Грант Макмастер - Британия
Она хватает деревянную ложку и, грозно хмурясь, шагает к нему — но Майкл, задорно смеясь, уже улепетывает от стола.
Дочь Юэна — вырастет красавица! — цокает языком, вытирая грязь с низкого складного стола, и аккуратно раскладывает вилки и ложки по бокам пластиковых мисок…
— Ты же знаешь, старина, выследить кого-то за пределами нашего городишки невозможно… Иначе мы бы обязательно… Все-таки Джулия… — опять забубнил Дэйв.
Откуда-то изнутри прорвалось рыдание, но Юэн успел подавить его, и сидящие за столом услышали лишь короткий стон.
Детишки Мэри и Дэйва разглядывали его с любопытством. Хозяйка подошла и по-матерински нежно обняла гостя за плечо. Ее муж дружески ткнул его кулаком в другое.
Все вокруг ждали, что Юэн смирится с потерей и заживет, как ни в чем не бывало.
Вылезать из Метро, чтобы пробираться куда-то по поверхности вслед за сбежавшими похитителями, было делом бессмысленным и обреченным. Об этом Юэну твердили все, кому не лень. Вот и Дэйв повторял это в который раз. Юэн знал, что почти все остальные уже потеряли надежду снова увидеть своих родных и близких и оплакивали их, как мертвецов.
Мэри снова принялась за готовку, а Юэн смотрел на нее невидящим взглядом, погруженный в свои мысли. Ему не было дела до того, что там думали остальные; если смерть тянет свою костлявую клешню к нему или его близким, он не станет ждать ее с покорностью домашнего скота.
Как можно позволить себе просто поплакать, да и забыть людей, ближе которых у тебя никогда не будет? Как можно записать их в покойники, если есть хоть малейшая надежда на то, что они еще живы, что их можно выручить и вернуть домой?
Юэн перебрал в уме все доводы, призывавшие его сдаться и погрузиться в то же скорбное болото, где уже бултыхались другие отчаявшиеся, — и послал их к чертям.
Его жена и дети не умерли! Их просто забрали, и будь он проклят, если бросит их на произвол судьбы!
Когда мир настигла Божья кара и человечество укрылось под землей от безумия, творящегося на поверхности, Юэн был мальчишкой. Те, кто выжил в те суровые времена, многому научились. Например, прятать свою боль так глубоко, что на время и сами забывали о ней. Юэн решил: не время горевать. Он отыщет свою семью; кто бы их ни похитил. Он спасет их и вернет домой. Если это еще возможно…
На станции решили, что он тронулся головой.
— Юэн, ты их никогда не найдешь, — убеждал Джонатан, зайдя к Мэри и Дэйву после ужина. — На земле все так изменилось… И мы понятия не имеем, кто и куда их забрал.
— Мы и тебя можем потерять, Юэн, а ты нам нужен, — добавила Мэри.
Юэн кивнул, улыбнулся и тихо ответил:
— Мне кажется, своим я нужен сейчас немножечко больше.
Сочувствие на лице Мэри сменилось недоверием.
— Ты что, серьезно? И как ты собираешься их искать? — грустно спросила она.
— Пойду по следам шин на снегу. Что-то мне подсказывает, что они двинут туда, откуда пришли. Добыча сцапана, можно возвращаться…
— А как же твари, которые идут с юга? — спросил Дэйв.
За годы, прошедшие после войны, Земля сильно переменилась. Привычные человеку животные почти все вывелись, а на смену им пришли создания странные и жуткие. Черт знает, то ли это мутировали звери, известные человеку и до Катастрофы, то ли биологическое оружие и радиация создали какие-то совсем уж неслыханные, новые разновидности тварей, будто выдернув их на поверхность из самой Преисподней. Да и какая разница, как именно все эти создания появились на свет? Все в Глазго знали наверняка: откуда бы они ни взялись, добра от них не жди.
— Я прихвачу автомат, — пожал плечами Юэн, — и все, что выклянчу у соседей.
Трое людей напротив недоуменно уставились на него.
— Ты что, правда не шутишь? — спросил Джонатан.
По его голосу было заметно, что для старика Юэн только что перешел из разряда чудаковатых, но в целом нормальных людей в городские сумасшедшие.
— Я все для себя решил, — сказал Юэн.
— Послушай, парень… — нахмурился Джонатан. — Ты же себя приговариваешь… Ну да, Джулия, детишки… Но ты-то сам мог бы еще пожить, а?
Юэн упрямо молчал.
— Ну и черт с тобой! — вздохнул Джонатан. — Вечно ты, как Дон Кихот, бьешься с ветряными мельницами! Ладно… Пойдем, помогу тебе собраться, — проворчал он.
Все остальные уставились на него пустыми глазами. Похоже, никто, кроме старика, вообще не был в состоянии понять, за каким бесом Юэну рисковать своей жизнью и как всерьез можно рассуждать о том, чтобы покинуть безопасное и обжитое Метро Глазго — хоть бы и ради того, чтобы спасать свою семью. Да, война людей здорово изменила, покачал головой старик.
Он встал из-за стола и пошел собирать для Юэна все, что могло пригодиться в путешествии. Пусть остальные ворчат и крутят пальцами у виска — для старика слово «свобода» было не пустым звуком. Нельзя навязывать другим свою волю. Должны же какие-то идеалы старого мира быть сохранены для нового… А то так и оскотиниться не долго.
Джонатан был уверен, что видит Юэна в последний раз, и жалел об этом: несмотря на свое упрямство и прочие бзики, Юэн был надежным человеком, да и руки у него росли из нужного места.
Юэн молча двинулся за стариком, слушая, как тот что-то тихонько насвистывает. Кажется, «Невозможную мечту».[1]Остановившись, он пропел несколько строчек вслух, прежде чем пойти дальше:
Идти за добро
Без сомнения в бой,
Не бояться ступить даже в ад
Ради целой благой…
Юэн узнал песню, но так и не вспомнил, что же там поется дальше.
Глава 2
ШОТЛАНДИЯ
Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, — лишь бы дети не паниковали.
Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.
— Мам, ты в порядке? — спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.
Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:
— Все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Не думаю, — совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.
Джулия моргнула.
— Все будет хорошо, — еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. — Я только немножко отдохну…
Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.
«Херово», — подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.
Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» — расслышала Гвен.
Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.
Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все — перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.
Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.
Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.
— Не помогает, — уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. — Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.
Джулия провалилась в беспамятство.
Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.
Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.
Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Пойдите облегчитесь, — глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.
Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.