Александр Шакилов - Война зомби
Он отхлебнул еще. Немного воды пролилось, потекло по подбородку, но Данила этого даже не заметил.
…Потом началась война между Питером и Москвой, в которой он принял участие вместе с бойцами диверсионной группы «Варяги». У Москвы не было шансов выстоять против армии зомбаков, созданной Афанасием Стерхом, бывшим коллегой отца. И потому «варяги» совершили дерзкую вылазку в самое логово врага — в Ленинградскую коммуну. Они сумели остановить безумного ученого и его полчища. Но победа стоила им многих жертв. Отец Данилы, профессор Павел Сташев, погиб, заставив-таки зомбаков уйти из Москвы…[2]
Данила вздрогнул, вернувшись в реальность. Показалось, будто услышал шум в квартире. Какой-то неправильный шум в спальне. Мариша приготовила приятный сюрприз? Пообещала ведь, что не даст муженьку заснуть до рассвета, и пока что не филонила.
Он вернулся на кухню, поставил бутылку на стол и шагнул к двери, ведущей в коридор, из которого можно попасть сначала в гостиную, а потом — в спальню.
Подойдя к двери, замер. Сердце в груди точно взбесилось, холодок пробежал по спине. В доставщики берут только тех, кто обладает особым чутьем на опасность.
— Зомбак меня закусай… — Данилу охватило тревожное предчувствие.
Он отпрянул, метнулся за холодильник слева от двери — за миг до того, как автоматная очередь прошила фанеру снизу доверху. Пули вжикнули опасно близко. Из спальни послышался крик Мариши, что-то с грохотом упало, и наступила тишина.
Вот тебе и уютное гнездышко для молодоженов.
— Мариша!!! — выдохнул Дан, но ответа не дождался.
Надо было что-то делать. Но что?! Выход из кухни блокирован неведомым стрелком!
Из подставки для ножей он выдернул тот, у которого лезвие длиннее и толще — им можно вскрыть грудину зомбочеловеку или вспороть живот до позвоночника. Вооружившись, сунулся к двери — и опять едва не схлопотал дозу смертельного металла.
Пригнувшись, кинулся обратно на балкон. Сзади загрохотали выстрелы — дверь окончательно разодрало в щепы, пули вжикнули над затылком.
— Твою мать!.. — прошипел Дан.
Адреналин в крови зашкаливал, надо было успокоиться.
Он притаился за балконной стеной, под оконным проемом, заложенным красным кирпичом. Стрелка Дан не видел, но только стихли выстрелы, услышал его гулкую поступь и тяжелое, со свистом, дыхание. Враг шел на кухню, чтобы добить жертву, если та еще жива.
Дан скривился. Даже на расстоянии от стрелка сильно — очень сильно! — разило. Еще круче смердело, чем от толстяка Ашота в июльский день после десятикилометровой пробежки. А ведь нынче не лето и ночь на дворе.
Стрелок остановился посреди кухни. Данила его не видел, зато слышал натужное сопение и вдыхал смрад немытого тела.
Что с Маришей?! Пальцы сдавили деревянную рукоять ножа — еще чуть-чуть, и либо рукоять треснет, либо суставы хрустнут. Данила до боли сжал челюсти, чтобы не зарычать и тем самым не выдать себя.
Вскочить бы, кинуться в атаку, а там была не была!
И все же с собой он совладал. Лезть на рожон — самоубийство. А жене он мертвый никак не поможет. Лишь это остановило его.
Скрипнули петли холодильника — и тело среагировало на звук раньше, чем мозг сообразил, что к чему. Если стрелок потянул на себя дверцу, то, во-первых, развернулся спиной к балкону и Дану, а во-вторых, опустил автомат. Не в морозилку же целиться?..
С ножом в руке Данила бесшумно метнулся к самому огромному человеку, когда-либо им виденному. Покойный Фаза, соратник Гурбана, и то бледно смотрелся бы рядом с тушей, занявшей почти всю кухню.
Ростом незваный гость был изрядно за два метра, а весил все три центнера. Огромный живот его запоздало колыхнулся навстречу опасности, тройной подбородок едва поспел за обвисшими щеками в сизой щетине. Глазки злобно сверкнули, заметив доставщика ровно за миг до того, как нож, пробив кожаный жилет и джинсовую, затертую до белизны рубаху, вошел в массивный живот.
«Такого толстяка не пробить и мечом», — понял Дан. И хоть кровь плеснула из брюха, острие не достало до жизненно важных органов. В ответ же кулак размером с арбуз врезался в грудь «варяга», швырнув его на стенной шкафчик напротив холодильника. Ударившись спиной и затылком, Данила рухнул на пол — к ногам человека-горы. Шкафчик вместе с посудой упал сверху. Посыпалось битое стекло.
Это спасло Дану жизнь. Вместо того чтобы прострелить ему башку, человек-гора решил, что противник больше не опасен, и потому пожалел патроны.
Из брюха великана обильно текло, но его, казалось, это ничуть не напрягало. Кряхтя, толстяк наклонился, заинтересовавшись прохладными глубинами холодильника. Ноги-окорока незваного гостя были такими огромными, что вместо обуви — подходящего размера не найти — он использовал обмотки из собачьих шкур, перевязанные медной проволокой. И ноги эти нетерпеливо перетаптывались у самого лица Дана. Такая туша требует изрядного количества пищи, человек-гора наверняка всегда голоден.
Медленно, чтобы не привлечь внимания врага, Дан подобрал с пола самый длинный и острый осколок стекла, а затем резко, с силой воткнул великану под колено, перебив бедренную артерию. Из раны тут же плеснуло алым.
Взревев, человек-гора дернулся, ударился гладким, как яйцо, затылком о морозильную камеру. Громко дыша, он развернулся всем телом и уставился на извивавшегося под шкафчиком доставщика с каким-то садистским удовольствием — небось в детстве обожал ампутировать жукам лапки. Сейчас же роль насекомого исполнит Дан.
Кровь лилась из-под колена, хлюпала из живота, но человек-гора даже не пытался ее остановить.
Наконец Дан спихнул с себя шкаф — и замер, глядя в черный провал ствола, наведенного на него. Палец-сарделька нажмет на спуск — и нет больше Сташева, не поминайте лихом.
Но толстяк потерял слишком много крови. Он пошатнулся, глаза его закрылись, ствол АК при этом сместился так, что очередь ушла в стену. Взвизгнули, рикошетя, пули. Рефлекторно обхватив голову руками, будто так можно спастись от смертельной стали, Данила вскочил и отпрыгнул в сторону, а затем врезал кулаком великану по роже.
С таким же эффектом он мог ударить бетонный столб. Никакой реакции! Лишь крохотные глазки уставились на Дана с тупым интересом — мол, почти все лапки оторваны, а таракашка еще трепыхается.
Неугомонный старикан сверху возмущенно замолотил по батарее.
— Даня!!! Помоги!!! — крикнула Мариша. — На помощь!!!
Голос ее донесся с улицы. Враги — великан действовал не один — похитили ее, вывели из дома. Внизу взревел движок машины, хлопнули дверцы, крики как обрезало.
Это удвоило силы Дана. Он вогнал кулак в три подбородка человека-горы, вбив ему кадык в гортань. Великан удивленно хрюкнул, изо рта его хлынуло, запузырилось на губах, он осел на пол.
Вырвав из его рук автомат, доставщик кинулся на балкон. Успел. Задержись он на секунду-две — и всё, Маришу увезли бы на заляпанном грязью джипе, колеса которого прикрывали стальные листы, приваренные к крыльям. Проходимость тачки это существенно снижало, зато защищало покрышки от когтей и клыков, рогов и копыт зомбозверья. И все же листы эти не остановят стальные сердечники в свинцовых рубашках и томпаковых оболочках — с грохотом автомат затрясся в руках Данилы.
Лопнули скаты, джип развернуло поперек проезжей части. Из него выскочил такой же лысый, как человек-гора, мужчина с пистолетом в руке. Целя в Дана, он всего раз нажал на спуск, после чего выронил оружие и упал, получив в живот короткую очередь из «калаша».
— Зомбак тебя закусай! — Отщелкнув пустой магазин, Дан метнулся обратно на кухню, к трупу человека-горы. У того должен быть запас патронов.
Времени, чтобы одеться и спуститься по лестнице, не было. Метнувшись в спальню, схватив штаны, Дан выскочил на балкон. Третий этаж — довольно высоко, потолки под четыре метра. Ни секунды не раздумывая, он перемахнул через ограждение. Земля палисадника ткнулась в стопы. Чтобы смягчить удар, Дан кувыркнулся вперед. После дождя почва чуть размякла — это хорошо, это лучше, чем пятками щупать асфальт.
Секунда, две — и он возле джипа, дверцы распахнуты. Наведя на машину автомат, подбежал ближе, заглянул в салон. Пусто! Пока Данила перезаряжался, похитители покинули тачку. Где они?! Что с Маришей?!
Доставщик шумно втянул воздух носом. Пахло бензином. Пули не только прошили колеса, но и пробили бак — топливо вытекало. В любой момент джип мог загореться.
В чем мать родила, зато с автоматом и штанами в руках Данила Сташев отправился на поиски жены.
Позади вспыхнуло и громыхнуло.
* * *Под тяжелыми, непослушными ногами чавкала трясина. Полчища комаров облепили измученное тело. Насекомые набились в рот, в нос, их полно было в закисших глазах. Зомбак в рванине с погонами споткнулся. Упал на колени, рухнул лицом в грязь. Попытался встать — не получилось. Еще раз — никак. И еще… Он больше не мог идти. Он понимал, что умирает. Новый хозяин покинул его, а старый — ненавистный слизень! — больше не имел над ним власти.
