Сергей Сезин - Нарвское шоссе
Сестра моя, Катька, на меня смотрела-смотрела и, видимо, что-то задумала. Весь вечер на телефоне сидела, а потом мне сказала, что завтра мы на шашлыки поедем. И не под городом, а подальше, километров за сто. Ей ее девки рассказали про очень неплохое озеро, там и песчаный пляж, и вода хорошо прогревается. И лесочек хороший. А самое главное – про него мало кто знает. И поедем мы и отдыхать будем, не думая, что приедет какое-то быдло, станет рядом и включит «Черный «бумер» на всю округу. Сеструха моя эту песню ненавидит. И этого са́мого Серегу тоже, что поет про «бумер». Хотите, чтоб она вас за дерьмо считала, – спойте при ней про «бумер».
Поедет с нами Надька (это ее лучшая подруга), Витька (ее подруги хахаль) и еще одна ее знакомая. Тут она явно намекает, но у меня какое-то состояние отмороженное. Я все как бы вижу, но сил реагировать нет. У меня такое раз было, когда мне из зуба нерв удаляли без укола. Я до того от боли дошел, что вот так же себя и чувствовал. Что я как бы и есть и как бы и нет меня, а все это не со мной происходит.
Я попробовал отказаться, но от Катьки не отвяжешься. В общем, не было у меня сил с ней полчаса ругаться, махнул я рукой и сказал, что поеду, но сами потом расхлебывайте. И пошел с балкона доставать мангал и шампуры.
В семь утра подъехал Витька на своем «Авео», мы с Катькой туда влезли и покатили в Катькин «Перекресток», где всего набрали, что надо. Сейчас шашлык самому даже вымачивать не надо, его уже вымоченным продают. И заготовку для окрошки – залил кефиром и жуй. Не, эту заготовку мы на озеро не взяли, это я так, для примера. А потом и Надьку забрали, а вот этот «сюрприз» с нею тоже был.
Девицу эту звали Элина, и она сильно косила под Дашу из этого сериала про дебильных пять дочек папы. Ну, под ту, что как готка одевалась. И волосы в жуткий черный цвет покрасила, и ногти тоже черные, на груди какой-то крест болтается, только как бы кверху ногами. У моего крестика, что бабушка подарила, все наоборот сделано. Фиг их знает, этих го́тов, я с ними никогда не тусовался и не в курсе, что это значит. Может, знак «Ищу парня» или что еще…
Наверное, Катька рассчитывала, что я на Элину клюну и от тяжелого состояния отвлекусь, но мне все было по барабану. Так что Элина меня только насильно могла заставить к ней внимание проявить, настолько мне все фиолетово было. Она это, видать, поняла и стала больше с девчонками общаться. Язык у нее хорошо подвешен, и чесала она им прям без остановки про разные колдовские дела. Я все это слушал вполуха, уголь в мангал сыпал, потом разжигал, палатку ставил, девкам волейбольный мяч накачивал…
Народ пошел купаться, а я зашел в воду по колено, постоял и… вернулся на берег. Зря я сюда приехал, кислой рожею людям праздник порчу. Но Катьке фиг что докажешь, когда ей вожжа под мантию попадет. Это только мать с отцом могли, и то подзатыльник требовался.
Искупались, шашлык пожарили, и пошел он под пиво. Я с Витькой переговорил, кто завтра обратно машину поведет, и он сказал, что литром пива ограничится, чтоб завтра выхлопа не было. Ну, тогда я сегодня по пиву выступлю.
И выступил. Лилось оно в меня как в канализационную трубу и не брало совершенно. Закусывал я не сильно, только помидорчики черри подъедал да шашлык, а пиво шло и шло. И не брало никак.
Катька с Надькой на меня искоса поглядывали, потом увидели, что я лежу, хлебаю, никому голову не откручиваю, на вопросы отвечаю, соль передаю, и перестали коситься. А меня малость отпускать начало. Как будто корка на душе стала трескаться и слазить, оттого давить меньше. Я еще добавил.
Ничего так.
А потом пошел отлить, тут меня и пробрало. До кустов дошел, хотя кидало меня не по-детски, а вот обратно не дотянул. Ноги подкосились, сел я, а потом лечь захотел. В глазах все вертелось: звезды, луна, силуэты девок на фоне костра. И начали потом глаза слипаться. Я их еле разодрал, разглядел, что у костра остались только Катька с Элей, а Надька, видать, пошла в кусты со своим хахалем. А потом глаза надежно слиплись. Но слух еще работал. Эля что-то рассказывала про черную свечу из сала мертвеца, что ей можно разную хрень делать, особенно если мертвец – висельник. Потом что-то: «бу-бу-бу», потом опять – «рука мертвеца», и снова бубнят… Ладно, сдалась мне эта «рука мертвеца» и нога его – еще больше… Так я и заснул. Сквозь сон чувствовал, что кто-то меня накрыл покрывалом. Сеструха, наверное, чтоб ночью не замерз. А то будет тогда из кого свечку сделать… На этой оптимистической ноте я и совсем заснул.
А проснулся – мама дорогая, это… финиш какой-то. И на кой демон я так набухался? Во рту будто все кошки округи нагадили и собаки вместе с ними. Глаза оплыли, аж смотреть больно. Голова болит, как будто на нее шапку боли насадили, и везде под той шапкой болит. Тело – как будто меня всей кодлой пинали, а я после очнулся. Захотел встать – и на задницу обратно сел. Отлить так хочется, что болит там не хуже головы.
Развернул морду в другую сторону от кустов… и обмер. Пусто на берегу. Ни «жестянки» Витькиной, ни палатки, ни девок, ни костра, ни шмоток. Один я, и банка пива возле ног валяется. Даже покрывала нет, которым меня ночью сеструха укутала.
Мама дорогая, это ж пипец – и не просто пипец, а прямо «дайте два»! Неужто они так взяли и уехали, меня бросив на берегу? Не, не может так быть. Сеструха у меня нормальная, и Надька тоже. Не могут они так, по приколу, кого-то бросить и укатить в Питер. А он в одних штанах и вьетнамках пусть пехом чешет. Про эту готку ничего не скажу. Вроде тоже ничего. Витька у себя на автосервисе – жук жуком. Но разводит только клиентов, вне СТО он – парень честный.
Но так сделать – это верх свинства. А рубашка моя им на кой потребовалась? Я ж ее на этот куст вешал! Мож, хлебнуть малость для опохмеления? Михалыч рассказывал, что утром после хорошей пьянки вообще голимый пипец бывает, и тут самое главное – вовремя похмелиться. Не похмелишься – ва-аще труба.
Бывший сосед дед Федор говорил, что важно – и чем похмеляешься. Будешь после «Солнцедара» «сухарем» поправляться – еще хуже будет. Надо тем же, что бухал. Ну, дед Федор – алкаш зачетный, он даже в ЛТП сидел; знает, что говорит.
Оторвал я кольцо и отхлебнул. Как было паскудно – так и осталось. Не пошло. Даже курить захотелось, хоть бросил я год назад, и до того курить даже по пьяни не тянуло. Пойду к воде. Еле доковылял до нее, нагнулся, воды на лицо бросил. Полегчало чуток. Еще полил, потом воды попил, потом еще. Понемногу отпустило. Разогнулся я, глянул – и удивился. А озеро что – не то? Островок на нем появился, и вот: впереди, шагах в десяти – из воды валун торчит. А не было еще этого вчера. А…
Мама дорогая, это лютый какой-то пипец! Как такое быть может? Лег набухавшийся чел у одного озера, а проснулся у другого… Во сне ушел, что ли, как лунатик из американского фильма? Или я ночью встал, добавил и пошел еще куда-то? А сейчас не помню, что добавил и что пошел?
Повернулся к месту стоянки и снова обмер – никого снова нету: ни вещей, ни людей, ни машины, только из песка торчит черная почти сгоревшая свеча.
Тут я не выдержал троекратного кошмара и прямо в штаны отлил. Чтоб мало не показалось.
Ну, в общем, просидел я у озера все утро, штаны простирал, они на кустах и высохли. Пить хотелось страшно, но голова все-таки отошла. И стал я кое-как соображать.
И все же сообразил: что бы со мной ни случилось – идиотская шутка, гребаное готское колдовство, НЛО прилетел или лунатизм пробил, – а отсюда надо линять. Нехрен ждать на бережку, что из вод выйдет дядька Черномор и рубашку вернет, а с дуба кот ученый спустится и отправит меня в родную хрущевку. Идти надо к людям и как-то из этого лютого писеца выбираться.
Натянул я высохшие штаны, обул вьетнамки, карманы проверил – а там одна жвачка лежит и салфетка бумажная. Часов нет, но вроде как ближе к полудню подходит. «Нокия» в кармане рубашки осталась. И пошел я туда, где деревья были пореже и вроде как дальний гул доносился. Видно, там дорога проходит. Может, Бог надо мной сжалится за такой утренний фейл, и окажусь я совсем недалеко от Питера, а не под Псковом или Новгородом…
Вышел я вскоре к хорошо накатанной грунтовке. И справа до меня стал докатываться недальний басовитый гул. Ага, сейчас подъедут – и проголосую. А что ж такое басовито гудящее едет? Неужто какой-то тяжелый бульдозер или карьерный самосвал?
Нет, то не самосвал был, и он даже не ехал. А летел. Прошел низко над дорогой и даже в трех лицах. Три самолета с черно-белыми крестами на крыльях. Видал я такие в игрушках про войну – немецкие бомбардировщики, только не помню, как точно называются.
Неужто это и есть та самая «белочка», которую все «синяки» боятся до смерти? Вот и меня накрыло, это в двадцать два-то года!.. Берите меня, санитары, ведите и везите. Можно и без смирительной рубашки, я и сам пойду без сопротивления. Куда хотите пойду, лишь бы мне дали чего-то такого, чтоб этого не видеть. Чтоб крыша дальше не ехала.
