Николай Андреев - Первый уровень. Солдаты поневоле
Волков старался не спешить. Ошибки в данной ситуации стоят дорого. Силы надо экономить. Поднявшись на очередную гряду, юноша отстегнул флягу и жадно припал к горловине. Три, четыре, пять глотков. Больше нельзя. Емкость и так наполовину пуста. А ведь еще придется возвращаться назад. Раскаленное белое чудовище будет тогда в зените.
Рядом с Андреем остановился сержант. Он озабоченно взглянул на часы и громко крикнул:
– Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! До контрольной отметки два километра. Совершим рывок и там передохнем. Четыре тысячи сотый, какого черта ты разлегся? Вставай!
Лишь сейчас Волков заметил, что цекрианец по фамилии Ялвил распластался у подножья дюны. Бедняга явно «сломался». На призывы наемника мужчина не реагировал. Бойцы с нескрываемой жалостью смотрели на товарища. За пять декад рабы успели сдружиться. Общие невзгоды и испытания сплачивают людей.
– Орис, не сдавайся! – не удержался от возгласа Эбренс.
– Солдат, я приказываю тебе подняться! – не обращая внимания на реплику корзанца, прорычал гигант. – Здесь какая-то жалкая сотня метров. Ползи на четвереньках, ублюдок!
На этот раз цекрианец прислушался к словам сержанта. Ялвил оперся на локти, выпрямил спину, сел. В действиях невольника чувствовалась обреченность. В душе воин уже смирился со смертью.
– Ему нужно помочь, – вымолвил Дейн. – Я спущусь и возьму у Ориса рюкзак.
– Нет! – жестко произнес наемник. – Правила запрещают брать чужое снаряжение. Кроме того, я не намерен подвергать риску других бойцов. Либо он сам справится с проблемой, либо…
Заканчивать фразу гигант не стал. Сняв с головы шлем, цекрианец шатаясь, побрел к бархану. Он преодолел лишь четверть дистанции. В очередной раз споткнувшись, Ялвил рухнул лицом в песок. Тело мужчины задрожало от рыданий. Сержант повернулся к солдатам и сказал:
– Командиры отделений ведите подчиненных на юг! Я вас догоню.
Опустив глаза, невольники зашагали в указанном направлении. Случилось то, чего воины так боялись. Один из них сегодня простится с жизнью. И неизвестно, кто будет следующим. Когда солдаты отошли на значительное расстояние, наемник достал из кармана переговорное устройство и, нажав на кнопку вызова, произнес:
– База, на связи две тысячи двести десятый. Маршрут номер восемнадцать.
– Видим вас, – откликнулся наблюдатель. – Похоже, у вас серьезные неприятности.
– Четыре тысячи сотый подлежит ликвидации, – бесстрастно сказал гигант.
– Заказ принят, – подтвердил запрос офицер. – Можете продолжать выполнение задачи.
Сержант тяжело вздохнул, бросил прощальный взгляд на цекрианца и побежал за взводом. Ровно через пять минут где-то позади раздался отрывистый глухой хлопок.
Вскоре на вершине дюны бойцы заметили красный флаг. Орис не дотянул совсем немного.
Сбросив с плеч тяжелую ношу, невольники устало повалились на раскаленный песок. Никто из воинов даже не пытался найти тень. Сириус почти в зените и это совершенно бессмысленное занятие. Закрывая лицо руками, солдаты старались хоть как-то защититься от обжигающих лучей. Звезда, дающая тепло и свет миллиардам людей, сейчас превратилась в жестокого, безжалостного убийцу. Природе неведомо сострадание. Слабый должен умереть.
Расправив выцветший кусок материи на покосившемся древке, наемник глотнул воды из фляги и спокойно проговорил:
– На последний участок пути вы затратили полтора часа. Четыре тысячи сотый отнял у подразделения слишком много времени. Определенный задел еще есть, но придется поторопиться. Обратный путь всегда дается сложнее. Если будем опаздывать, я увеличу темп. Тогда не избежать новых потерь.
Подчиненные угрюмо молчали. Чего тут обсуждать. Система до отвращения проста: либо ты борешься и преодолеваешь оставшиеся двадцать километров, либо умираешь. Другого не дано. Гигант предельно откровенен. Когда-то и он был в таком же положении. Чтобы достичь первого уровня надо пройти несколько кругов ада.
Привал длился пятнадцать минут. Резкая, отрывистая команда сержанта и бойцы начали подниматься. Некоторые воины слегка покачивались. Восстановить силы, разумеется, никому не удалось. Впрочем, теперь стало понятно, почему невольники чуть ли не ежедневно упражнялись в перетаскивании мешков. Вырабатывался устойчивый навык. Сегодня полученный опыт пригодился.
Закинув рюкзаки за спину, солдаты двинулись на север. Маршрут им прекрасно известен. Часть бойцов на ходу жевала сухой паек. Серые безвкусные галеты с трудом лезли в глотку, но голод утоляли неплохо. Вместе со всеми подкреплялся и Андрей. Пока юноша держался уверенно. Усталость, конечно, есть, но вполне терпимая.
Спустя полчаса воины вышли к злосчастному бархану и начали спуск. На склоне отчетливо виднелся труп Ялвила. Оторвать взгляд от мертвеца было невозможно. Неестественно вывернутые колени, широко раскинутые руки и… лежащая в стороне окровавленная голова. Взрыв отбросил ее метров на шесть.
– Бедняга так и останется здесь? – неожиданно спросил Эбренс.
– Нет, – откликнулся наемник. – Специальная похоронная служба уберет тело. Любой человек, даже раб, имеет право на погребение. Кладбище находится на западной окраине лагеря.
– Хоть какие-то морально-нравственные нормы тут соблюдаются, – пробурчал корзанец.
Дорога к базе действительно далась солдатам нелегко. Силы таяли с каждым пройденным километром. Взвод потерял компактность и постепенно вытягивался в колонну. То и дело слышались раздраженные окрики сержанта.
Однако на скорость движения невольников это не влияло. Люди едва переставляли ноги.
Где-то на средине дистанции Волков остановился и с ненавистью посмотрел на пылающий шар. Огромный, величественный Сириус. Звезда, породившая могущественную цивилизацию. Будь ты проклята! Твои лучи, словно огненные стрелы, уничтожают в пустыне все живое.
Андрей закрыл глаза и представил гигантскую иссиня-черную тучу. Блеск молний, порывистый прохладный ветер, доносящиеся издалека раскаты грома. Короткое затишье и на землю обрушился ливень. Струи воды текут по лицу, по груди, по спине. Юноша буквально чувствовал их кожей. Какое наслаждение, какое блаженство!
– Быстрее, быстрее, ленивые скоты! – рявкнул сержант у самого уха Волкова. – В нашем распоряжении меньше четырех часов. Контрольное время истекает. Прибавьте шаг.
Резкий возглас наемника заставил Волкова очнуться. Надо идти дальше. Андрей снял с пояса флягу и приложил пустую емкость к губам. На пересохший язык упала скупая капля. Юноша тихо выругался и поплелся за товарищами.
Наконец, на горизонте показались очертания базы. Последний рывок и подразделение замерло возле финишной черты. В душе полное опустошение. Нет ни радости, ни горечи, ни злости. Бойцы, будто подкошенные, падали на бетонную площадку. На ушибы и ссадины уже никто не обращал внимания. Они дошли, а значит, преодолели очередное суровое испытание.
Приняв душ и поужинав, воины легли спать. Завтра утром занятия продолжатся. Выходные дни в лагере Энгерона отсутствуют.
Не успели невольники пережить гибель Ялвила, как взвод постигла новая беда. Через пять дней после трудного перехода на пустыне, солдат отправили на знаменитое седьмое препятствие. На первый взгляд в нем не было ничего сложного. Погрузка в десантный бот, получасовой перелет и высадка в гористой местности.
Две тысячи двести десятый вкратце объяснил задачу. Нужно пройти девять километров по глубокому ущелью. Вскоре бойцы двинулись в путь. Проблемы возникли практически сразу. Оказалось, что узкая, петляющая тропа проложена вдоль отвесной скалы. С другой стороны гигантская, бездонная пропасть. Малейшая ошибка и человек срывается вниз. Шансы на спасение равны нулю.
Волков не любил высоту, но сумел подавить в себе страх. Осторожно перемещаясь, он старался смотреть только вперед. Главное, чтобы не закружилась голова. Сзади слышались истеричные причитания Глена Марвина. Парень шел чуть ли не на ощупь. Справиться с эмоциями бедняга никак не мог. Невольник нагнетал панику, и воины изредка покрикивали на несчастного.
На небольшом плато сержант сделал привал. Лежа на спине, солдат тяжело дышал. Ему не хватало воздуха. По щекам бойца текли слезы.
– Подъем, – бесстрастно произнес наемник. – Еще два достаточно протяженных участка.
Рабы молча последовали за командиром. Марвин завершал группу. Парень не хотел выслушивать постоянные упреки. Он ведь тормозил подразделение. Метров через триста воины остановились перед навесным мостом. Хотя, это слишком громкое название для убогого хрупкого сооружения. Два стальных троса, старые деревянные дощечки, поросшие лишайниками, и истлевшие страховочные веревки.
Выдержав паузу, сержант сказал:
– Я иду первым. Пока не махну рукой, никто не двигается с места.
