Карен Трэвисс - Остров выживших
Но они живы. А это самое главное, не правда ли?
— Мэм, посмотрите налево.
Если сейчас никто не ответит, Аня разнесет свою рацию к чертовой матери, думаю я.
— Что?
— Просто посмотрите.
Она поднимается, подходит ко мне, и внезапно у нее делается такой вид, словно она не знает, что делать дальше. Затем она быстро машет Маркусу, как будто бы в смущении, и, вцепившись в перила, смотрит на него, пока их вертолет обгоняет наш. И он смотрит на нее, а затем их птичка превращается в крошечную точку в небе.
— Ну хорошо, — обращается она к самой себе, улыбаясь, но как-то безрадостно. Сейчас я могу прочитать, что она говорит, по губам: — Увидимся в Порт-Феррелле.
Затем она садится и снова начинает шарить по всем частотам. Думаю, мы будем на месте встречи минут через тридцать.
Хоффман продолжает смотреть на Прескотта с таким выражением, будто тот — большая дымящаяся куча кое-чего не очень привлекательного. Трудно сказать, как эти двое друг к другу относятся, но я твердо уверен, что братской любви между ними нет. Похоже, Хоффман все еще в ярости из-за того, что ему врали. Я могу уловить несколько слов.
— Еще какая-нибудь секретная информация… поделиться… сэр? — Хоффман говорит своим самым презрительным тоном. Хотя мне не все слышно, о смысле слов я могу догадаться по выражению его лица. — Потому что сейчас… сюрпризы.
Прескотт копается во внутреннем кармане кителя (он при всех своих орденах, как будто заслужил их) и достает какой-то маленький блокнот.
— …несколько дней для того, чтобы разобраться с беженцами! — кричит он в ответ.
Хоффман стискивает зубы. Ясное дело, он в ярости. Я уже думаю, что он собирается поддать Прескотту и вышвырнуть его из «Ворона», чтобы проверить, умеет ли этот осел летать и заодно плавать, но в этот момент Аня вскакивает с места.
— Сэр, рация заработала! — Одна рука ее прижата к уху. Раздается какой-то щелчок, и мой наушник включается. Больше не нужно вопить. — Аварийный ретранслятор на «Правителе» заработал. Но радиус очень ограниченный. Максимум сто километров.
— Этого хватит, — произносит Хоффман. — Если снова потеряем связь, место встречи все знают.
Сейчас мне нужно просто прислушаться к голосам в наушнике. Я должен знать, кто еще летит, кто сумел остаться в живых. Я хочу услышать брань Берни. Она пропала еще во время атаки в Лэндоуне.
Какого черта! Посмотрим, где птичка Бэрда.
— Эй, «Дельта». Как слышите меня?
— Слышу тебя, Коул Трэйн, — раздается голос Маркуса.
Я просто хочу узнать, все ли целы.
— Как там, есть что-нибудь насчет жены Дома? Или опять тупик?
Ответа нет. Наверное, чертов сигнал опять пропал. Затем я понимаю, что слышу дыхание Маркуса, — как будто он не может выговорить нужное слово.
— Я нашел ее… да. Я нашел ее.
Но это голос Дома. Он искал Марию десять лет, он с ума сходил от отчаяния, но сейчас в его голосе нет радости. Я жду. Я не знаю, черт побери, что мне теперь сказать, потому что я уже понял, в чем дело; но остановиться я не могу.
— Дом, с ней все в порядке? Что произошло?
Да, клянусь, я знаю, что он сейчас скажет. Вот черт!..
— Она мертва! — говорит Дом спокойным, ровным, нормальным голосом. — Я помог ей уйти. Теперь с ней все в порядке.
Нет. Я не этого ожидал.
Я надеюсь, что неверно расслышал. Но знаю, что это правда. В голове у меня крутится миллион мыслей, и все они ужасны. Что, черт подери, мне сказать теперь Дому?
Вам кажется, что все закончилось, что боль ушла, а потом вы обнаруживаете, что она просто приняла новую форму.
Проклятие!
ГЛАВА 1
Если вы хотите затопить город, это не проблема. Сейчас уже осуществляется эвакуация по суше, корабли наготове и население знает, как вести себя в чрезвычайной ситуации. Когда мы прикажем уходить, они уйдут. Но дело не в этом. Сейчас зима, и нам нужно вывезти огромное количество оборудования и припасов, чтобы неизвестно где с нуля основать гигантский лагерь беженцев, а затем обеспечивать его функционирование в течение по меньшей мере года. В любом случае нам предстоит потерять множество людей. Надо быть готовыми к этому уже сейчас.
Ройстон Шарль, глава Управления по чрезвычайным ситуациям, ХасинтоХасинто, через час после затопления
Говорят, смерть приносит просветление, и это действительно так.
Жизнь Берни Матаки не прошла у нее перед глазами. Напротив, она почувствовала себя странно далекой от всего; она думала о дурацкой иронии судьбы: проплыть через полмира только для того, чтобы утонуть в Хасинто.
«Вода. Ненавижу воду, черт побери! Свихнуться можно — утонуть в центре города!»
В десяти метрах от себя она видела водоворот; казалось, будто вода из гигантской раковины уходит в сток. К нему устремлялся мусор, обломки. Куски дерева, растений, пластика, даже труп собаки, небольшого коричневого терьера в красном ошейнике, — все это промелькнуло мимо и исчезло в воронке. Следом пронесся кусок металлической трубы, он врезался в наплечную пластину Берни и едва не выбил ей глаз, прежде чем исчезнуть.
«Я следующая. Я утону. Лучше покончить с этим побыстрее. Утонуть здесь сейчас или позже там… Нет, к черту, ты ведь специалист по выживанию, верно? Держись. Делай что-нибудь. Ты еще жива».
— Сорренс?! Сорренс?! — Она видела лишь столбы черного дыма, да время от времени солнечный луч сверкал вдалеке на винте вертолета. Последние «Вороны» покидали гибнущий город. В рот женщине попала соленая вода. — Сорренс, где ты?
Ответа не было. Он был последним из ее отряда; они пробирались на поверхность, рация не работала, вода догоняла их, они отчаянно пытались спастись. Но «Вороны» уже улетели, и море поглотило город. Ее приводило в ярость то, что Сорренс выжил в бою, но она потеряла его из-за этой поганой КОГ, которая открыла кран. Почему-то ей казалось, что это еще хуже, чем если бы его убили червяки.
«Но они думали, что мы погибли. Мы не единственные, кто не доберется до места встречи. Сколько человек вообще смогут спастись?»
Хасинто, который казался таким древним, прямо вечным, стремительно исчезал под водой. Море было равнодушно к усилиям людей, потраченным на создание города. Здания обрушивались в пещеры, скрытые под землей, в водовороты затягивало все предметы, находящиеся на поверхности. Она следующая. Руки у нее онемели от холода; она пыталась цепляться за водосточный желоб, который уже находился почти на уровне воды. Крыша обрушилась, над водой торчала только часть покосившегося фронтона. Берни искала взглядом какую-нибудь опору, но вокруг была лишь вода. Над ней нависал шпиль с двуглавым геральдическим орлом, но за него невозможно было уцепиться.
Две минуты — слышала она когда-то, — две минуты в ледяной воде, а потом ты погибнешь от переохлаждения. Она была уверена, что провела в воде гораздо больше времени. К тому же повсюду на поверхности виднелась пленка бензина. Это тоже было не особо полезно для здоровья.
«Чертова рация! Обе руки заняты…»
Берни ухватилась за водосток поудобнее и второй рукой попыталась включить рацию. Течение сносило ее. Она знала, что, если выпустит из пальцев последнюю опору, толстая броня утянет ее на дно. Этот современный тяжелый комплект снять можно было только двумя руками, и он не был предназначен для длительного нахождения в воде. Чтобы вытащить пластины брони, необходимы обе руки — но стоит отпустить желоб, и придет конец. Она не может плыть: у нее почти не осталось сил, на ней громоздкое снаряжение и до берега слишком далеко.
Берни слышала только шум воды, заполнявшей тонущий город, скрежет металла, похожий на крики, и стихавший рокот «Воронов», которые превращались в точки на янтарном горизонте. Отвратительно пахло какими-то химикатами и серой.
«Черт, только бы бензин не загорелся. Вряд ли мне удастся одновременно справиться и с водой, и с огнем. Это уже слишком, мать вашу!»
Нужно было как-то выбираться.
«Раз… два… три».
Берни отняла одну руку от желоба и начала яростно размахивать ею. Однако это была напрасная трата времени и сил, и она это понимала: вертолеты находились уже слишком далеко. Даже корабли и лодки покинули город. Она была для них лишь крошечной точкой среди хаоса обломков. Однако теперь, убедившись в том, что может держаться одной рукой и течение не уносит ее, Берни рискнула развернуться и поискать на поверхности других людей.
Повсюду виднелись тела. Они проносились мимо, увлекаемые бешеным потоком.
«Неужели их бросили? Или эти люди решили погибнуть, вместо того чтобы бежать?»
Во время катастроф люди ведут себя самым странным образом. Часто на гражданских нападает упрямое желание во что бы то ни стало остаться дома. Но Берни-то всегда гордилась тем, что может выбраться из любой передряги.
