Нелегал.Том I (СИ) - Корнев Павел Николаевич
А где-то шла война и гибли люди. В голове это у меня категорически не укладывалось, и я решил сегодня же переговорить с доцентом Звонарём об отправке на фронт. Ну какой здесь от меня прок, ну в самом деле? Да от любого студента-медика пользы в разы больше!
Некстати вспомнилось требование Лизаветы Наумовны позвонить, и я свернул на боковую улочку, зашёл в аптеку. Купил там стакан газводы без сиропа, выдул его в несколько длинных глотков и после трёх безуспешных попыток дозвониться до горбольницы всё же сумел пробиться к Лизавете. Рассчитывал отвертеться от визита к ней под предлогом дежурства, но дамочка оказалась в курсе моего графика, пришлось обещать быть.
Изначально в швейном ателье я собирался лишь записаться на снятие мерок, но у портного случилось неожиданное окно, и его скучавший за разгадыванием кроссворда помощник предложил, как он выразился, обстряпать всё, не откладывая дело в долгий ящик.
— Здравствуйте, Борис Маркович! — поприветствовал я лысоватого старика.
— Кто вас так ужасно одел? — отозвался тот с характерным акцентом. — Молодой человек, вы делаете моим глазам больно!
— Отличный костюмчик! — парировал я, ничуть не смущённый неожиданным заявлением портного.
— Он ужасен! Хотите подогнать его по фигуре? Нет и ещё раз нет! Проще сшить новый!
«Проще, но сильно дороже», — едва не ляпнул я в ответ, еле сдержался.
— Вот именно за этим и пришёл, — заявил вместо этого.
— О-о-о! — протянул мастер. — Отрадно видеть, что хоть у кого-то в этом городе сохранился здравый смысл!
Я повесил пиджак на плечики, тогда Борис Маркович принялся снимать мерки и время от времени озвучивать какие-то числа помощнику. Я его от работы не отвлекал, уже после только спросил:
— А как вообще обстановка в городе? А то я две недели в командировке проторчал…
— Я вам справочное бюро? — фыркнул портной, но тут же махнул рукой. — Да какая тут может быть обстановка? Сами будто не видите! Одни уже салом пятки смазали, другие костюмы шить передумали, решили денежки на чёрный день приберечь. Будто от них на том свете хоть какая-то польза будет! А хороший костюм всегда пригодится! В нём и на скамье подсудимых сидеть уместно, и в гробу лежать незазорно!
— Ну скажете тоже!
— И скажу! И вот что я вам ещё скажу, молодой человек: если всё так пойдёт и дальше, то спрос останется только на мундиры и полосатые робы, а с этим не к Борису Марковичу! Борису Марковичу придётся зубы на полку класть!
Я усмехнулся.
— Ну почему же не к вам? Станете генералов да полковников обшивать.
— Бросьте, молодой человек! — фыркнул старый мастер. — Если только майоры к старику захаживать станут… — Он вздохнул. — Но не будем о печальном. Поговорим о вашем будущем костюме!
Я примерно представлял, что именно хочу получить за свои деньги, но когда изложил эти пожелания портному, тот безапелляционно отрезал:
— Шить будем из айлийской шерсти! — И принялся демонстрировать отрезы ткани. — Так и никак иначе! Вопрос исключительно в расцветке!
— Непатриотично из айлийской-то, — заметил я, отнюдь не горя желанием раскошеливаться на столь недешёвый материал.
— Непатриотично с голым задом ходить! — отрезал Борис Маркович. — А за те деньги, что я прошу, это чистый трофей! Не думайте даже!
Я и не стал. Остановил свой выбор на тёмно-синей ткани с узкой оранжевой полоской, столковался о цене, внёс в качестве задатка триста рублей и поспешил в институт. Начинало поджимать время, так что — бегом, бегом, бегом!
Но прямо вприпрыжку я по тенистому бульвару конечно же не припустил, просто ускорил шаг, да принялся помахивать зажатым в руке портфелем. Непонятный гул расслышал за три квартала до главного корпуса института — вроде как начали доноситься отголоски криков и скандирований заполонивших трибуны болельщиков, но городской стадион находился совсем в другой стороне, да и до спортивных сооружений студгородка оставалось ещё топать и топать. Дело было точно не в футбольном матче.
Вспомнился гомон толпы на несанкционированном митинге, в разгоне которого я принимал участие совсем не так давно, и разом сделалось не по себе.
Неужто снова беспорядки начались?
А как же усиление режима?
Куда комендатура смотрит⁈
Но нет — на сей раз митинг определённо был согласован с властями особой научной территории, и вполне возможно даже — ими инициирован. А уж студсовет к его организации приложил руку совершенно точно.
Народу на площади перед главным корпусом собралось видимо-невидимо, в отличие от прошлого раза столпотворение начиналось ещё на прилегающих к ней улочках. Лозунги митингующих сливались в неразборчивый гул, а над собравшимися тут и там реяли полотнища: республиканские и красные, с символикой Февральского союза молодёжи и скаутского движения, РИИФС и даже ОНКОР. Более того — сразу несколько десятков человек, наплевав на запрет на задействование сверхспособностей вне специально отведённых на это мест, левитировали над площадью с флагами.
Сотрудники комендатуры присматривали за манифестацией со стороны, а ещё тут и там в толпе мелькали люди в штатском с нарукавными повязками. Я не рискнул пробираться напрямик через площадь и двинулся в обход, но запружен молодыми людьми оказался и сквер перед центральным входом, пришлось делать крюк до служебной проходной.
Там-то меня и обрадовали срочным вызовом в Бюро оперативного реагирования.
— К кому? — уточнил я, подозревая, что уже знаю ответ на этот вопрос.
— Дежурный подскажет, — прозвучало в ответ.
«Вечно всё через одно место», — мысленно ругнулся я и отправился за новой порцией неприятностей. Уж в чём-чём, а в этом сомнений не было ни малейших, да так оно и вышло. Дежурный сообщил, что вызвал меня начальник управления физической защиты. Ещё и ждать пришлось полчаса, пока наконец соизволит принять Вяз.
— Старшина Линь по вашему приказанию явился! — объявил я, переступив через порог.
— Дверь закрой! — потребовал начальник управления физической защиты. Садиться он не предложил, сразу взял быка за рога: — Линь, меня совершенно не устраивает твоё отсутствие на рабочем месте! — выдал он, подавшись вперёд. — В условиях вооружённого мятежа это не просто недопустимо, но и преступно!
Я промолчал. Апеллировать к мобилизационному предписанию и блеять об экстренной необходимости и приказах вышестоящего начальства не было никакого смысла, поскольку меня сюда не оправдания слушать вызвали.
— Что молчишь, Линь? — продолжил напирать Вяз. — Ты хоть понимаешь, что своим отсутствием ставишь под угрозу жизни сослуживцев и студентов? Пока ты числишься откомандированным, я на твоё место никого поставить не могу! А твои товарищи уже зашиваются! Не стыдно тебе?
— Стыдно! — соврал я и одним лишь только этим подтверждением ограничиваться не стал, опередил уже открывшего рот собеседника, добавив: — Я при первой же возможности сообщу о сложившейся ситуации подполковнику Звонарю и подам ему рапорт о возвращении к несению службы в Бюро!
Вяз раздражённо засопел, кинул взгляд на лист писчей бумаги и забарабанил пальцами по столу.
— Не думаю, что это будет уместно… — проговорил он, сбавив обороты, помолчал немного и продолжил: — Оптимальным мне представляется твой перевод в Службу реабилитации на постоянной основе!
— Доведу вашу точку зрения до подполковника, — пообещал я.
— Об исполнении доложишь завтра! — потребовал начальник управления.
— Будет исполнено! — выдал я и добавил: — Приложу все усилия!
И вот насчёт последнего своего утверждения я душой нисколько не покривил. Едва ли сумею попасть на приём к Звонарю в столь сжатые сроки, но и саботировать выполнение приказа я тоже отнюдь не собирался. Мне и самому было о чём с Макаром Демидовичем переговорить, и откладывать это дело в долгий ящик я не собирался.
Вяз миг помедлил, сверля меня напряжённым взглядом, потом раздражённо махнул рукой:
— Свободен!
Я незамедлительно покинул кабинет и завернул в ректорат сдать командировочное удостоверение. Затем поспешил в лабораторный корпус, где после недолгих препирательств с отвечавшим за составление графика младшим научным сотрудником стребовал с него допуск в процедурные по своему прежнему расписанию.
