Макс Острогин - Здравствуй, брат, умри
— Это чудовища их убивают? — негромко спросил Бугер.
— Нет, тут все сложнее… Я слышал… Мне один парень рассказывал, что чудовище подстерегает человека, утаскивает его к себе в логово, после чего кусает в шею. И все, человек заражается. И через некоторое время он начинает превращаться. Сначала у него выпадают зубы, потом удлиняются руки и ноги, кожа шелушится, краснеет и начинает отслаиваться от кончиков пальцев. Медленно, а затем быстро, кожа слезает, как чулок, человек орет от боли. Но это только начало, потому что из-под кожи прорастает чешуя. Глаза загнивают и вытекают, а на их месте проклевываются такие отростки…
Бугер погляделся в полированную стену, проверил, на месте ли его глаза.
— И все это уже нельзя остановить, потому что мозг тоже изменяется, через несколько дней человек перестает быть человеком, он становится чудищем. И очень хочет есть — потому что на преобразование требуется огромное количество энергии. Чудовище чувствует голод и…
— Хватит, Хитч, — остановил его я. — У нас ужин впереди.
Хитч согласно покивал.
— Ужин — это важно, — сказал он. — Очень важно. Один парень из соседней партии тоже все время боялся пропустить ужин…
Хитч сделал паузу, затем продолжил:
— А потом сам попал на ужин.
— А если серьезно? — спросил я. — Если серьезно, Хитч? Мне отец никогда не рассказывал про…
— Про это и не принято рассказывать. Официально ведь там ничего такого нет. Но странное случается почти в каждом рейде…
— Зачем они туда прилетают? — спросил вдруг Бугер.
— Кто?
— Эти чудовища?
— Я же тебе говорил, им нужна планета.
— Зачем? — тут же спросил Джи. — Зачем тем, кто смог пересечь Галактику, нужна планета?
— Для полезных ископаемых. Мы же гелий-3 добываем!
Джи рассмеялся. Правда, так почтительно рассмеялся, соблюдая субординацию.
— Для того чтобы на наших двигателях добраться до ближайшей звезды, понадобится гелия-3 больше, чем весит сама планета, — сказал он. — Поиск полезных ископаемых во Вселенной — бред. Так же как и поиск новых мест обитания — их и без планеты огромное количество. И никаких эпидемий устраивать не надо…
— Вода, — возразил Хитч. — Они занимают ее из-за воды.
Это, кстати, был аргумент. Вода — явление в космосе чрезвычайно редкое. Можно сказать, уникальное. Океан Европы в расчет брать не приходится, как выяснилось, там и не вода в полном смысле этого слова.
Джи не придумал, что ему ответить на воду, поэтому только хмыкнул.
— А есть версия, что планета уникальна, — сказал Бугер. — Что другой такой больше нет, только она…
— Ерунда! — воскликнул Хитч. — Даже сугубо со статистической точки зрения…
Мы стали спорить — возможно ли с сугубо статистической точки зрения существование второй такой планеты, и это нас на некоторое время отвлекло и развлекло. Потом мы снова свернули на пришельцев, то есть носителей инопланетного разума, и Хитч рассказал уже другую историю. Тоже, разумеется, про чудовищ, только более страшную. В этой истории человек потерялся и пропадал два дня, никто его не видел, а потом он сам вышел из леса. И никто не заметил, что его комбинезон был разорван. Это было уже совсем незадолго до окончания рейда, буквально за сутки. Корабль ушел с планеты, а уже в пространстве начались убийства. И только один человек остался жив, вся экспедиция погибла…
Я не удержался, хихикнул все-таки. Я мог поспорить, что Хитч эту историю совсем недавно придумал, возможно, даже вот только что. Чтобы нас напугать.
Но Бугер вдруг заявил:
— А я про это слышал.
— Что ты слышал? — Я даже по лбу себя от возмущения постучал. — Что ты слышал?! Какой корабль исчез? Их всего два было и до сих пор два! На одном мы идем, другой на профилактике!
— Я не сказал, что корабль исчез, — повернулся ко мне Хитч. — Я сказал, что люди там все погибли. Один человек был жив, да и то…. Не в своем уме. Он весь обратный переход в танке просидел…
— Как тогда корабль встал на Меркурий?
— А он и не встал. Его потом с орбиты снимали. И дезинфекцию почти год проводили…
— Бред, — я постучал себя по лбу еще раз, уже погромче. — Полный бред.
— А я слышал про такое, — повторил Бугер. — Что человек теряется в лесу, с ним там что-то происходит… Конечно, никаких чудовищ нету… Но с людьми что-то происходит. Вот с этим кораблем… Конечно, все засекречено было, но мой отец как раз в дезинфекции работал. Однажды он пришел домой и матери рассказывал, что они танки обрабатывали, пять машин и внутри каждая кровью вымазана…
Вот как! Оказывается, у Бугера был когда-то отец, не из яйца он вылупился, как говорил Ризз, не в помойке найденный. Как трогательно.
— Так что, может, там что-то и было… с этим кораблем…
— Страшно-то как! — хлопнул я в ладоши. — Верните меня назад! Хочу к мамочке! Страх! Трепет!
На меня эта история почему-то произвела неприятное впечатление. Я вообще человек впечатлительный. Помню, когда совсем маленький был, прочитал книжку про колдуна, который каждый год набирал себе учеников, и в конце года один из них рыл себе могилу… И хотя отец предусмотрительно из книжки все картинки вырезал, она все равно меня очень напугала. Мне снился этот колдун. Нет, я его никак не мог представить, видел просто такое черное пятно, от которого исходил ужас. А тут история про то, как в экипаж внедряется человек… Или уже и не человек вовсе…
Такое неприятно представлять.
Наверное, остальные подумали приблизительно то же. Мы замолчали и устроились по койкам. Хитч достал откуда-то маленькую книжку и тонко отточенный карандаш, немножко подумал и принялся в этой книжке черкать что-то быстрое. Бугер лежал с закрытыми глазами, думал, кажется, а Джи мне видно не было.
Лежали молча долго. Я все собирался уснуть, но не получалось, то ли Хитч слишком громко скрипел карандашом, то ли Джи сопел, а скорее всего, от волнения.
Вдруг Джи перестал сопеть и спросил:
— Как называется эта штука, в которую видно отражение?
— Зеркало, — ответил Хитч, не отрываясь от записок. — Такая вещь, в которой видно отражение, называется зеркало.
— Зеркало — запрещенная вещь, — напомнил Бугер.
— Там полно зеркал, — отмахнулся Хитч. — В каждом поселении несколько, есть совсем маленькие, а есть во всю стену. Глупо запрещать зеркала… Я так считаю… То есть они могут быть полезными…
Хитч понял, что болтает поперек устава, и поправился:
— А вообще, конечно, правильно. Зеркало опасная вещь, правильно их запретили. И если встретятся, то в них лучше не смотреть.
— Почему? — спросил Джи.
— Они затягивают. Как высота примерно. Стоит только начать смотреть, как остановиться уже нельзя, все смотришь и смотришь…
Хитч поморщился и потер подбородок.
— Я знал одного парня, — Хитч поморщился глубже, — парень этот привез тайком зеркало и все смотрел, а через два дня его затянуло в ножи дробилки.
— Бывает… — грустно сказал Джи. — После рейдов многое случается… Хорошее тоже случается. Знаете Добера? Он один раз всего в рейд сходил, а как вернулся, так сразу на иридиевую жилу наткнулся. Ему за эту жилу полтора года двойную дозу капсул выдавали.
— Двойную? — спросил с завистью Локк.
Я слышал историю про этого Добера. Иридий-то он, конечно, нашел, только от двойной дозы капсул у него сделалось прободение внутренностей, и прожил он совсем недолго.
— Двойную, — подтвердил Джи. — Повезло…
— Это не повезло, — усмехался Хитч, — это ерунда. Вот одному повезло, это да. Он провалился в канализацию и стукнулся головой. Его нашли и вытащили, не сразу, но вытащили. И в руках у него была подкова.
— И что?
— Если находишь подкову, то тебе дальше в жизни только везет. Тебя ничто не может взять. Ты находишь самородки, находишь гелиевые ведра, надо только подкову с собой носить. Этот носил. Однажды их партию направили в Железную Лощину за рудой. И у них прямо там лопнул реактор. В танке погибли все, а у него всего руку обожгло, да и то до локтя. И потом еще несколько раз он в гиблоту влипал — и ничего, ни одной царапины, палец оторвало, и все. И что самое главное — у него дети нормальные.
— Все? — с недоверием спросил Джи.
— Абсолютно, — кивнул Хитч. — Все до одного. Ни одного виндиго, все хорошие. Вот так. Подкова — это счастье и везенье. Так что если увидите подкову — вам на всю жизнь повезло.
— Что такое подкова? — серьезно спросил Джи.
— Ты что, не знаешь? — усмехнулся Хитч.
— Не знаю.
Хитч пожал плечами и нарисовал карандашом на стене подкову. Загогулина, ничего необычного.
— Я таких в кузнице могу за двадцать минут десяток сделать, — пожал плечами Джи.
— Молчи, дурак, в кузнице… В кузнице не годится, надо, чтобы само нашлось…
— А про детей это точно? — спросил Джи. — Ну, что дети нормальные получаются?
