Андрей Левицкий - Сердце Зоны
- Так я из соображений безопасности и не хочу ночью. Если бы не нападение на лагерь Бегуна…
- Думаешь, это за нами все же? На нас то есть напали, а не на лагерь?
- Очень может быть. Вдруг те, кто не хотят, чтобы Черный Ящик к ЧАЭС попал, договорились с Долгом, чтобы они нас остановили сразу возле Кордона? Ладно, в любом случае Болотник нас точно преследует. А впереди - знаешь, кто находится?
Никита напряг память, но ничего такого не вспомнил и покачал головой.
- Не знаю. Кто?
- Впереди под шоссе братья Черви сидят. Давай, ты теперь веди, а я посплю прямо здесь, в кабине. Через час где-то подъедем к их трубе…
- Да они нас не тронут, - перебил Никита. - Чего волноваться? Не полезут они на нашего «Малыша»…
- Я не о том. Разбудишь меня, остановимся. Хочу с ними поговорить.
- Поговорить? - изумился напарник. - С Червями? Ты что, кто ж с ними разговаривает? В них стреляют, а не разговаривают с ними. Это ж психи, наркоманы конченые…
- Правильно, потому-то они нам и могут помочь. Сам увидишь.
- Да нельзя к Червям соваться! Им в голову стукнет что-то - и они тебя прикончат на месте, а из кожи твоей потом себе куртки пошьют.
- А ты для чего нужен? Прикрывать меня будешь.
* * *
Когда Болотник выбрался к шоссе, близился вечер. После схватки с отрядом Долга, наскочившим на лагерь Бегуна, он не пострадал, отделался царапиной на щеке. Напали не на него, хотя Максу показалось, что и не конкретно на лагерь: долговцы будто искали там что-то или кого-то, а не старались уничтожить здания и перебить как можно больше членов вражеской группировки. Возможно, они так же, как и он, прибыли в лагерь за двумя сталкерами в броневике.
Болотника долговцы не интересовали. Он хорошо понимал: сенсор-лоза поможет ему проникнуть в такие места, куда иначе не то что хода не будет - о которых без лозы он просто никогда не узнает. Попасть в настоящие закоулки пространства, в его изнанку и складки… Но для этого надо догнать Химика с Пригоршней. Убить их, завладеть Черным Ящиком.
И тут имелась одна трудность: эти двое передвигались на машине, а он - пешком.
Значит, надо спешить.
Оставив позади ферму, откуда еще доносились выстрелы, Макс добрался до шоссе и побежал вдоль насыпи. Так он мог бежать целый день, ни разу не остановившись… И все равно скорость передвижения была куда ниже, чем у двоих в броневике.
Удалившись от лагеря Свободы на пару километров, Болотник взобрался на шоссе, огляделся - ни позади, ни впереди не было ни одной машины, - быстро пересек асфальтовую ленту и остановился на краю.
По другую сторону тянулось поросшее кустами поле, дальше маячила шиферная крыша одноэтажного домика. Какая-то энергоподстанция, судя по черному столбу, торчащему из крыши. Там виднелись гроздья разбитых конденсаторов, болтались обрывки проводов. Болотник различил висящее на столбе человеческое тело - на склоненной к груди голове сидел большой черный ворон и горделиво оглядывал окрестности. Вокруг росли деревья; когда-то, должно быть, домик стоял на открытом месте, но теперь очутился посреди молодой рощицы.
Макс несколько секунд разглядывал ее, потом спустился по насыпи и побежал.
Не дойдя до рощи нескольких метров, он остановился. Расстегнул плащ, отбросив назад полы, присел и закрыл глаза. Перед его мысленным взором начала разворачиваться ментальная картина окружающего - серый ландшафт, на котором шевелились клубки чужих сознаний.
Людей в округе не было, он их не ощущал, а вот зверья хватало. На другой стороне рощи в траве отдыхали две слепые собаки, самец и самка. Болотник скользнул над ними, стараясь не задеть чувствительные сознания: ведь безглазые существа тоже были телепатами и, ощутив даже это очень легкое, ненавязчивое внимание, насторожились, подняли головы. Макс справился бы с ними, если бы они напали, но сейчас ему не хотелось отвлекаться и тревожить других зверей. Он мысленно потянулся к псам, отчетливо представив свою руку - длинная, серая, полупрозрачная рука-тень. Она просочилась между деревьями, удлиняясь, тонкие мягкие пальцы извивались, как змеи… Самка заворчала, собираясь вскочить, клубок ее сознания зашевелился. В нем начали вспухать и лопаться пузыри примитивных мыслей: опасность, враг, съедобен? - пища, напасть… Более сытый и благодушный самец тоже встревожился, но меньше. Пальцы коснулись сознания самки, легко прошлись по нему, успокаивая, мягко поглаживая… и тревога затихла, поверхность клубка перестала волноваться.
Самец положил голову на лапы. Самка все еще была насторожена, но она не собиралась бегать вокруг рощи в поисках неведомого врага, и опасности теперь не представляла. Зато Макс успел заметить: на краю рощи со стороны домика находилось несколько кабанов.
Физически он все еще стоял на коленях, закрыв глаза. Но мысленно - поднялся в воздух, скользнул между ветвями, двигаясь бесшумно и плавно… Вот они. Семь кабанов, три самца, четыре самки и три детеныша. Они топтались перед дверями подстанции, дробя копытами лежащие там кости, вбивая их в мягкую землю, выискивая остатки мяса, которое можно было бы сожрать.
Кабаны менее чувствительны, чем псы, и гораздо тупее. Этакие машины, автоматы для убийства, пожирания и спаривания. Головы у кабанов большие, но в них находится совсем маленький мозг с примитивным сознанием.
Макс видел эти сознания - угольки размером с грецкий орех. Они тлели багровым светом, в любой миг готовые разгореться, вспыхнуть до слепяще-красного - кабаны легко впадали в ярость.
Среди самцов был один самый крупный - вожак.
Макс Болотник опустился на его спину.
Ощутив что-то непонятное, но, кажется, не опасное, зверь оторвался от лежащего в траве черепа и удивленно огляделся. Пальцы Болотника стали тоньше - теперь они напоминали иглы. Макс очень осторожно запустил их в сознание вожака, нащупал тусклую нить, ощущая идущее от нее тепло, потянул, закрутив петлей, набросил на конец другой нити, связывая в узел подчинения. Кабан всхрапнул и стал рыть копытом землю, тяжело сопя: зверь не понимал происходящего, а когда он чего-то не понимал, то быстро разъярялся. Мозгов диких кабанов хватало на осмысление очень немногого - в ярость они впадали часто.
Волнение вожака передалось стае. Кабаны забегали вокруг, одна самка взволнованно хрюкнула, другая ни с того ни с сего пнула мордой в бок младшего самца…
В сознании секача появился сложный, состоящий из нескольких петель узел. Болотник ослабил напряжение - и через миг вновь очутился стоящим на коленях возле рощи.
Только теперь от здания со столбом к нему шла тончайшая, как волос, нематериальная нить.
Он открыл глаза, помассировал шею, встал и потянул.
Раздался приглушенный визг, потом треск деревьев. Макс стоял неподвижно. Хруст веток, топот - все ближе. Он не шевелился.
Прямо на сталкера вылетел кабан. Болотник не отпрянул, не вздрогнул, не попятился - хотя зверь был огромен и страшен. Сопение его напоминало работу мощного насоса, из пасти бежала темная слюна, клыки - будто кривые кинжалы. Макс вновь потянул, а потом дернул. Кабан, взрыв копытами землю, развернулся и встал рядом с ним. Темные волосатые бока вздымались и опадали.
Болотник шагнул вперед. Кабан стоял на месте. Сталкер перекинул ногу через его спину и взгромоздился на поросшую жесткой шерстью холку. Вожак хрипнул, качнул головой. Болотник увидел, как округлый уголек его сознания начинает разгораться, и поспешно ослабил нить, одновременно натягивая другую.
Зверь замер в полной покорности.
Макс вытащил из-под плаща лохматую веревку. Соорудив скользящую петлю, просунул ее между могучими челюстями, завязал концы… вскоре у него было подобие поводьев.
Через минуту кабан, взбежав по склону насыпи, выскочил на шоссе, и копыта тяжело загрохотали по асфальту. Сзади донеся стук. Крепко сжимая поводья, Болотник оглянулся: вся стая, недоумевающая, но покорная своему вожаку, мчалась следом.
Макс собрался было пугануть их… И передумал, решив, что это слишком опасно: зверей было много, занимаясь ими, сталкер рисковал выпустить из-под контроля вожака. Пусть себе скачут. Возможно, они даже окажутся полезными.
* * *
Они съехали с насыпи, поставили броневик под прикрытие деревьев и залезли в крону одного из них, самого высокого.
- Умеешь ты выбрать злачные места, - проворчал Никита, в последний раз окидывая взглядом угрюмую местность и передавая бинокль напарнику. - Нельзя, нельзя с Червями никаких дел иметь!
- Я с ними дел иметь и не собираюсь, - возразил Андрей. - Хочу только заставить помочь нам.
- Заставить! Их заставить нельзя. Болотник, может, сейчас за нами по шоссе гонится, всего на несколько километров отстал, а мы, вместо того чтобы к Свалке мчаться во весь опор, встали тут.
