Александр Тюрин - Битва за Арктиду
Есть у них разумность, только другая, чем у нас. Дельфинообразный может за здорово живёшь проглотить велосипедную камеру вместо рыбины – сам я, правда такого не видел, но допустим. Это вовсе не неразумность, скорее, особенности гидроакустики, вернее её минусы. У них есть даже представление о рае, где, конечно, ничего твердого и острого, и вообще вся суша – на дне. Так что, если белуха действует наобум, её товарищи говорят: «У нее совсем суша утонула», для убедительности дополняя жестом – шлепком хвостовых плавников по воде.
То, что я произношу про себя, но достаточно чётко, нейроинтерфейс перехватывает в мозговой зоне Вернике, адаптер переводит на белуший язык, а «шуруп» передает. Сейчас приветствую Шарлин. Только, боюсь, моё приветствие смахивает на речь неандертальца в высоком собрании. И, вместо «досточтимая госпожа, примите уверения в моем глубоком уважении», получается что-то вроде «это я, чё пялишься?» Шарлин делает «бочку», может, со смеху, и мотает головой, мол, не парься, давай лучше поиграем: хочешь покататься у меня на носу? Прямо китёнок, а не взрослая особь на сносях.
С тюленями общаться проще. В отличие от белух латраки являются одиночками, поэтому их мысли, чувства, да и язык более бедные, без оттенков. Роберта и без машинного перевода понимаю недурно, слов у него немного и каждое дорогого стоит.
На хозяев Шарлин работает за еду, она на третьем месяце беременности. Роберт, скорее всего, запрограммирован на исполнение команд.
Ладно, плывем втроем; им надо иногда всплывать, я обойдусь. Над нами почти нет льда, но Шарлин почему-то беспокоится.
В «окне» гидролокатора уже отметилась группа целей, суда в походном ордере, целая флотилия. Атака, думаю, учебная – и то хорошо.
– Скоро у нас будут гости, – сказала белуха и любезно, хотя не очень понятно, предупредила. – Осторожно, впереди – мягкое, но острое.
Пока я размышлял о сложностях перевода, Роберт без долгих раздумий шмякнул арктическую цианею хвостом. Единственное, чего он по-настоящему боялся, были белые медведи, но я успокоил, что так далеко в море они не заплывают.
Вот и гости – в сравнении с ними любой медведь покажется вполне приятным зверем. Такие как я, только круче: люди-кальмары, люди-кошмары, трое особей; видел уже их на борту командного судна, в соседних баках, и знал по позывным «Дрейк», «Рэли» и «Морган».
Как-то доктор Хартманн разоткровенничался насчет своих любимых созданий: в результате внесения новых генов с помощью вирусных векторов у них появился внутренний панцирь гладиус и разрастание тканей, пышно именуемое мантией. В ней не только жабры, и щупальца могут спрятаться. Но сейчас кальмаролюди не прячут, а гордо выпустили это хозяйство на несколько метров. Среди щупальцев, по слухам, имеется особо шаловливое, именуемое гектокотиль и несущее половые функции. Недаром мадам зоопсихолог (была на командном судне и такая фифа) проводила с кальмаролюдьми куда больше времени, чем со мной, всегда выходя от них в приподнятом настроении. Ещё их ткани пропитаны хлоридом аммония, придающим им положительную плавучесть. А чего стоит радула, язык-тёрка в их раскрывающейся нижней челюсти, который любую самую твердую добычу перетрёт в съедобную кашицу. Какое счастье, что из меня сделали всего лишь полурыбу, полутюленя, а не такого вот красавца. Хотя, прямо скажем, с питанием им проще.
– Они мне тоже не нравятся, – пропищала Шарлин и снова добавила парадоксальное. – Они мягкие, но твердые.
Мягко-твердые как раз пристроились ко мне со всех сторон.
– Сегодняшнее задание является не учебным, а боевым, – сообщил по гидроакустическому каналу Дрейк, их вожак, сохранивший на предплечье «Вольфсангеля» – татуировку бандербата «Азов». – Мы вас сопровождаем.
– Но…
– Эй, жирдяй, засунь это «но» себе, знаешь куда, – рыкнул он, насколько это можно в воде.
Да, чтоб тебя гринда сожрала. Всего-ничего – я должен установить мину на одно из этих гражданских судов. Не макет, а самое настоящее взрывное устройство. Кошмаролюди меня «подстраховывают», чтобы не увильнул. Пришла и соответствующая команда от управляющего сервера – попробуй, ослушайся.
Прелюдия закончилась, герою пора отработать цистерну неприглядной жрачки, которую хозяева израсходовали на него, и дюжину поцелуйчиков от мадам зоопсихолога (и так уже облизавшей всех подряд морских тварей). Я-то надеялся притвориться послушным и в подходящий момент удрать, но вопрос питания удерживал меня; потом привык по-скорому исполнять приказы, что занозами вонзались в мой мозг. Даже радовался, как ловко всё стало получаться. Неспроста эта радость. Похоже, через нейроинтерфейс тихой сапой втюхана мне психопрограмма, предписывающая покорность доктору Хартманну.
Флотилия, к которой я неотвратимо направляюсь – гринписовцы в собственном соку, «экологи без границ». Узнаю «пиратов её Величества» по характерной раскраске труб и надстроек. Эти беспредельщики обычно появляются там, где надо зарубить какой-нибудь национально-ориентированный проект, подняв по всем СМИ ор-крик о кошмарном загрязнении окружающей среды. Проект под угрозой санкций сворачивают, после чего в этот район подгребает транснациональная корпорация с правильной пропиской в Лондоне или Калифорнии, начиная уже без всякого шума разведку и разработку в интересах западных акционеров.
Некий повар сготовил здоровенную провокацию. Моя роль в ней будет эпизодической, но важной. Я прикреплю мину к борту головного судна флотилии. Получив пробоину, гринписовская посудина может отправиться ко дну, во всяком случае дыма и грохота окажется предостаточно. Остальное легко предугадывается. Западный Альянс обвинит русских, конкретно Северный Флот – в том, что он цинично утопил международных экологов после того, как те углядели российский военный секрет вроде стометровой торпеды, способной пробить Америку насквозь, или утечку из канализации. Затем – эскалация, вселенский визг. А в итоге – Россия, такая-сякая, отдай свою долю Арктики.
По правде говоря, я принялся правильные мысли из головы изгонять, чтоб хозяева не засекли их через нейроинтерфейс и не всполошились. Однако, свято место пусто не бывает, на их место сразу явились предательские думки. Если ничего изменить я не в состоянии, то, может, примкнуть к силе и преданно поцеловать Мамону в зад?
Но ребята с щупальцами так достают меня, проносясь мимо, словно возле затонувшего бака с мусором. Какие же они вертлявые на радость хозяевам. И мне придётся гадость за гадостью делать, чтобы быть полезным доктору Хартманну. А ведь не водились предатели в моем роду, я в этом стопудово уверен.
Вроде никогда молился, но сейчас обращаюсь к небесам, чтобы океан пришел мне на помощь. При том стараюсь не горячиться, иначе шпионский нейроинтерфейс засечет мое бурление. «Забери хоть одного из этих извращенцев, – долбил мой внутренний голос, а дальше я как-нибудь сам выкручусь». Когда уже устал взывать, а до цели оставалось три мили, гиперборейская бездна отклинулась.
Из серой глубины выскочила гринда и схватила Рэли, можно сказать, за фаберже. Может, приняла его за самого настоящего кальмара – за счет душка от хлорида аммония. Мигом утащила, от кальмаромонстра только крик остался.
Я кинулся на Дрейка – и меня не парализовало, не убило. Значит, не сработала психопрограмма в моей башке! Физически ведь это искусственные нейронные соединения, которые могут посыпаться, к примеру, из-за ядерного магнитного резонанса. А я проходил ЯМР-томографию, после того как двинулся башкой о борт судна.
Только вот силовой экзоскелет сразу перестал меня слушаться – отключили его хозяева или автоблокировка сработала. Я, расстегнув крепления, выскочил из него, но потерял на это драгоценные мгновения и, к сожалению, внезапности не получилось. Дрейк раскусил меня и увернулся, крутанувшись вокруг оси, оттого я налетел на Моргана. Дрейк, оставшись сзади, собрался поработать нехилым ножиком, как минимум обездвижить меня, а второй кальмаромонстр вцепился в меня спереди. Нижняя его челюсть разошлась скобками, открыв тёрку, украшенную острыми мелкими зубчиками. Вроде всё, туши свет, за дверь не выскочишь, оба монстра светятся от радости. Но их оказалось слишком много для одной победы.
Мне удалось отпихнуть Моргана ногами – жаль, что по органу между ног ему неудобно врезать, гладиус мешает. А вожака кальмаролюдей выбил из колеи «датским поцелуем», засадив ему затылком промеж глаз. Попутно запустил зубы ему в «Вольфсангеля», чтобы ножик выпустил. Оружие отправилось на дно морское, однако Дрейк ещё оплел своими щупальцами мои ноги. Что ты с ним поделаешь, если из всей амуниции у меня только плавки? Морган, перехватив мои руки своими толстыми щупальцами, мурло придвинул; сейчас соскоблит всё, что кажется ему лишним, с моего черепа. У него, между прочим, зуб на меня, точнее много зубчиков. Выручил Роберт, проплыв над нами и откинув Моргана ударом хвостовых плавников по чайнику. Нет, не запрограммирован латрак, а если и да, то для него работа в команде показалась сейчас важнее всех инструкций.
