Андрей Круз - Отблески тьмы
Потер лицо, возвращая чувствительность коже, зябко передернул плечами. Ну темнота, ну неожиданно, хрен ли я задергался? Не мальчик ведь, всякого повидал. Хотел присесть, но потом сообразил, что света от фонарика все же мало, надо бы дверь открыть и закрепить по-человечески, чтобы ветром не срывало.
Дверь открылась легко. За ней, вместо аккуратного, хоть и требующего стрижки газона, оказалась высокая, мне почти по пояс, мокрая трава, слегка качающаяся на ветру. Вместо деревьев, декоративных туй, выстроившихся в ряд возле оштукатуренного забора, я увидел заросли осинника, а в них какую-то старую развалину с выбитыми окнами, провалившейся крышей, через которую проросло дерево.
- Это че это? - спросил я вслух, после чего кратко выразился нецензурно.
Никто не ответил. Я выбрался из сарайчика, оглянулся. Вместо поленницы была груда валежника. Дома не было. То есть вообще не было. Была здоровенная кривая береза, возле нее остаток заваленной набок стены из красного кирпича. У меня в доме не было красного кирпича, были только бетон и пеноблоки с утеплителем.
- Ну и чего? - повторил я вопрос в немного иной интерпретации, ощущая, как сумасшествие плавно подкрадывается ко мне, готовое слиться в экстазе с моим постепенно срывавшимся с направляющих мозгом.
Страха не было. Было ощущение, что кто-то глупо пошутил надо мной, знать бы кто. Знать и еще понять, как из этой шутки выбраться. Потом найти шутника, и... нужное подставить. В меру своей фантазии.
- А дальше-то чего? - продлил я список идиотских вопросов.
Никто не ответил, естественно. Лишь большая серая ворона, усевшаяся на кирпичную развалину, каркнула, словно издеваясь. Я нагнулся за камнем, и она, как и подобает этой подлой породе птиц, не стала дожидаться броска, а сорвалась с места, захлопав крыльями, и полетела. Камень я все же бросил. Он описал бесполезную дугу и с глухим тихим стуком исчез в зарослях.
- И все же?
Не было ни дома, ни поселка. Ни дороги к поселку, только какая-то заросшая и заброшенная просека. Был дождь, был лес, был запах леса. Не было никаких примет густо застроенного коттеджами пригорода Москвы, да и примет наличия самой Москвы тоже не было. То есть вообще ничего не было. Был сарайчик с генератором, был сам генератор. Сарай изменился - еще несколько минут назад сверкавшей мокрой под дождем свежей зеленой краской, теперь он был ржавый, словно его забросили здесь много лет назад в полном небрежении. Никакой проволочной петли тоже не было.
Это снаружи. А внутри - наоборот. Все осталось таким, каким и было - чистый пол, новенький японский генератор, сверкающие инструменты с пластиковыми черно-желтыми рукоятками, рассыпанные по полу. Фонарик в руке.
Не стану скрывать, какие-то идеи по поводу происшедшего у меня мелькнули. Я даже закрылся в сарае с генератором и честно ждал новой морозной волны, в надежде, что она вернет все на место, кому-то молясь о том, чтобы не сойти с ума окончательно, ругаясь и идиотски хихикая. Но ничего не произошло. Вокруг меня была самая обычная темнота, которая снова спряталась сначала от луча фонарика, а затем окончательно добитая серым светом снаружи, когда я снова распахнул дверь.
- Не сработало, - громко объявил я неизвестно кому, разочарованный результатом эксперимента.
Я полагал, наверное, что скотина-шутник сидит где-то рядом и наслаждается происходящим, злорадно ухмыляясь. Даже не удержался и сказал вслух:
- Узнаю, чья работа - порву на английский флаг.
Никто не испугался, да и не ответил мне. Даже ворон больше не было. Вообще ничего не было, только лес и какая-то развалина. И все. И еще я.
- И чего теперь делать?
Так и не понял, то ли я вслух это спросил, то ли мой внутренний голос поинтересовался у меня самого. Поэтому ответил уже вслух, не знаю себе ли или внутреннему голосу:
- А хрен его знает.
И сел на мокрый кирпич заваленного куска стены. Идей не было. Можно было остаться здесь в надежде, что все разрешится само собой и я как-то попаду туда, откуда вывалился, или куда-нибудь идти. Куда? Да вот по просеке, например. Кто-то же ее прокладывал, так что куда-то она должна вести.
Курил бы - точно закурил, я даже представил себя здесь, задумчиво дымящим сигаретой. Но курить бросил давно, лет десять тому назад, так что картина была неактуальной.
Затем пришла мысль следующая: что подумает Елена? Я же здесь оказался не один, а вместе с сараем и генератором. То есть она в очередной раз выглянет в окно, чтобы, например, напомнить про дрова, и что? Ни сарая, ни мужика в сарае? И что она все же подумает?
Ой, мама дорогая, что же это будет? Меня аж в дрожь бросило, когда я окончательно осознал, что не имею ни малейшего представления, куда нас с сараем занесло, где моя семья, и чем это все закончится.
Затем пришла вторая мысль: надо отсюда валить. Искать людей. Людей с телефоном, которые скажут, где я нахожусь, дадут позвонить бесплатно и я позвоню и попрошу выслать денег. На билет или такси, если я не очень далеко. И скажу что с ума не сошел, и она не сошла, а как приеду, так все и объясню. И был не у любовницы. Впрочем, на такси можно и не высылать, возле дома расплачусь. А сидеть здесь непродуктивно. Это как минимум, потому что вероятность встретить здесь людей так себе. Маленькая она, вероятность эта самая.
- Пойду, - сказал я неизвестно кому, поднимаясь на ноги.
На всякий случай собрал отвертки с пола, не бросать же добротный германский инструмент, рассовал по карманам. И пошел. Продрался через кусты, обрушивая водопады капель с веток, выбрался на просеку. Очень похвалил себя за то, что обулся в ресапы, а заодно и дождевик накинул. Со мной такое редко случается, максимум на что способен, это добежать по двору бегом, в чем был, но вот сегодня так не хотелось на мокрень и холод, что я этим одеванием время оттягивал.
Налево или направо? Собственно говоря, никакой разницы я не видел, но справа небо было яснее, а слева совсем темным, как свинец, и висело низко-низко. Отчего вероятность вымокнуть была куда выше, если немного подумать. Я и подумал. И пошел направо.
Грязи не было, лесная почва песчаная, да и просека травой заросла. Ее стебли хлестали по сапогам и полам дождевика, но идти было легко. Даже ветер был в спину, и дождь на лицо не попадал.
Затем понемногу начал про себя напевать "Прощание славянки", стараясь идти в ногу с ритмом марша, и постепенно втянулся. Шагал широко, размеренно, время от времени задавая себе счет. Старался еще и дышать в такт шагам, вроде как спортивная ходьба. И успокаивает. И помогает поменьше думать, потому что думать плодотворно не получается. Фактов у меня мало, понимаете. Есть всего один, зато размером с весь этот мир - я оказался непонятно где. И непонятно как. Я живой, судя по внешним признакам, я здоров, со мной ничего не случилось, но я ничего не понимаю. И если начинаю анализировать ситуацию, то прихожу к простому выводу, что анализировать нечего. И вообще невозможно. Поэтому раз, раз, раз-два-три, шире шаг! Р-раз, р-раз, раз-два-три!
