Анатолий Матвиенко - Нижняя Москва. Война на уничтожение
Как ни парадоксально, до одной интересной находки Кривицкий докопался. Он предложил построить самолет с паровым двигателем. Признаться, дочитав до этого места, Уланов хмыкнул и собрался было закрыть файл, но лишь исследовательский интерес в связи с убийством подвигнул смотреть дальше. Профессор оказался прав методологически. Нынешнее поколение инженеров отталкивается от последних достижений верхнего мира – парогазовых турбин ядерных реакторов и морских судов, то же самое в гидравлике, пневматике и других областях, где местные ограничения физических законов не действуют. Оказывается, имело смысл глянуть на опыт конца XIX – начала ХХ века, богатых на технические курьезы.
Например, при упоминании о паровых самолетах чаще всего на ум приходит первый в мире аэроплан Феликса дю Тампля, на котором он безуспешно пытался взлететь, начиная с 1875 года, и столь же нелепая конструкция русского адмирала Александра Можайского, повторившего неудачный французский опыт в 1883 году. Несмотря на то что паролеты с грехом пополам отрывались от земли – аппараты Клемента Адера и Хайрема Максима, первый реально летающий аппарат поднялся в воздух в 1903 году на двигателе внутреннего сгорания. Конец истории? Нет. Через три десятилетия братья Джордж и Уильям Бесслер установили паровой мотор в сто шестьдесят лошадиных сил на серийный самолет Travel Air 2000. Получился вполне приличный для тех лет небольшой почтовый перевозчик, пролетавший без дозаправки до шестисот километров. Кривицкий даже ролик переписал, где видно, как аэроплан поднимается в воздух в клубах пара.
Чертежей того двигателя нет, но вряд ли в нем есть что-то особенное, кроме пустотелых деталей из легких металлов. Эскизный проект ориганала Travel Air 2000 профессор также скачал, но это не столь важно – планер под двигатель с известными параметрами и воздушный винт рассчитает любой выпускник авиационно-технического института.
В условиях жестокого дефицита топлива интересную попытку сделали нацисты. Они установили паровую турбину мощностью 6000 лошадиных сил на дальний бомбардировщик «Мессершмитт264V1», парогенератор которой работал на смеси угольной пыли и бензина. Наци рассчитывали разбомбить такими самолетами Нью-Йорк, американцы огорчились и разбомбили прототип вместе с создателями.
После Второй мировой войны строить паровые лайнеры предлагалось лишь в шутку. Но что является техническим курьезом наверху, в мире без двигателей внутреннего сгорания может стать реальностью.
После похода к Манхэттену и получения тяжелых повреждений фрегатом «Рюрик» русский князь и его правительство осознали наконец, что нужен резкий рывок в немагических технологиях. На Кольском полуострове срочно строятся два подводных крейсера с гибридной паротурбинной установкой надводного хода по опыту британских субмарин Первой мировой войны, вспомогательными двигателями Стирлинга и электродвигателями подводного хода с обычными аккумуляторами без магического наращивания емкости. По замыслу конструкторов лодки должны оставаться в строю, даже если в них не окажется ни капли магии – воистину революционное решение.
Вот и второй мотив для убийства профессора. Раз ноутбук остался нетронутым, может, неугомонный дед еще на что-то набрел? Паровая авиация ударит по дирижаблестроению. Какое-то забытое наверху изобретение вполне могло разорить местных заводчиков. Как ни дико звучит, человека запросто могли ликвидировать из-за совершенно открытых данных, выложенных во всеобщий доступ.
На следующий день Артем настрочил рапорт о паролете Бесслеров и методологии поиска заброшенных изобретений. К приезду Вероники ни полиция, ни контрразведка ничего не нашли. Дело превратилось в «глухарь» и попало к дочери погибшего в дальнейшую разработку вопреки множеству правил.
Уланов пристроился чуть поодаль во время церемонии прощания. Вероника и трое родственников стояли в тесном проходе меж черными стенами, когда кладбищенский мастер поместил урну с прахом в квадратную нишу и привинтил крышку с именем, портретом и годами жизни. Кривицкая положила на крохотную полочку две белые гвоздики.
Артем незаметно догнал Веронику на выходе из колумбария.
– Слушай, я даже не увидела его перед кремацией.
– Поверь, оно к лучшему.
– Может быть. В полиции сама часто говорила людям подобные вещи. Помните его таким, каким он был при жизни. А как сама попала в такую историю… – С покрасневшего глаза скатилась слеза.
Дальше до самого ресторанчика, где Кривицкая заказала поминальный ужин, они ехали молча. Там тоже посидели тихо и скромно. Родня слабо помнила профессора до эмиграции и почти не общалась с ним, когда он снова поселился в Москве. Потом Артем проводил Веронику к ее дому и не стал подниматься. Они слишком редко встречались в последнее время, ночь или две в месяц. Служба, командировки и вообще…
– Спасибо, что пришел. Знаешь, Демченко повесил на меня дело об убийстве отца.
– С одной стороны, странно. С другой – ты, как никто, замотивирована на поиск преступника. А наблюдать за тобой и натянуть вожжи, когда личное отношение перерастет в необъективность, несложно. Добьешься успеха – тебя отстранят в самом конце и отдадут заслугу раскрытия другому.
– Плевать. Хуже другое – зацепок нет.
– Целых две.
– И ты молчал? – Вероника зажгла сигарету и нервно затянулась.
– Нет, рапорт написал. Результат сама видишь, точнее, его отсутствие.
– Говори!
– Нет, дорогая. След давно остыл, поэтому никто никуда не спешит. Завтра суббота, приходи, вместе подумаем. А сейчас побудь одна, успокойся. Поплачь.
Он целомудренно чмокнул ее в брови и удалился.
Вероника переступила порог квартиры Артема собранная, с сухими глазами, в строгом темном костюме. Весь вид провозгласил: работаем.
– Итак, что ты накопал?
– Сначала кофе. Знаешь ли, служба у меня не мед, не высыпаюсь. – Уланов принес кофейник, чашки, сахар, вазочку с чем-то сладким, включил компьютер. – Присаживайся и рассказывай.
– Что?
– Зачем он гонял в Крым и тут же что-то отвозил наверх. Последний раз заехал к нам, в переход не отправился и вскоре был найден мертвым.
Она отхлебнула.
– Мне ничего не рассказывал.
– Откуда столько денег на поездки? Ты ему спецпропуск не оформляла?
– Нет. Честно – не знаю.
– Надо проверить его вещи. Может, он оставил какую-то дрянь, что должен был везти наверх?
Вероника затянулась. После смерти отца она курила весьма часто. Артем, наоборот, пытался бросить. В принципе одно заклятие – и физиологической тяги нет. Но сигарету помнят пальцы и губы, против этого нет чар. Нужно самому.
– В его квартире искала полиция. Перечень найденного у меня. Я сама перерыла повторно. Ничего подозрительнее «Стиморола» не нашли.
– У тебя он ничего на хранение не оставлял?
– Нет. Месяца три у меня не был.
Артем пересек комнату из угла в угол.
– Варианты про тайный схрон не для него. Слушай, он же сюда заглядывал. Давай просканируем квартиру по отпечаткам его ауры.
Вероника затянулась последний раз и затушила бычок.
– Обожди. Ты для него чужой. Он если и прятал, то только в моем.
Большой ящик в комоде явил несколько коробок и пакетов. Трусики, прокладки, ночнушка, домашние босоножки, халат, косметическая мелочь. Когда они встречались чаще, это все нужно было. Артем из вежливости не лазил туда никогда. Электронных или магических устройств нет – и ладно. А то записали бы звуки эротической сцены, случившейся в отсутствие Вероники.
– Узнаешь? – спросила она.
– Впервые вижу.
Маленькая черная статуэтка какого-то языческого божка, не из русского пантеона. Магии ни капли. Едва уловимый отпечаток ауры профессора – он последний брал ее в руки. Такое точно не тормознут в переходе.
Женские пальцы тщательно ощупали странный предмет, повернули верхнюю часть. Внутри безделушки спрятана запаянная ампула с сине-зеленой коллоидной массой.
– Пиши протокол изъятия, дорогая. И в понедельник на экспертизу. Вторую версию рассказывать?
– Потом. Если честно, мысль, что отец возил неведомым заказчикам какое-то подозрительное вещество, получал хорошие деньги и погиб из-за этого, прошибает меня насквозь. Он же такой добрый, правильный был. Во что вляпался?
Она вздохнула, обернула ампулу полиэтиленом и спрятала в сумочку.
– Плохо мне. Обними меня, что ли.
Но на ночь не осталась. Когда вечером вышли из подъезда к такси, их окружило сразу четверо, без личной магии, но с амулетами. Двое – татарского типа, с ними два мутанта породы эсиров, что сразу насторожило Артема. После серии инцидентов в Тайной Москве разрешено находиться только эйши.
– Мы ничего вам не сделаем. Нам нужна лишь маленькая черная вещь, вы знаете какая.
Уланов даже не стал разыгрывать сцену: о чем вы, да мы вообще не в курсе. Он взял четверку в фокус заготовленного заклинания и задал единственный вопрос:
