Андрей Астахов - Глубокий контакт
— Хорошо? Невероятно! Но если честно, я этому рад.
— Где я? Кто вы?
— Два очень хороших вопроса, приятель. Сначала давайте я скажу вам, кто вы такой. Вы Николай Дмитриевич Кольцов, вам тридцать семь лет, и вы прибыли на Аваллон восемнадцать дней назад, пятого августа 2230 года. Помните?
— Конечно, помню… Голова болит.
— Неудивительно. Вы проникли в запретную зону, и вас шарахнуло из нашей G-пушки. Вас нашел дозорный геликоптер.
— Где остальные? Где Костыль, Крыса, Негр, Алекс?
— Когда вас нашли, кроме вас был еще один живой, но он скончался еще на борту геликоптера. Ваши спутники мертвы, и я очень удивлен тем, что вы не разделили их судьбу. Благодарите нашего доктора. У нас превосходный доктор. Поначалу он давал вам один шанс на миллион, что вы не отправитесь на последнюю экскурсию в наш крематорий. Потом он поднял ваши шансы до одного на тысячу. Да и Бог вас любит, приятель. Видимо, площадь поражения оказалась ограниченной, и вы оказались у самого ее края. Другого объяснения вашего чудесного исцеления у меня нет.
— Лежи смирно, — доктор отработанным движением всадил шприц в предплечье Северянина, ввел препарат. — Вот так, отлично.
— Где я?
— Лучше бы вам этого не знать. Вы совершили очень опрометчивый поступок, попав сюда. Знаете, почему? Теперь вы принадлежите нам.
— Вам? Кто вы?
— Майор Зебровски к вашим услугам, — крепыш улыбнулся Северянину. — Это я приказал нашему патрулю подобрать вас на осыпи у Пика Вдовы.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Обижаете, приятель. Ваш «перс» я уже вскрыл и узнал оттуда кучу любопытного. Поначалу я думал, что вы шпион, нанятый одной из компаний, обосновавшихся на Аваллоне. Потом у меня появилась мысль, что вы работаете на Западный Альянс. Но все оказалось гораздо проще — вы просто граббер. Один из этих сумасшедших, которые полагают, что смогут здесь на Аваллоне найти что-нибудь стоящее. Ваши записи меня в этом убедили.
— Вы похожи на военного. Вы военный? — Северянин достаточно пришел в себя для того, чтобы вести серьезный разговор. К тому же доктор подал ему пластиковый стаканчик с каким-то зеленоватым напитком. Питье с запахом мяты оказалось сильным тоником. Северянин почувствовал себя бодрее, мысли прояснились, головная боль понемногу начала проходить.
— Военный, — майор Зебровски усмехнулся. — Официально нас на Аваллоне быть не должно. После Армагеддона власти Земли приняли решение не направлять сюда воинские подразделения. Так оно и есть — официально. На деле и Западный Альянс, и мы давно устроили тут свои секретные базы. Правда, для всех мы просто научные лаборатории. Вы как раз и забрели прямехонько к одной из них. Наша лаборатория называется «Большая Мама». Ваш проводник сыграл с вами дурную шутку.
— Костыль? Он мертв?
— Все мертвы, — Зебровски сказал это без всякого сожаления. — Кроме вас. С той минуты, как вы вошли за охраняемый периметр, вы оказались нашей мишенью. И если бы не моя сентиментальность, вас бы сейчас доедали изарки. Кстати, вы не голодны?
— Нет, — Северянин попытался подняться на постели; доктор тут же помог, подоткнул подушку. — Пить хочется. И голова немного кружится. Странно все получилось.
— Что вам сказал этот ваш проводник… кажется, Костыль?
— Он сказал, что знает дорогу к заводу номер два. В Загоне много говорят об этом месте. Я слышал, несколько месяцев назад один из грабберов нашел там заброшенный склад, на котором может быть Панацея.
— И где сейчас этот граббер?
— Умер. У него была лучевая проказа.
— Скверно. И вы поверили в эту историю?
— Если бы я не верил в истории о Панацее, то не прилетел бы на Аваллон.
— Логично. Причем прилетели вы тайно, нелегалом, насколько я знаю. Ваше имя не числится в базе данных МГКС, официально действующих здесь компаний и научных сообществ. Как вам это удалось?
— Удалось, и все тут. Какая вам разница?
— Странный поступок для человека, который на Земле вел довольно стабильную и обеспеченную жизнь. Профессор истории одного из престижных университетов, лауреат многих премий, кумир студентов. Что вас заставило отказаться от всего этого и пополнить число безумцев, рыскающих по этой планете?
— Я же сказал — Панацея.
— Похоже, вы серьезно верите в ее существование.
— Человек в моем положении хватается за любую надежду.
— Вы больны?
— Нет. Но моя жена страдает редкой формой рака. Я надеюсь спасти ее.
— То есть вы считаете, что Панацея ей поможет? — Зебровски сдержал смешок, ему не хотелось обижать этого странного человека. — Сказать по чести, я удивлен. Если бы мне это сказал какой-нибудь полуграмотный граббер, за плечами которого только тюрьмы и аваритовые копи, я не удивился бы. Но вы…Где сейчас ваша жена?
— На Земле. Она…спит. Я упросил врачей погрузить ее в криобиоз.
— Рискованное мероприятие. Последствия криобиоза до сих пор толком не изучены.
— Нам нечего терять. Ничтожный шанс на спасение все равно остался.
— Простите за мое любопытство, но где вы взяли деньги на заморозку? Я слышал, что эта процедура очень дорогостоящая.
— Я продал все свое имущество. Дом, банковские бумаги. Словом, все.
— Преклоняюсь перед вами, — в голосе майора послышалось уважение. — Вы очень любите свою жену. Такую любовь нечасто встретишь. Теперь я понимаю, что заставило вас прилететь на Аваллон.
— Зачем вы наводили обо мне справки?
— Затем, что я офицер разведки военно-космических сил Восточной Конфедерации, спецотдел «Галактика». И нахожусь здесь с секретной миссией моего командования. А вы своими поисками счастья и бессмертия создали мне проблему, которую я теперь пытаюсь решить без прямого ущерба для вас.
— Сожалею. Я не хотел.
— Однако теперь вы мой гость. Вернее, вы автоматически становитесь моим сотрудником. Уж извините, так заведено у нас в разведке.
— Вы хотите сказать, что я завербован?
— Именно. И отказаться вы не сможете. Такова плата за проникновение в тайну, которая вам не предназначалась. Но вы не волнуйтесь, Николай Дмитриевич, на нас работает немало грабберов. Аваллон — слишком скверное место, и выживает здесь лишь тот, кто имеет сильных покровителей.
— Николая Кольцова больше нет. Есть Ник Северянин, так меня прозвали в Загоне.
— Превосходно. Неплохой оперативный псевдоним.
— Не понимаю, чем я могу быть вам полезен.
— Можете. Вы сильно удивили нас, оставшись в живых после импульса. И заинтересовали. Я даже знаю, как мне следует вас использовать. Но этот разговор мы отложим на некоторое время. Вам надо подлечиться, а мне обдумать, какое задание я мог бы вам для начала поручить.
— У меня нет выбора, не так ли?
— Нет, — Зебровски даже не попытался смягчить тон. — У вас нет выбора. Вам придется сотрудничать с нами, и тогда, может быть, вы найдете то, что ищете. А пока отдыхайте. Вам надо хорошенько выспаться и набраться сил. Завтра продолжим наше знакомство. Оставляю вас заботам нашего доктора.
ІІ. ДЕНЬ ВТОРОЙ
Граббер (англ. grub out — раскапывать) — собирательное название полулегальных старателей на Аваллоне. Г. находятся на Аваллоне на основании Статьи 17 Конвенции о Космосе, как физические лица, ведущие мелкий промысел полезных ископаемых, либо поиск редких предметов, относящихся к существовавшей до колонизации Аваллона культуре Та-Ин. Г. действуют в одиночку, либо объединены в небольшие сообщества, деятельность которых контролируется особыми службами МГКС, либо частными компаниями.
События развиваются совсем не так, как я ожидал. То, что со мной происходит, невероятно. Покойный Костыль втянул меня в историю, из которой будет очень непросто выбраться. Но пока я в безопасности. Во всяком случае, мне кажется, что я в безопасности.
Ночь прошла спокойно. Я хорошо выспался и впервые с момента прилета на Аваллон не видел снов. Возможно, это действие лекарств, которыми меня напичкал доктор. Я спокоен. И готов ко всему. С утра меня посетил майор Зебровски и пригласил на обед. Вероятно, он во время обеда раскроет свои карты. Я бы очень этого хотел. Не люблю неясности. Одно очевидно — Зебровски всерьез намерен меня использовать. Для чего? С какой целью он собирается ввести в свои шпионские игры бывшего ученого? Что это ему дает? Спецагент из меня никакой, это Зебровски должен понимать. Я не верю ему, когда он говорит о моей якобы уникальной устойчивости к G-импульсу. Надеюсь, сегодня он будет со мной откровенен. Начнет темнить, я просто откажусь. Пусть попробует меня заставить. Убьют так убьют. Я готов к смерти — с ней все закончится. Жаль только, что своей цели я не достиг. Ничего, если все, что говорят о загробной жизни — правда, то Зебровски лишь ускорит мою встречу с Катей. И тогда хоть одно мое желание исполнится.
