Денис Бурмистров - Принуждение к контакту
Руслан бежал не разбирая дороги, чудом избегая столкновений с деревьями. Несколько раз ноги цеплялись за корни и пеньки, он перелетал их, жестко приземляясь и проезжая по неровной земле. Но тут же вскакивал и несся вперед, проламываясь сквозь кусты.
После очередного прыжка он по колено провалился в застоявшуюся грязь, наполнявшую небольшую канавку. Чуть было не рухнул лицом вперед, ухватился за ветки и устоял. Выкарабкался на другую сторону облепленный травой и листьями. Промокший и ошалелый.
Лес вокруг сходил с ума. Он скрипел и стонал, где-то падали деревья. На Руслана то и дело накатывали волны страха, тогда он либо вжимался в землю, либо бежал, пока не падал.
Громов видел между деревьев какое-то движение, быстрое и неразличимое. Он видел, как от расколотого пополам дерева падала одна длинная тень, извиваясь словно живая. Слышал, как кто-то огромный и невидимый дубасит в землю, отчего подкашивались ноги, и мир качался палубой попавшего в шторм парусника.
Голова давно уже отказалась соображать. В моменты, когда безудержный страх ослаблял свою хватку, пилот пытался понять, где он и куда нужно идти. Руслан уже не знал насколько реальны были те вещи, которые он видел, он не был уверен, что они – не морок, наведенный неведомой ловушкой. В голове то и дело всплывала фраза, услышанная в «Радианте»: «Плохая земля, порченая». И губы сами собой повторяли:
– Плохая… Порченая… Плохая…
Его несколько раз тошнило, выворачивая до крика желчью. Руслан пытался отлежаться, уткнувшись лбом в прохладную землю, но стоило ему закрыть глаза, как со всех сторон налетала какофония звуков, сердце грозило разбиться о грудную клетку, а страх вновь гнал его перед собой.
После очередного приступа страха Громов вывалился в редкий подлесок. Над головой висели поломанные вершины деревьев – над этими место падал вертолет. А на кусте малины, съехав к самому корню, лежала прямоугольная картонка с блестящим ободком. Руслан вытащил картонку и перевернул.
У него в руках была штурманская карта западной части Зоны с пометками воздушных ловушек и участков турбулентности.
Маршрутная карта Рязанцева.
Громов осмотрелся в поисках еще чего-нибудь. Но взгляд плохо фокусировался, голова напоминала чугунный шар, наполненный белым шумом. Лес наполнился серой дымкой от наступающих сумерек, стирал формы и цвета. Скоро, очень скоро пилот останется здесь в полной темноте.
Руслан прижал планшет к груди, побрел вперед от дерева к дереву.
Ночь опускалась неожиданно быстро. Громов еле различал дорогу, пытаясь продраться сквозь пелену, застилающую глаза. Поэтому не сразу понял где он, когда наступил на разорванный целлофановый пакет, в который упаковывали шоколад для сухого пайка. Впереди виднелась небольшая опушка с уклоном вниз, а по другую сторону темнел зубцами на фоне неба другой лес. В нем, бордовым светлячком, горел огонь.
Громов тупо уставился на пакет. Перевел взгляд на чернеющий впереди провал канавы, в которой угадывались очертания чего-то, лежащего на дне. Вновь посмотрел на костер вдалеке.
Упал на колени и захохотал, подвывая и всхлипывая.
Потом успокоился. Пришел в себя. Вытер выступившие слезы.
В траве, под кустом, на котором висел пакет, что-то блестело. Громов протянул руку и осторожно поднял маленький жесткий брусочек, завернутый в толстую фольгу.
Шоколадная плитка. Одна из двадцати, входящих в стандартную упаковку.
Руслан тяжело, словно старик, поднялся на ноги и двинулся в обход канавы.
* * *Толстая полешка мерцала багровыми кубиками углей. Рядом с кострищем лежали приготовленные ветки и куски коры. Неверный свет еле горящего костра освещал лохматые стенки построенного Громовым шалаша, черный зев входа.
– Илья, – тихо позвал Руслан, приближаясь к вышке. – Ты спишь?
Ткачев не ответил. Громов положил планшет на землю, вытащил из костра тонкую ветку с тлеющим концом. Держа ветку перед собой полез в шалаш.
– Илья…
Из темноты что-то метнулось навстречу, Громов еле успел убрать голову в сторону. Палка с заостренным концом прошла в сантиметре от левого глаза, содрала кожу на скуле и царапнула ухо.
– Предатель! – раздался полный ярости крик, в котором отползающий от шалаша Руслан с трудом узнал голос друга. – Предатель!
– Да что с тобой? – Руслан вскочил, зажимая ссадину. – Что случилось?
– Это ты специально… ушел! – Кричащему из темноты Ткачеву не хватало воздуха. Выдавливая из себя короткие фразы, он судорожно вздыхал, задыхаясь: – Ты… За Полинкой! Ты и она… Давно хотел…
– Что ты мелешь? – не выдержав, заорал в ответ Громов. – Я за ней десять лет назад ухаживал, еще до того, как вы познакомились! А потом она тебя выбрала! Понимаешь? Тебя. Любит она тебя!
– А ты!.. А ты!
– Да ничего я! Мы друзья, и все. Она – твоя жена. А у меня Ирка есть. Сдалась мне твоя Полина.
Шалаш затрясся – Илья изнутри тыкал в стены палкой, рвал колючие лапы руками.
– А-а! – заголосил вдруг испуганно и жалобно.
Руслан упал на колени и на карачках пополз в темноту. На ощупь схватил бьющую по столбам палку, без труда вырвал из слабых пальцев. Придавил бьющегося в судорогах Ткачева к полу.
Да он весь горячий! Одеяло мокрое от пота, жар чувствуется даже на расстоянии.
Пилот ухватил друга за плечи, вытащил на свет, к костру. Ткачев как-то разом обмяк, голова с закатившимися глазами безвольно болталась из стороны в сторону.
Громов вытащил платок, смочил его водой из фляги, положил на горячий лоб Илье. Приподнял голову́, чувствуя под ладонью липкие, свалявшиеся волосы, приставил горлышко фляги к губам. Некоторое время струйка воды просто стекала по щекам, но потом Илья зашевелился, сделал глоток, другой. Жадно припал, стуча зубами об алюминий.
– Все-все, хватит. – Руслан с трудом убрал флягу, перевернул платок.
Илья выглядел хуже некуда. Про таких говорят «с креста сняли». Осунувшийся, изможденный, с впалыми щеками. Его сильно лихорадило, мышцы то и дело сводило.
Господи, всего несколько дней прошло, а он словно неделю болен!
Илья с трудом открыл глаза, нашел взглядом Руслана. Улыбнулся.
– Рус? Уже вернулся?
– Вернулся, – не стал ничего объяснять Громов. – Ты как себя чувствуешь?
И подумал: «Какой глупый вопрос. И так видно, что хреново».
– Терпимо, – Илья говорил почти не разжимая губ, приходилось напрягать слух, чтобы расслышать слова. – Сон плохой приснился.
– Ты давай еще поспи, – пилот подложил под голову друга свое одеяло. – Ни о чем не думай, просто поспи. Я, если что, здесь. Рядом.
Ученый не ответил, смежил веки и засопел, ровно и спокойно.
Руслан тяжело вздохнул, пересел на другую сторону костра. Стащил ботинки, прислонился спиной к дереву и с удовольствием вытянул гудящие ноги по прохладной земле. Подкинул дров в костер. Потом потянулся и взял планшет.
На карте размещалась лишь юго-западная часть Зоны, рабочее поле поиска пропавшей «калоши». Остальная часть карты, такие же картонки, должно быть, превратились в коричневый мох, оставшись в вертолете.
Громов без труда нашел «тропу номер пять», пометку о возможной турбулентности, которую они пролетали мимо. Судя по всему, вот здесь они упали. Да, вот и заболоченный район. А вот дом, одиноко стоящий на опушке. Помечен как «не жилой, не представляющий интереса».
Стало быть, лагерь где-то здесь. И, помятуя о пережитом кошмаре, ни к вешкам, ни в сторону Искитима пробраться не выйдет. По крайней мере Руслан был не готов повторить события уходящего дня. Он совсем не был уверен, что еще раз сможет выбраться живым.
Значит, дорога одна. Там могут быть и лекарства, и запасы продуктов. Туда чаще отправляют рабочие группы, чаще летают вертолеты. И идти не очень далеко.
Однако и место более опасное, тем более сейчас, после Расширения. Там уже так называемая «территория прямого Посещения».
Громов с сомнением покачал головой, но ничего лучше придумать не смог. Посмотрел на спящего друга и ногтем подчеркнул на карте надпись: «поселок Маяк».
12
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения
Г. Искитим, Новосибирская область
14 июля 2016 года
Ватсон остановил машину в паре кварталов от ресторана «Супчик». Владельцем ресторана был некий Сулов Александр, предприниматель средней руки, имеющий строительный бизнес в Новосибирске. Гуреев видел его пару раз – эдакий старый питбуль, ушедший на покой. Что неудивительно – в криминальной среде Сулова больше знали как Саню Бригадира, одного из легендарных авторитетов 90-х. В свое время он знатно покуражился, подминая под себя торговлю внеземными объектами. Поговаривали, даже пытался наложить лапу на активы МИВК, но ему четко дали понять, что там балом правят чекисты, которые могут эту лапу оторвать по самую глотку. Потом со стороны Новосибирска подул ветер перемен в лице молодых, набирающих криминальный вес ленинских и первомайских преступных группировок, и Саня Бригадир вовремя смекнул, что пора уходить в ил. Сулов лично съездил в Новосиб, поручкался с тамошней братвой и сдал им все свои дела, получив в обмен статус «почетного авторитета» – эдакого беззубого волка, которого больше уважают, чем боятся. Тем самым Бригадир спас свою шкуру и без особых потерь дожил до нынешних дней, превратившись в респектабельного бизнесмена. Однако от старых корешей полностью откреститься не удалось, да и строительный бизнес требовал хорошо защищенных тылов, поэтому Сулов всячески привечал криминалитет высокого полета, поддерживая со всеми хорошие отношения. Он имел сеть ресторанов по всей области, которые считались «бандитскими» – в них проводились сходки, стрелки, поминки и дни рождения. Стены того же «Супчика» хорошо помнили заказные убийства, поджоги и мордобои. И, хотя со времен криминальных войн прошло уже много лет, заведения Бригадира до сих пор пользовались у людей «в теме» определенной славой.
