Елизавета Ельская - Голгофа XXI
— Сам.
— Им не понравится, что в отряде будет женщина.
— Ничего, разберемся, — коротко ответил Святослав.
Кирилл встал с железного ящика.
— Скажу Дмитрию, что он нам больше не нужен.
Книжник кивнул:
— Да, пусть идет.
Кирилл поднялся по грозившей вот-вот рухнуть лестнице и скрылся где-то наверху. Должно быть, ветер усилился, потому что стук металлического листа доносился с крыши даже сюда. Книжник заметил:
— Не очень приятное местечко, зато безопасное. В такие развалины никто не сунется.
— Что верно, то верно, — подтвердил Святослав. — Здесь впору не только ногу сломать, но и шею.
Книжник сунул руку в карман и извлек оттуда точно такой же передатчик, какой висел у Святослава на груди.
— Возьми, это дубликат. На случай, если с первым что-нибудь случится.
— Ясно.
— Отдашь его тому, кого выберешь своим заместителем. Или кому другому, на твое усмотрение.
— Хорошо. И не беспокойся за нас. Мы все сделаем, обещаю.
В присутствии десятка сталкеров Книжник держался твердо и решительно, но теперь под этой маской все больше проступал облик усталого пожилого человека, на душе у которого было тревожно.
— Удачи тебе, — сказал он. — Всем вам.
И тяжелой походкой, ссутулившись, направился к выходу. Таким его Святослав и запомнил.
Позже, когда ему будет казаться, что от этого дня его отделяет целая жизнь, он задастся вопросом, знал ли Книжник, зачем послал их в зону Долли, но так никогда и не узнает ответа.
Вопрос о включении в состав отряда женщины решился в день выступления, когда Святослав привел ее с собой и сказал, машинально поддерживая затею Книжника с именами:
— Это Мария. Она пойдет с нами.
Он думал, что они негодующе зашумят и кто-нибудь обязательно пробурчит что-то вроде: «На хрена нам бабу с собой тащить?» — однако все молча ожидали дальнейших объяснений, и он понял, что недооценил этих людей. Они были достаточно умны для того, чтобы сообразить: раз он берет с собой кого-то еще, значит, на то есть веские причины и возражать, не выслушав его доводов, нет смысла. Что ж, объяснить мотивы своего решения он обязан, это справедливо.
— У Марии повышенное чутье на опасность. Иногда ей удается кое-что предсказать. Мария ясновидящая, и с ней наши шансы выжить возрастают. Да, и еще одно, чтобы потом не возникало вопросов. Мы с ней давно вместе, если это кого-то интересует.
Тот, кому досталось имя Симон, смуглый, черноволосый, с кривовато сросшимся после перелома носом, похожим на клюв хищной птицы, язвительно заметил:
— Когда ты надумал взять ее с собой, последнее обстоятельство значило меньше, чем предыдущие? — Голос у него был низкий и хрипловатый.
— Оно не значило вообще ничего, — спокойно ответил Святослав. — Еще вопросы есть? Или предложения? Давайте! Лучше сейчас, чем потом.
Фома, с гладко выбритым лицом и растрепанной светло-каштановой шевелюрой, насмешливо спросил, растягивая слова:
— А что, потом уже нельзя будет?
— Нет, отчего же, можно.
— Лично мне рыженькие нравятся, — протянул Фома, а Святослав подумал: «Надеюсь, у меня не будет неприятностей с этим лохматым».
Еще один, вопрос, последний, задал сугубо деловым тоном Филипп:
— Когда нам придется идти пешком, она не будет нас задерживать?
Опередив Святослава, Мария, тряхнув собранными сзади в пучок рыжими волосами, ответила сама:
— Нет, не буду. Конечно, я не могу тащить равный с вами груз или драться так же, как вы, но стрелять я умею и вполне способна идти с вашей скоростью с рюкзаком полегче. Обузой для вас я не стану.
На этом обсуждение ее участия закончилось, и Святослав занялся другими делами. Своим заместителем он назначил Андрея. Высокий и широкоплечий, с ежиком серых волос над скуластым лицом, спокойными манерами и глуховатым голосом, он производил впечатление надежности и незыблемости, словно скала.
— Сейчас каждый проверит свое снаряжение, — сказал Святослав, — до последней мелочи. Особенно защитные костюмы, противогазы и наборы фильтров. Потом заменить неисправное снаряжение будет нечем.
Защитный костюм с противогазом и набором фильтров входил в обязательный для каждого комплект снаряжения наряду с аптечкой, переговорным устройством, мини-мираклем, дозиметрами, запасом батареек и, разумеется, оружием. Все — самые современные модели, захваченные в разных зонах, такие вещи взять больше было неоткуда.
Симон возмущенно фыркнул:
— Ты еще скажи, чтобы мы свое оружие проверили! Будто мы и так этого не сделали.
— Если сделали — хорошо, а если нет, сделайте сейчас, — хладнокровно велел Святослав и подумал: «Чернявый — задира и, кажется, имеет дурную привычку встречать в штыки каждое слово. С таким самое главное — сохранять спокойствие. Ничего, если зарвется, я сумею поставить его на место».
При первой встрече все они показались Святославу похожими друг на друга; наверное, такое впечатление возникло из-за того, что на их лицах тогда было одинаковое выражение настороженности. Теперь он видел, что все они разные и ему придется учитывать характер каждого из них.
«Кое с кем могут возникнуть сложности», — подумал Святослав.
Сталкеры — люди независимые, обычно действующие в одиночку; собранные в отряд, они сохраняют свои привычки, но, с другой стороны, в этом отряде все были добровольцами, согласившимися ради достижения цели подчинятся определенным правилам.
В первые дни все присматривались друг к другу, а Святослав особенно пристально наблюдал за Варфоломеем и Иаковом Старшим, которого все называли просто Старшим. Двойные имена — Иаков Старший, Иаков Младший и Иуда Искариот — были ненужно длинными, и от них осталось по одной части: Старший, Младший и Искариот. Получилось так, что Старший действительно оказался старшим в отряде. Ему и Варфоломею перевалило за сорок пять, и поначалу они вызывали у Святослава опасения: слишком стары для этого похода. Он не взял бы их, если б имел возможность выбирать, но выбирать было не из чего: Старший — знаток плеши, краем которой им предстояло пройти, без него не найти было безопасного пути, пролегающего через места с наименьшим радиоактивным излучением. А Варфоломей врач. Врачей теперь днем с огнем не сыщешь, да и откуда им взяться? Врачом в нынешних условиях можно стать, только выучившись у другого врача, а их уже почти не осталось.
Святослав наблюдал за ними обоими, желая выяснить, не выдохнутся ли они и не сдадут ли в самый неподходящий момент, но пока все было в порядке: и Старший, и Варфоломей шагали наравне со всеми, и Святослав не замечал у них одышки или других признаков чрезмерного утомления. Крепкие мужики, удовлетворенно решил он, хотя темная шевелюра Старшего и была обильно припорошена сединой.
Сначала они шли — поскольку в нужную сторону вела от завода лишь узкоколейка, потом ехали, теперь снова шли пешком. Стояла вторая половина января, и температура держалась плюс пять-десять градусов.
«Хорошо, что сейчас не лето», — думал Святослав.
После наступления на всех континентах потепления летом в этих краях редко бывало меньше плюс тридцати пяти, и выдерживать взятый им темп в жару, да еще с таким грузом, было бы трудно.
Со Святославом поравнялся Иоанн, самый молодой из десятки, лет двадцати пяти, и сказал:
— Недавно я поймал английское радио. Они говорили, что заключили с Россией договор на еще одну химку. Выглядит так, будто у нас еще есть правительство.
Сзади раздался низкий, хрипловатый голос Симона:
— Последнее правительство скопытилось раньше, чем ты штаны научился застегивать.
— Может, теперь другое есть. Откуда тебе знать?
— Правительства нет, — твердо заявил Симон, — потому что управлять нечем. А если бы и было, какая разница?
— Вообще-то никакой, — согласился Иоанн, — только англичане по радио болтали про московское правительство.
Симон нагнал их и пошел вровень.
— Это они голову своим дурят. Делают вид, будто организовывают еще одну свалку не просто так, а по соглашению с нами. Поэтому и врут, что у нас есть правительство. Немцы и французы туда же. Я тоже их треп слыхал. Дерьмо!
Английским владел в отряде каждый, а кое-кто еще французским или немецким. Для сталкера это было необходимо: когда входишь в любую из зон, остаться в живых легче, если знаешь язык, на котором там говорят.
Иоанн поправил лямку рюкзака, отбросил падавшие на лоб волосы и, пройдя еще немного, сказал:
— Под Москвой есть огромная сеть подземных убежищ. Одни остатки метро чего стоят! Если правительство все же существует, оно там.
— Ни хрена там нет, — сплюнув, возразил Симон, — только крысы. Или такие, как мы.
Иоанн повернулся к Святославу:
— А ты как считаешь?
— Симон прав. Каким идиотам взбредет в голову называть себя правительством? Чем здесь управлять? Все уже давно разворовано и распродано. А женевцам ведь что нужно? Им достаточно разговоров про вымышленное правительство, так проще.
