Евгений Гуляковский - Другие звезды
То, что на Адре есть люди, вселяло надежду, но вид этого мертвого поля говорил о том, что убивали здесь, по крайней мере, не реже, чем в других местах.
Я взял в руки оружие погибшего воина со странным чувством. Слишком привычно легла ладонь на рукоять, слишком быстро нашли пальцы знакомые углубления, слишком стремительно сверкнула голубая сталь в моей руке, словно именно ее мне недоставало все эти дни после посадки. Чужое оружие словно разбудило во мне забытые древние инстинкты.
Я окинул взглядом поле сражения. Тут и там на песке виднелись скелеты, обломки копий, расколотые страшными ударами стальные панцири; здесь сражались всерьез люди, понимавшие толк в оружии и обладавшие немалой силой. Мои глаза наткнулись на иссохший труп одного из сраженных воинов, смерть прошла по этим холмам совсем недавно.
Едва я подумал об этом, как чья-то гигантская тень накрыла поле. Я вскинул голову. Из глубины пустыни медленно приближалась огромная черная фигура.
Витязь в доспехах, в наброшенном на плечи темном плаще ехал верхом на гигантском коне.
Его голова должна была подпирать облака. Но их не было. Светило безжалостное раскаленное солнце. Под его лучами над песком струился горячий воздух.
Фигура темного витязя, колеблясь в восходящих потоках воздуха, постепенно надвигалась на меня. Я ощутил знакомый ледяной холод, сковавший мои движения. Я не мог шевельнуться. Лишь рука с мечом еще повиновалась, но и она двигалась чересчур медленно.
Наконец всадник приблизился настолько, что я почувствовал себя жалкой козявкой, мошкой под копытами его лошади. Забрало шлема было опущено, и я не мог видеть лица всадника. Еще шаг — и его тень легла на меня. Свет померк, совсем рядом звонко стукнуло о камень гигантское копыто.
Когда я вновь обрел способность воспринимать окружающее, я по-прежнему стоял один посреди поля брани. Лишь холодный пот, струившийся по моему лбу, напоминал о происшедшем. Я все еще боялся оглянуться, хотя отлично знал, что вокруг не было ничего, кроме пустыни. «Мираж, это всего лишь мираж», — шептали губы.
Но у смерти не бывает миражей… Или, быть может, мы знаем о ней не все? Или это был сам Аристарх? Или не было ничего, кроме моего воспаленного воображения?
Подобрав среди разбросанных повсюду останков нужное мне оружие и прикрепив к поясу найденный меч, я наконец покинул поле смерти. Возможно, я видел лишь тень своих мыслей или нечто, вызванное ими из недр планеты. На Адре многие земные понятия и действия приобретали совершенно другой смысл.
Илен я нашел на прежнем месте. Она сидела, сжавшись в комок, словно хотела стать как можно меньше. Мне показалось, что ее плечи вздрогнули от страха, когда она услышала мои шаги.
— Ты что-нибудь видела?
— Не знаю. Что-то было. Но я не знаю…
— На что это было похоже?
— Какое-то облако. Огромное темное облако. Но оно летело слишком низко для облака. Над самой землей… И от него веяло холодом.
— Да. Слишком низко…
— Ты знаешь, что это было?
— Догадываюсь. И, думаю, нам надо убираться отсюда как можно скорее.
Оставшуюся часть пути мы преодолели без особых происшествий и к восходу третьей луны были уже у шлюпки. Паршина на месте не оказалось. Он отправился на поиски Илен. Рассчитывая, очевидно, что ему повезет больше. Вернулся он только к вечеру, и по его фальшивому дружелюбию я понял: очередного столкновения не избежать. Паршин предложил отпраздновать наше благополучное возвращение, что вызвало со стороны Илен самое горячее одобрение.
Суровая походная жизнь на борту корабля и условия дикой планеты не предназначены для женщин. Илен наверняка скучала уже по комфорту цивилизованного мира, по тысячам привычных мелочей, делавших ее жизнь веселой и удобной.
Вскоре все было готово. В тени шлюпки натянули большой навес, собрали переносный пластиковый стол. На нем появились остатки неприкосновенного запаса, сохраненного Паршиным, по-моему, специально для этого случая. В консервированном пиве и даже специальном алкогольном тонике, разрешенном лишь для планетарных запасов, недостатка не было. Я успел забыть вкус этого пряного, ароматного напитка, запрещенного к употреблению на всех планетах Комора, поскольку в его состав входила изрядная доза кренга.
Илен так долго не выходила из своей палатки, словно готовилась на королевский бал. Пока что мы позволили себе лишь открыть по баночке консервированного пива.
Беседа не клеилась, каждый думал о своем. Огромная луна, в четвертый раз за сегодняшний день, взошла высоко над морем и украсила его поверхность радужной дорожкой. Со стороны моря потянуло прохладным ветерком, жара уменьшилась, но мне по-прежнему было душно. Дурные предчувствия не оставляли меня в этот вечер. Я хорошо понимал, что не имею никаких прав на женщину, занявшую в моих мыслях слишком много места… В сложившихся обстоятельствах я вряд ли что-нибудь смогу изменить, все зависело теперь от ее собственного поведения, от того, как она определит наши взаимоотношения, будет ли держать на достаточном расстоянии двух изголодавшихся по женскому обществу мужчин? Но даже если она это сделает, я не сомневался в том, что конфликта не избежать.
Если бы найти здесь людей! В космосе рассеяно великое множество человеческих поселений. За тысячелетия, минувшие с тех пор, как они оторвались от материнской планеты, их облик, образ жизни, даже биология претерпели значительные изменения. Многие цивилизации уже нельзя назвать человеческими в привычном смысле этого слова.
Но в любом случае аборигенов нужно найти как можно скорее. Только на их поддержку я мог рассчитывать. До храма Света лежал далекий и нелегкий путь, а времени, возможно, уже не осталось. Если на поле я видел тень Аристарха, если он вернулся на Адру после поединка с Сейросом, мне не позволят приблизиться к храму…
Я сидел молча, потягивая тоник, и ничего не предпринимал. Может быть, я всего лишь ждал финала безнадежной драмы, задержавшей меня в пути? Или мной руководило желание узнать побольше о женщине, которую я любил?
Илен появилась наконец из своей палатки. На ней была легкая кружевная кофта. Распущенные волосы волной спадали на открытые плечи. Короткая широкая юбка, слишком короткая, на мой взгляд, открыла жадным взорам мужчин ее безупречные загорелые ноги. Подходящих туфель, видимо, не нашлось, и она шла к нам босиком, задорно улыбаясь. Обойдя стул, предусмотрительно оставленный мной для нее, она переставила его между Паршиным и Канировым и села напротив меня.
— Если женщина приходит с кем-нибудь в гости, у нас никогда не сажают ее рядом со спутником, — произнесла она, все так же мило улыбаясь.
Только сейчас я заметил, что под ее кружевной кофтой не было ничего и полупрозрачная ткань позволяла достаточно подробно рассмотреть ее полную высокую грудь. Оба ее соседа не отрывали глаз от этих кружев. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову, но не проронил ни слова, буквально лишившись дара речи.
По-моему, она сошла с ума, решив поиграть моей и своей собственной судьбой. Я заметил, что Илен откровенно наслаждается возникшей ситуацией. Чего только ни сделает женщина, чтобы вызвав соперничество, почувствовать вокруг себя скрытую глухую борьбу! Как наивен я был, полагая, что в этой борьбе она будет на моей стороне! Как мало я знал ее! Или она не понимала, к чему может привести подобная игра, или слишком хорошо понимала и шла на это сознательно!
Большинство мужчин делят женщин на две категории, на тех, что доступны всем, и на принадлежащих лишь одному. Но таковы ли они на самом деле? Или свой единственный выбор они делают, лишь следуя установившимся традициям, а то и просто подчиняясь давлению обстоятельств? Что если так называемая «добропорядочность» женщины — это всего лишь маска, насильственно натянутая на них цивилизацией и отваливающаяся, когда обстоятельства изменяются?
Всеми этими мудреными мыслями я лишь пытался затемнить тот очевидный факт, что Илен совершенно не соответствовала образу, который я старательно создавал в своем воображении. В конце концов она ведь призналась мне, какое задание выполняла на «Хитаке». И откуда мне знать, какой путь прошла эта женщина, прежде чем стала агентом спецслужб Комора? Да и та ли это Илен, которую я знал?
Сейчас она настолько обострила и без того невыносимую ситуацию, что схватки со смертельным исходом нам вряд ли удастся избежать. Из-за сильной жары я снял с себя ситрилоновую защиту и теперь жалел об этом.
Паршин едва сдерживал нетерпение, посматривая на меня с откровенной насмешкой.
Мы снова выпили тоник. Илен, конечно, и не думала отказываться, хотя прекрасно знала о действии этого напитка.
Почти сразу же рука Канирова, словно невзначай, оказалась на ее обнаженном колене. Не переставая улыбаться, она сняла ее и так же мягко отстранилась от Паршина, попытавшегося ее обнять. Все это время она, не отрываясь, смотрела на меня, словно наслаждаясь моими мучениями. Глаза у нее были какие-то странные, нельзя было поймать ее взгляд, хотя она смотрела прямо на меня.
