяка будет по всему городу. Тут тебе и танки, тут и самолёты, и немцев как собак нерезаных, охоться в удовольствие. Приказ о твоём статусе охотника передадут начальнику охраны. Что там приказ и награды герою готовы? Обратился он к адьютанту,
— Так точно!
— Найдите второго номера и приступим. Вручили ордена и медали, потрясли руку и проводили. Степан шел, зарабатывая косоглазие глядя на медаль. Привели к давешнему майору, что возил нас к Волге. Передали сопроводительные документы, майор слегка поморщился. Но что его две шпалы, против двух звёзд. Это как плотник, супротив столяра. Подняв трубку, вызвал капитана Вардияна начальника караула и видимо своего заместителя сказал тому:
— Прими Армен, старшину и рядового, вот ознакомься с приказом, поставь на довольствие, организуй помывку, определи где будет спать. И патронов ему добудь.
— Что значит „свободный охотник“ объясни старшина, обратился ко мне капитан.
— Пришёл, ушёл, убил кого увидел, подписал книжку у кого смог, пришёл поел поспал и опять ушёл. Так вкратце описал я свои обязанности.
— Хорошо устроился старшина, пришёл — ушёл. Сам себе хозяин, хочу сплю, хочу стреляю. Эх, мне бы такую службу.
— Так кто ж против товарищ капитан? Только вот на мне висит приговор германского военно-полевого суда. При взятии в плен расстрел на месте. Как вам эта сторона медали?
Немцы вдавили в город отступающие перед ними полки и дивизии, теперь война шла за каждый дом, улицу, квартал. Наши цеплялись за каждый горелый камень. Но немцы даже меняя трёх своих на одного нашего давили и продвигались. Наконец наступил предел. Фюрер писал кипятком, пиная и меняя генералов, но город упёрся руинами в берег Волги и перемалывал все резервы подходящие немцам. Ночью и только ночью катера и баржи сновали с берега на берег увозя раненых и подвозя боеприпасы и продовольствие. А днём армии занимались взаимным истреблением, но уже видна была разница в настроении в войсках, если немцы утратили кураж и сражались как бы по обязанности, то наши этот кураж перехватили и дрались с чувством рыбака подсёкшего крупного тайменя и вываживающего того к берегу. Азарт. Убил сегодня одного? Надо исхитрится и убить завтра двоих. Вот это скажу я вам была Охота. Забудьте про 200 300 метров. Стрельба велась практически в упор, из окна дома, полуподвала, из развалин. Сверху вниз. Снизу вверх! Вот тут панцеры у меня поплясали. Немцы, меняли практику применения танков городе, хер им это помогало. Я отстреливал наиболее опасных для меня атакующих немцев из винтаря с глушителем, потом жирная точка, танк или транспортёр. С экипажем разбирался поднатаскавшийся в стрельбе Степан. Через месяц на нашем счету было десять танков и сотня немцев. На меня начали охотиться как на опасного зверя вражеские снайпера. Но „чуйка“ меня не подводила. Учуяв снайпера, я уползал вглубь развалин и определял с какого направления, мне грозит опасность, намечал ориентир, и отползал ещё дальше, потом целый день посвящал внимательному изучению направления, иногда это было и два и три дня, потом делал один единственный выстрел. Пуля такого калибра разрывала немца на куски. Если мог, добирал его второго номера. После одной из такой дуэли мне достался отличный прицел. Немцы опять завели шарманку про суд и расстрел, я разозлился, устроил им засаду и перестрелял говорунов. Так как немецкого не знал, написал мелом по-русски прямо на борту передвижного радиорупора.
— Бандерлоги, я убил трёх генералов, пятьдесят два офицера, пятьдесят унтеров и фельдфебелей и сто двадцать два солдата. Двадцать пять танков и четырнадцать самолётов. Мне ли бояться смерти? Бойтесь вы суки! Я целюсь сейчас в тебя Ганс. И подписался К.А.А. Ранил около этой машины пулемётчика, а всех кто его пытался спасти убил. С тех пор как обрезало, немцы перестали меня пугать смертью. Вот так переходя из одного района в другой то тут, то там я охотился на солдат и офицеров вермахта. И вот однажды недалеко от своей лёжки. Я услышал чей то бубнёж, потом миномётный выстрел. Один. И снова бубнёж. Так стрелял только один мой знакомый Яша Гомельский. Вылез из укрытия подошёл к копошившимся минометчикам, которые разбирали миномёт и сказал:
— Что Яша, таки поменял калибр? Два бойца бросили миномёт и с раскрытыми объятиями бросились ко мне.
— Товарищ старшина! В одном я узнал Вольцова, второй конечно был Яков.
— Так бойцы собрали свою музыку и айда ко мне. У меня тут полуподвал обжитой, перекусим, по стопарику за встречу, ну и поговорим. Война сегодня не кончится, немцы от нас не убегут. У тебя как Яков со временем и командирами.
— Кочующий расчёт у меня, разведчики ищут цели, дают координаты, и я их обстреливаю. Придумали чтобы не рисковать всей батареей. Рассыпались и лупим гадов. По одной цели может бить шесть минометов, но с разных точек. Немцы сломают себе мозги засекая нас. Сделали два три выстрела, собрались и ушли.
— Ну а ты всё также, одна мина одна цель?
— Ну миномёт всё же мощней товарищ сержант и цели покрупней конечно же.
— Ладно, собрались? За мной, и я привёл их своё логово. Вольцов ревниво осмотрел Степана и заметив у того только медаль как бы ненароком расстегнул ватник выставляя свой орден. Заметив стушевавшегося Степана я сказал ему:
— Знакомься Стёпа, мой бывший второй номер Павел Вольцов, мы с ним год назад подвиги совершали, ордена заработали. Потом меня ранили, госпиталь думал, потерял однополчан, ан вот одни нашлись. А это Яков Гомельський, виртуоз миномётчик, из бывших студентов, математик.
— А мы про вас в газете читали. Хвалились что с вами знакомы, да нам мало кто верил. Вольцов светился радостью встречи. Да и здесь слышали, немцы вас по радио хвалили. Всё стращали вас судом и расстрелом. Вы товарищ старшина их слышали?
— Не только слышал, но и уговорил больше этой хернёй не мучиться. Вредно для здоровья, отравление свинцом можно получить. Ладно всё про меня да про меня,
— Стёпа доставай консервы, бутылки. Выпили закусили, ёще раз и снова закусили. Всё же война, и не дай бог нарвёшься на служаку командира, хлопот не оберёшься. Но нас двое, миномётчиков пятеро, да под хороший закусь в два приёма бутылка кончилась.
— Всё бойцы, не на рыбалке в мирное время. Уши надо держать на макушке. Народ согрелся, потянулся за табаком, но я обломал куряг выгнав их на улицу. Яков с Пашкой не курили и унас начался вечер воспоминаний. Оказалось старшина, тоже был ранен и отправлен в госпиталь, Максименко погиб три дня спустя.
— Яков, обратился я к Гомельскому, у тебя карта есть? Покажи.
— Есть товарищ старшина и Яков достал чуть ли не самодельную карту.
— Выбрось эту каку из рук Яша, вот тебе твой старый друг предлагает настоящую карту. Я передал ему одну из затрофеинных карт. Смотри сюда, я указал ему на небольшую площадь и здания вокруг. Давно наблюдаю, но подобраться близко не могу. Но! Тут появился ты и твой миномёт. Там на эту площадь Яша раз в три дня приезжает куча легкового немецкого транспорта. Что там может быть Яша? Только не говори шо там бордель, я тебя умоляю. Там штаб Яша! Штаб большого генерала. И если ты и твои коллеги хорошо прицелившись, накроете эту площадь в момент когда они начнут разъезжаться. Будет красиво Яша! Будет очень красиво. Но Яша ты давай посоветуйся со своими начальниками, а я со своими. Будет просто гениально, если в оркестр вступят стволы покрупнее. Как тебе мой план? Встретимся здесь же через три дня.
На другой день я поделился своими наблюдениями с капитаном Вардияном, тот со своим начальником и через час я стоял перед начальником всех разведчиков и диверсантов фронта.
— Где говоришь засёк штаб? Я достал „свою“ немецкую карту и ткнул карандашом в точку на плане города.
— Вот здесь товарищ полковник. Часа в четыре после обеда, съезжаются до двадцати автомобилей, через два часа разъезжаются. Я тут договорился со знакомыми миномётчиками, обещали накрыть площадь в момент разъезда.
