Сергей Соболев - Знамена Князя
– Вот что, сержант… Вы со своим «горелым блином» разбирайтесь в Шалях! А сейчас вызовите по рации старшего колонны и сообщите о ваших неприятностях!
– Не боитесь, товарищ полковник, мы свое наверстаем! – неожиданно веселым голосом сказал контрактник. – Прокатим, как на американских горках! Будет вам «драйв», и еще какой…
«Что за ахинею он несет? – испытывая все возрастающее раздражение, подумал Романцев. – Ну и подсунули же мне бойца…»
Он вытащил из кармана початую пачку «Кэмела», но закурить не успел: из другого «уазика», сразу с двух сторон, на раскисшее, забросанное местами желтовато-серой глиной полотно дороги выбрались трое рослых, как-то неожиданно даже высоких, под два метра, и весьма крупногабаритных мужиков, экипированных в форму армейского спецназа.
Их лица были сокрыты под шлем-масками, но Романцева это нисколько не насторожило: среди федералов есть такие, кто, опасаясь за себя и своих близких, предпочитают в людных местах носить маски.
Здесь, правда, место не из самых оживленных и людных, но если эти ухари не хотят светить свои рожи перед милицейским полковником, то и флаг им в обе руки.
Романцев ждал, что они скажут, но дождался совсем другого. Двое верзил, зайдя с боков, ловко вывернули ему руки назад, а третий своим шнурованным башмаком вдавил выпавшую из рук полковника сигаретную пачку в раскисшую чеченскую землю…
Романцева отконвоировали в ложбинку меж двух холмов, где схоронился почти невидимый на фоне мшистых склонов пятнистый армейский джип. Спустя минуту в мокром кустарнике показался серо-зеленый «УАЗ». Машина, на которой в составе колонны добирался в Шали Романцев, так и осталась стоять брошенной на дороге, до которой отсюда было, наверное, около сотни метров. О том, что с этого места можно выбраться не только по гравийной дороге, но и по проселку, похоже, знали лишь эти четверо в армейском камуфляже.
Самое неприятное для Романцева заключалось в том, что водитель-контрактник оказался сволочью и предателем.
Двое по-прежнему держали Романцева под локотки, третий караулил возле джипа и «уазика», присматривая еще и за дорогой на Шали, а четвертый, очевидно, старший, подойдя вплотную к плененному ими федералу, своей затянутой в кожаную перчатку рукой забрался во внутренний карман бушлата полковника и извлек оттуда пачку его личных документов.
Перелистнув паспорт и заглянув в служебное удостоверение, старший сунул чужие документы себе в карман.
– Признайся, Алексей Андреич, такого поворота событий ты не ожидал, верно?
– Феликс?! – изумленно выдохнул Романцев, узнав знакомый голос. – Какого?!. Как ты здесь оказался и… что это за представление вы тут устроили?!
Он дернулся – но тут же понял, что из таких тисков не вырваться.
– Объясни, наконец, что происходит!
– Слишком длинный получится разговор; полковник, – сказал старший. – Гм… Сергей, трупешники, надеюсь, высший класс?
Тот, что стоял слева от Романцева, молча кивнул головой.
– Экипировка, документы… Короче, все там нормально, да?
Тот снова кивнул.
– Вы меня знаете, если что-то не так, я вам головы поотрываю, – сказал старший. – Кстати, «безбашенный труп» тоже имеется в комплекте? Ну и прекрасно…
Человека, который стоял напротив него, Романцев знал уже лет эдак пятнадцать. Одно время они с Феликсом Ураевым даже дружили семьями. Но потом так получилось, что оба развелись со своими женами, после чего общаться им доводилось уже гораздо реже.
– Артем, заснимешь все на видеокамеру, – распорядился Ураев, обращаясь, очевидно, к стоящему справа от Романцева боевику. – Как только водила жахнет по «уазику» из «мухи», сразу включай камеру… Двухминутного ролика хватит с лихвой… А там по коням и ходу отсюда!
У Романцева появилось чувство, что нечто похожее с ним уже было, но что именно и когда – он так и не вспомнил.
Ураев сверился с часами.
– Сегодня двадцать третье ноября, четверть второго пополудни… Так и запишем в рапорте!
Он вытащил из кобуры необычной формы пистолет, в котором Романцев узнал «климовский» спецствол, стреляющий быстрорастворимыми ампулами, начинка которых зависит от намерений того, кто пользуется этой эксклюзивной штуковиной.
– Понимаешь, дружище, – задумчиво произнес Ураев. – Ты ведь упертый… а у меня – приказ! Знаю, что уговаривать тебя бесполезно. Я мог бы прихватить с собой шприц-ампулу, и дальнейшее было бы почти безболезненно… Но ситуация такова, дорогой полковник, что боль и страдание уже вошли в нашу с тобой жизнь… Так что у меня нет иного выхода.
Произнеся эту не слишком понятную для Романцева фразу, Ураев прицелился и мягко нажал на спуск…
Глава 1
Мерцающий мягким изумрудным светом циферблат часов, встроенных в приборную панель «лендкрузера», показывал без двадцати минут пять утра. Мощный джип, только что стремительно летевший по Глендейл-роуд в направлении северных пригородов, теперь, угодив в сонные переулки, тащился со скоростью пешехода, который то ли позабыл нужный адрес, то ли не до конца уверен в правильности собственных намерений.
Обнаружив в одном из переулков, по обе стороны которого тянулись аккуратные двухэтажные коттеджи, пару полицейских «фордов», плотно закупоривших собою проезжую часть, Элизабет удовлетворенно покивала головой. Теперь, когда нашлось подтверждение поступившего к ней сигнала, она, по крайней мере, перестала ощущать себя дурочкой, над которой решили недобро подшутить. Ну а то, что ей порой приходится путать день с ночью, это уже издержки избранного ею ремесла.
Не вступая в бесполезную полемику с копами, выставленными здесь в качестве заграждения, Элизабет совершила разворот, решив попытать счастья в другом месте.
Но стоило ей выбраться на другую, параллельную улицу, как она заметила еще одну «баррикаду», выстроенную из составленных вместе полицейских машин.
«Похоже, копы перекрыли целиком весь квартал, – подумала она. – Любопытно все же узнать, что происходит внутри „колечка“».
Информатор, чей звонок поднял ее среди ночи, сообщил, что в район 70-й улицы стягиваются большие силы полиции. Начались эти непонятные маневры еще поздним вечером, но даже сейчас, спустя несколько часов, никто точно не может сказать, что именно происходит внутри выставленного в спешном порядке оцепления.
Звонивший был отнюдь не рядовым копом, и вряд ли он собирался разыграть на ночь глядя такую известную в некоторых кругах личность, как Элизабет Колхауэр. Отнюдь. Сигнальчик поступил от одного из сотрудников Департамента полиции Лос-Анджелеса, человека осторожного и неглупого, но в то же время не чуждающегося дополнительных доходов. И если уж он позвонил в неурочный час, не дожидаясь утра, то это означает, что в одном из пригородов ЛА действительно происходит нечто экстраординарное.
Маневры темно-синего «лендкрузера» очень скоро привлекли внимание полиции. Дорогу джипу преградил патрульный «форд», так что Колхауэр не оставалось ничего иного, как припарковаться на обочине, точнехонько под уличным фонарем, с которого на землю сочился маслянистый свет.
Из машины вышли двое копов. Один из них, зайдя сбоку, осветил мощным фонарем салон джипа, другой тем временем завладел документами, которые протянула ему, приспустив стекло, сидевшая за рулем машины молодая симпатичная женщина.
– Объясните толком, офицер, что здесь происходит? – уворачиваясь от слепящего глаза света, сказала Элизабет. – И выключите, ради бога, ваш фонарь!
Последнюю просьбу тут же исполнили – нет ни одного полицейского в этом городе, который не знал бы в лицо журналистку «Лос-Анджелес таймс» Элизабет Колхауэр, – а вот с объяснениями эти двое явно не торопились. Наконец коп вернул ей права и полицейскую аккредитацию, после чего суховато поинтересовался:
– Могу я узнать, миссис Колхауэр, что вас привело в эти края? Да еще в столь поздний час?
– Догадайтесь с одного раза, офицер, – в той же тональности ответила Элизабет. Вообще-то большинство полицейских относится к ней если и не с симпатией, то с пониманием, и многие сами предлагали ей помощь. Но эти двое либо тупые служаки, которых ничем не проймешь, либо они не относятся к кругу ее почитателей. – Я собираюсь делать свою работу. И если у вас больше нет ко мне вопросов, то уберите, пожалуйста, машину с проезжей части – вы загородили мне дорогу!
Она сунула документы в свою сумочку, в которой, помимо косметички, хранился почти неразлучный с ней револьвер «смит-вессон», модель 58, преподнесенный ей, кстати, с дарственной гравировкой, начальством этих двух не слишком приветливых полицейских.
– В чем дело? – заметив, что полицейские и не подумали исполнить ее просьбу, поинтересовалась у них Колхауэр. – Мне нужно на Семидесятую улицу!
