Андрей Орлов - Урал 2017. Эра безумия
– И что прикажешь, Витек? – неохотно огрызался Шура. – Поставить тебе пятерку по логике? Ну, молодец, догадался, именно так и было. Слушайте, мужики, давайте немного поспим? Ей-богу, надоело с вами трепаться. Я будильник выставлю на час ночи…
В начале второго, когда над городом царила беспросветная мгла, четыре тени выскользнули из больницы и окопались за беседкой. Ночь была безветренной, в небе расплывались и подмигивали бледные звезды – дымка гари и не думала развеиваться. На заднем дворе было тихо. Со стороны проспекта доносился невнятный гул. Силуэты деревьев вырисовывались во тьме, проступали очертания гаражей, больничной ограды, которая на этом участке была не решетчатой, а монументально-кирпичной. Подозрительные личности в ареале не шатались, чувство опасности пока помалкивало. Разнылся Вятский – он проспался и обнаружил, что давно пора перекусить. Мало того, что он питается, как все приличные люди, четыре раза в день, так он привык еще и по ночам таскать из холодильника что-нибудь вкусное. У людей чесались кулаки, но они сдерживались. Потом журналист вспомнил, что ему нужна аптечка – почему-то раньше он об этом не вспоминал.
– Послушайте, мы пойдем по городу в больничных пижамах? – дошло до Вятского. – Вы сбрендили. Мы не можем…
– Нет, парадные мундиры наденем… – зашипел ему в физиономию Шура и показал чешущийся кулак. – Давай договоримся, Ксюша, с этой минуты ты заткнулся, лады? Затаил на всех добро и заткнулся. Ей-богу, не посмотрим, что ты у нас пострадавший, настучим по чавке, не возрадуешься.
Они лежали и всматривались. Шура шепотом возвестил, что скоро вернется, откатился в темноту и куда-то убежал. Он вернулся минуты через три, озвучив свежие разведданные: за пределы клиники он не выходил, но ворота не заперты (хотя и не сказать, что распахнуты настежь). У гаражей припаркованы машины, в том числе карета «скорой помощи» фирмы «Форд» – двери у нее не заперты, бензин в баке есть, но ключ в замке отсутствует. Посторонних не видно. Остальные машины – отечественного производства.
– Провода замкнем, – задумчиво вымолвил Андрей. – Что-то мне подсказывает, что лучше взять вместительную «скорую помощь». У нее движок хотя бы не рычит на весь город. Но на проспект соваться нельзя, там все перегорожено, не проедем…
Он погрузился в раздумья. Параллельно проспекту, за задворками больницы, тянется улица Кабинетная – еще одна оживленная магистраль, хотя и не такая загруженная, как центральная. Прорываться на авось? Понятно, что «мертвецы» кинутся в погоню, придется спасаться бегством, но если улица перегорожена, то им конец… Он шепотом озвучил свой план. Все трое остаются, следят за развитием событий и друг за другом. Если кто-то «превращается»… в общем, мужики знают, что делать. В случае угрозы извне – отступать в больницу. А он уходит на разведку – обследовать Кабинетную улицу. Если что, спасется бегством – он не образец олимпийского здоровья, но бегать обучен. Товарищи недовольно роптали, но никто не рвался за ним, когда он отползал прочь. За гаражами жались в кучку несколько машин. Андрей передвигался перебежками, замирая, сливаясь с темнотой. Он добрался до ворот, убедился, что створы разомкнуты, просочился наружу. Как же просто в наше время выйти из психбольницы…
Он находился в темном переулке, окруженном акацией и кленовым молодняком. До Кабинетной было метров полтораста. С данной точки она почти не просматривалась – фонари на улице не горели. Он смещался вдоль ограды – волнение просто зашкаливало. Глупая мысль сразила наповал: а, возможно, не так уж плохо, что Рита умерла неделю назад? Умерла человеком, по-людски, без всяких дикостей. А что бы с ней случилось сейчас, как бы он пережил ее преображение? Шанс незначительный, что пронесет – у Риты были проблемы с иммунитетом, любая хворь воспринималась болезненно. Речь не шла ни о СПИДе, ни о ВИЧ, просто у девушки был слабый организм, требующий витаминов и бережного отношения. «При чем здесь ВИЧ? – возмущалась она. – Что такое ВИЧ?» «Василий Иванович Чапаев», – пошутил однажды Андрей…
Он выхаркивал комок из горла. Долой эти сопли прошлой жизни… Он скользил по переулку, приближаясь к дороге. Мерцать одиноким перстом становилось опасно. Он перебрался через обочину и остаток пути шел на корточках, натыкаясь на ветки и торчащие из земли корни. Загривок уже щипало – он различал, как по проезжей части блуждают тени…
Он лежал за столбом электропередач, имея неплохой обзор. Проезжая часть погружалась во мрак, приходилось всматриваться, чтобы что-то различить. Мурашки ползли по коже, волосы шевелились… Не зря эта улица привлекла его внимание – благодаря трамвайным путям проезжая часть значительно расширялась. Жизнь замерла в субботу и воскресенье – трафик в эти дни минимальный. Смазанные тени колыхались в ночном воздухе – люди бродили, точно пьяные. На первый взгляд их было относительно немного. Там, где он лежал, вжимаясь в столб, вообще никого не было. Несколько фигур колыхались на противоположной стороне дороги – у ресторана итальянской кухни «Манжори». «Меню изучают?» – мелькнула забавная мысль. На тротуарах лежали тела – весомая причина пореже дышать. Он полз мимо кустов, отделяющих тротуар от проезжей части. Машин на дороге было немного. Замер хлебный фургон, в зад ему на полном ходу врезалась спортивная «Тойота», а уж ту для симметрии сплющила элегантная «Мазда». «Тянитолкай» занял крайнюю полосу, проезду не мешал. Застыл на горке трамвай 12-го маршрута – двери нараспашку, в салоне кто-то копошился, издавая голодное урчание. Дорога поднималась к перекрестку с Войховской. Места для проезда хватало, но что за горкой? До площади Энгельса от перекрестка порядка полуверсты. Андрей решил рискнуть – пополз дальше. Мелькнула мысль: встать, как все, и расхлябанной походкой двинуть по своим делам. Но, взвесив все «против», отказался от идеи: неизвестно, как твари чувствуют чужаков, можно сесть в лужу с таким «творчеством». Он дополз до остановки общественного транспорта. Дверь в киоск, торгующий пищевой мелочью, была распахнута. Удержаться от соблазна он не мог – переполз через порожек, включив рассеянный свет. Схватил подвернувшийся под руку пакет с вишневым соком, жадно глотал, утоляя жажду, впихнул в себя два шоколадных батончика, вскрыл еще один пакет, осушил наполовину. А когда покидал гостеприимный теремок, чуть не поседел от страха – по тротуару брела целая группа понурых личностей, и он едва не вывалился им под ноги! Он вцепился в косяк, затаил дыхание. Медленно убрался в темень киоска. Субъект, возглавлявший процессию, что-то почувствовал, остановился. Поднял нос к небу, начал принюхиваться. Он медленно повернулся, заблестели льдинки в глазах. Инцидент мог закончиться плачевно, но идущий следом наехал сослепу на товарища. «Главарь» зашипел, задергался – и, видимо, забыл, чего хотел. Помешкав, он повертел головой и потащился дальше – за остановку. Странная процессия удалялась. Андрей перевел дух, задумался – они вообще представляют, куда идут? Или им без разницы? Что им нужно? Приключений, покушать, порвать кого-нибудь? Они способны на элементарный мыслительный процесс? Догадываются о своей ущербности вчерашние люди, ставшие в одночасье уродливыми тварями?
