Алексей Калугин - Мертвоград
«Тайное правительство, пришедшее к власти в день распятия Христа».
«Кто стоял за спиной Ленина, Сталина, Гитлера и Мао».
«Год 2012: Конец мировой цивилизации или возрождение Гильдии чистильщиков?»
Хотя, быть может, в этом и заключался замысел чистильщиков? Никто не знал о них ничего. Кроме того, что они существуют – в этом, пожалуй, не сомневался никто. Они рассказывали о себе только то, что сами хотели. Прочие же публикации создавали вокруг Гильдии ореол таинственности. А источник их силы и власти оставался тайной за семью печатями. Даже после того, как сама Гильдия вышла из тени на свет. То есть впервые официально признала факт своего существования.
Как правило, люди относятся с настороженностью и опаской к тому, что не могут понять. От чистильщиков же шарахались, как от чумы. Словно и правда заразиться боялись. Как будто они не боролись с заразой, а сами были ее источником. Быть может, все дело в том, что Гильдия сама назначила себя ответчиком за все, что происходит?
А что бы стало с городом, если бы не Гильдия?..
Все катилось кувырком, и все казалось неправильным.
Ну и ладно! Кому какое дело?
Многие так просто отказывались признавать сам факт существования Гильдии чистильщиков. Наверное, так им было проще принять съехавшую набекрень реальность. В новой и без того извратившейся до полного безобразия картине мира они не хотели оставлять место еще и для Гильдии. И без нее тошно было. А Гильдии было все равно. Чистильщики делали свое дело. И этим они отличались от прежних властей. Чистильщики существовали как объективная реальность, вне зависимости от того, верили в них или нет. И в этом было их принципиальное отличие от бога.
Снова развернувшись под мостом, машина вырулила на Вятскую и понеслась вперед, набирая скорость.
Быстрее… Еще быстрее…
Огни за бортом мелькают, скачут, сливаются в сплошные линии.
Игорь выставил руку в окно и почувствовал упругий поток прохладного ночного воздуха.
Скорость – только она давала ему ощущение жизни. Чем выше скорость несущейся по шоссе машины, тем больше шансов у ее пассажиров умереть.
– Быстрее!.. Быстрее!..
При аварии на скорости свыше ста двадцати километров в час, как правило, никто не выживает. Не спасают даже ремни безопасности.
– Еще быстрее!..
Бац – и все!
– Гибер! Ты сумасшедший! – кричит Верша и хохочет во всю глотку.
– Я знаю!.. Быстрее!
Машины отскакивают в стороны, как бильярдные шары, разбитые точным ударом.
Фабрика «Свобода». Разворот на Первую Хуторскую.
– Ну, куда ты прешь? Куда?..
Ударив бампером, «неотложка» вынесла на тротуар неудачно попытавшуюся обогнать ее розовую «Хонду».
Игорь сдавленно хохотнул. Он не любил сидеть за рулем. И ему не нравились мелкие полуспортивные машинки, юлившие в дорожном потоке, будто сардинки, уверенные, что на них хищная пасть не найдется.
Едва вырулив на Вторую Хуторскую, чистильщики сразу увидели зевак, собравшихся на углу дома. Это в первом-то часу ночи. Словно дел у них других не было.
Выпрыгнув из кабины на асфальт, еще не остывший после убийственной дневной жары, Верша красиво, как в кино, передернул затвор итальянского «Спектра» со снятым прикладом. Маленький, аккуратный, как игрушка, пистолет-пулемет – штатное оружие чистильщиков, работающих на улице.
– Так! По какому поводу собрание?
Игорь обошел машину с другой стороны и встал чуть позади Верши, держа в одной руке автомат, в другой – чемоданчик первой помощи.
Зеваки, собравшиеся на углу дома, не сказать что выглядели странно. Обычные ночные прохожие – безликие, будто смазанные лица, мелькающие в потоке точно таких же невыразительных полумасок. Странными делало их то, что они вдруг собрались вместе. Ночью. Под фонарем, горящим так ярко, будто он призван был уничтожить все тени. Чтобы сорвать покров с истины, разумеется.
Тринадцать-четырнадцать человек. Что они делают ночью на улице? Двое молодых парней в темных ветровках с капюшонами здорово смахивают на драгдилеров. Хотя на самом деле могли быть законопослушными гражданами и даже успевающими студентами одного из московских вузов. Не особенно престижного, но дающего законный диплом о высшем образовании. Который, наверное, еще кому-то зачем-то нужен. А наркоторговцем запросто мог оказаться молодой мужчина приятной наружности, в строгом деловом костюме, с темно-коричневым чемоданчиком-дипломатом в руках. Большие очки в роговой оправе делали его похожим на Бадди Холли. Кто он? Клерк, шедший с работы и задержавшийся, чтобы посмотреть, что тут происходит? Это какая же контора закрывается в полночь?.. Двое пожилых мужчин в поношенных спортивных костюмах, с красными одутловатыми лицами и несколько осоловевшими взглядами – страдающие бессонницей пенсионеры. Скорее всего, местные. Соседи. Вышли, чтобы пивом убить ночной недуг. И, судя по оттопыренным карманам, уже успели прогуляться до ближайшего ларька. Существует множество способов прикончить себя. Выбор конкретного зависит от того, насколько сильно ты любишь или ненавидишь то, что заключено в твоем теле. Можно пустить себе пулю в лоб – быстро и бесповоротно. А можно медленно и планомерно разрушать свою печень – метод вполне надежный, но вот концовка непрезентабельная. Все равно что в собственном дерьме утонуть…
Женщина среди зевак только одна. Далеко не молодая и крепко пьяная. В розовом банном халате, в нелепо съехавшем набок парике, с комично размазанной по лицу косметикой и сигаретой, нахально торчащей из угла рта. Увидав санитаров, она удивленно сказала: «О!» – и принялась хлопать в ладоши.
– Н-да, – картинно цокнул языком Верша. – Вижу как минимум пять кандидатов для психушки.
Не прекращая хлопать, пьяная тетка согласно мотнула головой.
– Точно!..
– Кто вызвал «неотложку»?
Зеваки искоса, настороженно поглядывали друг на друга. И молчали. Как будто связанные порукой.
– Ну, ладно, а тварь-то где?
Стоявшие на тротуаре медленно, с неохотой вроде расступились.
– О дьявол!..
Верша вскинул автомат, целясь в голое, грязное человекообразное существо. С расцарапанными плечами и свалявшимися, будто кусок войлока, волосами. Существо сидело на корточках возле выкрашенной желтой краской кирпичной стены, упиралось согнутыми кистями рук в асфальт и хищно дергало губами, не то рыкнуть пытаясь, не то зубы скаля неумело.
– Гаст! – уверенно поставил диагноз Верша.
– Странный какой-то, – с сомнением поджал губы Игорь. – Недоделанный…
– Незавершенная трансформация.
– А раны на плечах?
– Она, тварь эта, по асфальту каталась, – объяснил один из любителей ночного пива. – Вот и подрала шкуру-то.
Мужик-то мог и не в курсе быть, а вот чистильщики точно знали, что на теле сырца любые раны заживают быстрее, чем на пресловутой собаке. А мелкие ссадины и царапины, вроде тех, что украшали плечи присевшей на корточки и злобно шипящей твари, так и вовсе на глазах затягивались. Регенерация, жуть ее.
Позади гаста, у самой стены, лежала девушка. С растрепанными светлыми волосами, в прямой серой юбке, задранной выше колен, и белой порванной блузке. Открытые участки тела искусаны в кровь. Волосы с куском кожи наполовину сорваны с головы и съехали на сторону, будто парик у пьяньчуги. Ужасная рана на шее, из которой торчал кусок разорванной трахеи, не оставляла никаких надежд на то, что девушка могла быть еще жива. Неподалеку от нее, вжавшись спиной в стену, сидел парень в синих джинсах и черной майке без рукавов. Парень тоже был перемазан кровью, но, судя по всему, не своей. Во всяком случае, обильно кровоточащих ран на его теле заметно не было. Парень сидел, скорчившись, зажав голову локтями, и, видимо, пребывая в шоковом состоянии, даже не помышлял о бегстве. Хотя в подобной ситуации любая попытка бегства закончилась бы тем, что гаст напал бы на него со спины и либо свернул не в меру строптивой жертве шею, либо размозжил голову об асфальт. Кровожадности гастам было не занимать. Даже гуллы по сравнению с ними были в этом отношении куда более сдержанными.
– Ща, я пристрелю его. – Верша прицелился в тварь.
– Нет, постой.
В принципе, Верша был прав. Если бы рядом находились патрульные, можно было бы попытаться поймать гаста живым. Медики всегда рады живым особям. Особенно таким, как эта, – не до конца трансформировавшимся. Что за исследования проводили медики, санитарам знать не полагалось. В Гильдии так уж заведено – каждый занимался только своим делом. Хотя кем заведено? Когда? И, пожалуй, самое главное, с какой целью?.. Подобные вопросы задавать тоже не полагалось. Да и кому их задашь? Молчун, как полагал Игорь, знал не больше его самого. Он идеально подходил для своей должности, потому что не задавал никаких вопросов и не говорил лишнего. Игорь полагал, что медики пытались разобраться с тем, что происходит в организме человека, когда он превращается в тварь. И, наверное, искали способ повернуть этот процесс вспять. Ну а чем еще они могли заниматься в своей лаборатории?.. Дело, несомненно, нужное. Однако ж пытаться взять живого гаста вдвоем – затейка за гранью безумия. Тварь придушит их, как котят. А потом еще и поглумится над телами. Любит гаст это дело. Ох как любит. Поэтому пристрелить его было самым правильным решением.
