Артём Мичурин - Умри стоя! (Доблесть и честь)
— Да, именно так! Матерь божья! — к Зуеву, укладывающему ПЗРК обратно в контейнер, шагал лейтенант Морозов, на ходу беседующий с человеком в камуфляже, украшенном комиссарскими лычками. — Девятнадцать трупов. Ошибка? Это уже не ошибка. Прошу вас довести случившееся до сведения высшего командования.
Комиссар сделал пометки в планшете и повернул назад.
— Твоя работа? — остановившись, кивнул лейтенант в сторону подсвеченных огнём далёких клубов чёрного дыма.
— Так точно! Первым выстрелом, — отрапортовал Зуев.
— Молодец. Раненые есть?
— Никак нет! Повезло.
— Повезло, — кивнул Морозов. — Я запросил воздушную поддержку из Дукена. Скоро должны прибыть. О! Легки на помине.
С северо-востока, из-за холмов, разгоняя чёрную копоть, появилось звено в составе трёх А-12 «Кречет». Эти лёгкие одномоторные истребители ближнего радиуса действия управлялись дистанционно и к размещению внутри себя человека были конструктивно не приспособлены. Отсутствие кабины пилота придавало им весьма необычный вид: широкие с обратной стреловидностью крылья простирались практически на всю длину короткого фюзеляжа, напичканный электроникой носовой обтекатель едва выступал вперёд, словно голова хищной птицы. Несмотря на скромные размеры, вооружены «Кречеты» были основательно. Пять точек подвески позволяли нести ракетно-бомбовый арсенал для выполнения любых задач. Недостаток в скорости с лихвой компенсировался великолепной маневренностью, обеспеченной формой крыла и двигателем с изменяемым вектором тяги. Объёма топливных баков хватало на два часа полёта в крейсерском режиме.
Звено пронеслось над головами штурмовиков и, заложив широкую дугу, приступило к патрулированию воздушного пространства на маршруте следования вертолётной эскадрильи.
— Рота двадцать два, взвод три, по машинам! — скомандовал лейтенант, включив микрофон.
Висящие над землёй «скарабеи» один за другим начали снижаться, чтобы принять на борт подтягивающийся десант.
Через три минуты лёту, как и обещал Зуев, показался форпост. Хотя Глеб не сразу это понял. Глядя в иллюминатор, он ожидал увидеть небольшую военную базу: казармы, гаражи, склады, мастерские, бронетехника под тентами и в окопах, патрули вдоль забора с вышками, прочёсывающими лучами прожекторов тёмную степь. Но на деле всё оказалось иначе. Из земли, в чистом поле, выглядывали три бетонных козырька и четырнадцать бурых от ржавчины бронеколпаков: четыре больших, с торчащими наружу орудийными стволами, и десять поменьше. К югу от форпоста в степи угадывались три чёрные полосы траншей с соединяющими их проходами, а так же множество окопов для бронетехники.
Сигнальные огни, обозначающие место посадки, включились, когда эскадрилья «скарабеев» подлетела на пятьсот метров, и погасли сразу после её приземления. Высадившие десант вертолёты решено было отвести за близлежащие холмы и держать там наготове.
Прибывших встретил майор в сопровождении лейтенанта. Коротко поприветствовав друг друга, офицеры спустились к открытым массивным воротам на единственной видимой снаружи стене бункера и вошли внутрь. Следом переместились и ведомые сержантами взвода.
Опасения Глеба насчёт нехватки свободного пространства не оправдались. Полузакопанный бетонный козырёк с воротами оказался всего лишь «крыльцом» подземного комплекса, объединяющего сводчатыми коридорами все надземные фортификации. Встречались в этих коридорах и многочисленные ответвления, ведущие к жилым секциям, полноценным казармам, на пятьдесят койко-мест каждая. В одной из таких и разместили третий взвод роты двадцать два, приказав соблюдать десятисекундную боевую готовность.
— Эй! — крикнул Преклов и прислушался к отражённому бетоном эху. — Чёрт. Как в гробу.
Занявший соседнюю койку Ульрих недобро покосился.
— Рот закрой, — предложила «естествоиспытателю» Волкова. — Вентиляция и так еле справляется.
— Суеверные какие, — усмехнулся Толян, пытаясь уложить запакованное в броню тело с максимально возможным комфортом. — Ладно, раз эти сраные буддисты опаздывают, я вздремну. Разбудите, когда появится в кого стрелять.
— Они исламисты, — поправил Димидов.
— Да какая разница? Пулям похер, — с этими словами Преклов надвинул на глаза шлем и засопел, будто с вечера и не просыпался.
— Интересно, — Ульрих снял с плеча выданный сержантом «Таран» и занялся подгонкой ремня, — а у этих исламистов и вправду есть смертники?
— Не просто есть, — взял слово Глеб, — их большинство.
— Как это?
— А вот так. Смысл жизни смертника — забрать с собой как можно больше «неверных». Им с рождения промывают мозги на эту тему. Обещают за мученическую смерть место в раю. Халифат формирует целые батальоны фанатиков-самоубийц — шахидов. Сложную технику им, конечно, не доверяют, потому как там сплошные наркоманы. Бомбу ранцевую за плечи и вперёд, на свидание с Аллахом. Самых отмороженных, которым даже наркота не нужна, сажают в «Джаннат» — это пилотируемые тактические ракеты земля-земля. Спутников у Халифата нет, вот и нашли дешёвый способ наведения.
— Откуда знаешь?
— Надо посещать хоть изредка гарнизонную библиотеку.
— А остальные? — заинтересовался Димидов. — Ну, мотострелки там или танкисты?
— Примерно тоже самое, разной степени помешательства.
— Вот дикари.
— Уймите дрожь, — ехидно улыбнулась Волкова и погладила ствол своей винтовки, — я этих тварей к вам близко не подпущу. Ну, по крайней мере, не офицеров.
— Господин сержант, разрешите вопрос, — обратился Глеб к расположившемуся неподалёку Зуеву.
— Валяй.
— Каков дальнейший план действий на вверенном участке фронта?
— Фронта, — повторил Зуев, усмехнувшись. — Нет никакого фронта, ефрейтор. И тыла нет, кроме твоей собственной жопы. Тут ведь как — сегодня тишина, а завтра война. То «Джаннат» прилетит, то снайпер подберётся. Абдулы давно уже в сторону нашего АЭКа кипятком ссут. Видно, осмелели без регулярного пропиздона, боем решили разведать. Пусть разведают, — на лице сержанта заиграли желваки. — А мы подождём. Этот форпост не обойти. С запада море, с востока горы, минные поля по обе стороны. Вот сейчас техника подтянется…
Оглушительный грохот прервал монолог сержанта. Отдыхающий после «ратных дел» Преклов едва не упал с койки. Из стыков плит сводчатого потолка посыпалась цементная пыль.
— Началось, — спокойно констатировал Зуев, и добавил уже значительно громче: — Не бздить! Вы в бункере! Здесь окон нет!
Артобстрел продолжался около минуты, после чего всё затихло, но приказов от командования не приходило. Едва взвод успел опомниться, как, спустя пять минут, за первым ударом последовал второй, уже более продолжительный, а за ним, с интервалом в две минуты, третий и четвёртый.
По прошествии ещё минут пятнадцати тревожного ожидания, сержанты поочерёдно откликнулись на вызов офицера, и энергично приступили к служебным обязанностям.
— А ну поднять жопы с коек! Марш на выход, недоноски! Живо-живо-живо!!!
Коридоры одновременно со всех сторон наполнились бряцаньем и топотом.
Выбежав из бункера, Глеб едва не упал. Нога угодила на край глубокой воронки, и поскользила вниз. Лишь вовремя подставленная ладонь Преклова помогла удержаться. Всего полчаса назад ровная покрытая низкорослой сухой травою степь вокруг форпоста превратилась в перепаханное поле. Ветер ещё не успел развеять дым и едкий запах нитротолуола. Ржавую поверхность бронеколпаков испещрили следы сотен поражающих элементов. Железобетонная стена бункера стала бугристой и чёрной.
— За мной! Не растягиваться!
Сержанты вели отделения в траншеи.
Едва просветлевшее к утру небо заволокло копотью выхлопов. Десятки стальных чудовищ подошедших из Актау месили землю траками, изрыгая ядовитый смрад. Лязг металла и рокот могучих турбин лились в уши штурмовиков чарующей музыкой. Танки, БМП и ЗСУ выдвигались на заранее подготовленные и расписанные для каждой единицы огневые точки.
Вот, обдав отделение комьями грязи из-под гусениц и звеня цепями противокоммулятивных экранов, ушёл вперёд «Молот» — тридцативосьмитонная боевая машина пехоты. Её тысячатрёхсотсильный турбированный дизель позволял «малышке» разгоняться до восьмидесяти километров в час по шоссе и до шестидесяти пяти по бездорожью, что в купе со спаркой из полуавтоматической стамиллиметровой и автоматической тридцатимиллиметровой пушек, делало «Молот» настоящей головной болью мотопехоты противника. Отменный баланс подвижности, живучести и огневой мощи принёс БМП-7 заслуженное уважение, как в армии ЕС, так и в стане врагов. В дополнение к своей основной функции — огневой поддержки пехоты и тяжёлой бронетехники — «Молот» был способен исполнять и роль транспортёра, перевозя, помимо экипажа из двух человек, семь бойцов в десантном отсеке. Кроме того, чрезвычайно удачное шасси БМП-7 послужило платформой для создания множества образцов спецтехники, от БРЭМов и мостоукладчиков до тяжёлых БМПТ последнего поколения.
