"Фантастика 2025-159". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Небоходов Алексей

На следующий день вечером фотолаборатория, обычно тихая и унылая, наполнилась оживлённым гулом голосов, смехом и азартом двух заговорщиков, которые собирались покорить советский кинематограф. Михаил и Сергей склонились над старым, покрытым толстым слоем пыли столом, на котором неаккуратными кучками лежали фотопринадлежности и разбросанные листы бумаги с зарисовками и пометками.

Сергей, с видом человека, повидавшего в жизни не только хорошие фильмы, но и плохие проекторы, критически осматривал местную технику, с усмешкой покачивая головой:

– Миша, вот скажи честно, эта аппаратура случайно не с похоронного бюро списана? – с иронией спросил он, приподняв одну бровь и с сомнением разглядывая грустно висящий на штативе фотоаппарат. – Потому что лучшее, что мы можем снять с её помощью – это похоронный марш или съезд ветеранов-стахановцев. Свет, камера, действие – и вот уже слёзы на глазах.

Михаил усмехнулся, отмахиваясь рукой, будто отгоняя эту неуместную критику:

– Знаешь, Серёжа, похоронный марш – это ты хватил лишнего, хотя пара хороших кадров для некролога не помешает. Но, если без шуток, что можно сделать, чтобы эта груда металлолома хотя бы не развалилась на первом же дубле?

Сергей задумался, постучав пальцем по подбородку с видом гениального изобретателя, которому пришла в голову смелая идея:

– В общем, Миша, освещение у нас ужасное. Даже хуже, чем проекторы в моём кинотеатре после трёх сеансов индийского фильма подряд. Надо что-то делать. Вот смотри, берём старую настольную лампу с кухни – ту, что с зелёным абажуром, снимаем абажур и ставим вместо него отражатель из фольги. Будет работать как мини-прожектор. Затем – можно взять пару зеркал, расставить их по углам, чтобы свет лучше отражался. Получится, конечно, «голливуд для бедных», но хоть лица актёров будем различать.

Михаил рассмеялся и с одобрением хлопнул ладонью по столу:

– Отлично, Серёга! Голливуд для бедных – это ровно то, что нам нужно! Только главное, чтобы фольгу кто-нибудь с кухни не упёр обратно. Хотя… если что, скажем, что ставим эксперимент по экономии электричества для комсомольской организации. Никто и слова не скажет.

Сергей хмыкнул, кивнул и принялся старательно записывать в потрёпанную тетрадь список необходимого оборудования, не переставая при этом бурчать под нос:

– Значит так, Миха, пишу: лампа кухонная – одна штука, фольга пищевая – сколько не жалко, зеркала желательно не разбитые, удлинители, лампочки повышенной мощности. Ну и пару тряпок на всякий случай, чтобы тушить пожары, если что-то пойдёт не так. А у нас оно точно пойдёт.

– Почему ты так уверен в худшем сценарии, Серёжа? – насмешливо спросил Михаил. – Неужели ты сомневаешься в своих же технических способностях?

Сергей театрально закатил глаза, подняв руки вверх в жесте абсолютной безысходности:

– Миха, я работаю киномехаником в советском кинотеатре! Я привык ожидать худшего! Я видел столько плёнок, что лучше бы их никогда не показывали! Слово «авария» – это мой девиз и жизненное кредо. Но, тем не менее, я сделаю всё, чтобы твой сантехник вошёл в историю, а не в больницу.

Они оба расхохотались, представляя, какие нелепые сцены ожидают их впереди. Михаил встал из-за стола, сделав несколько театральных шагов по тесной фотолаборатории, и, резко повернувшись к Сергею, заявил с вызовом:

– Кстати, Серёга, о сантехнике. Я подумал и решил, что первую мужскую роль я сыграю сам. Чтобы лишних вопросов не возникало, а то мало ли какой «заслуженный деятель искусств» в роли сантехника начнёт буянить и сливать информацию куда не надо. Так сказать, пример подам личный, героический.

Сергей с откровенным облегчением выдохнул и весело подмигнул Михаилу:

– Вот это мудрое решение, Миха. Тем более сантехник из тебя выйдет отличный. У тебя же лицо такое – сразу видно, человек из трубами на «ты». А я тогда уж возьму на себя камеру и всю техническую часть. С меня спрос меньше, если вдруг случайно начнётся скандал. Я человек маленький, всего лишь нажимаю на кнопку и матерюсь тихо в углу.

– Договорились! – рассмеялся Михаил. – Ты оператор, консультант и главный технический критик. Если провалимся, всё будет на тебе. А успех, конечно, поделим на двоих. Всё по-честному, по-советски.

– Вот и чудненько, – ответил Сергей с притворной серьёзностью, – главное, чтобы твой сантехник не запутался в трубах на первом же дубле. Кстати, сантехнический ключ у тебя есть или будешь руками чинить, для большего реализма?

Михаил сделал вид, что серьёзно задумался над вопросом:

– Для реализма, Серёжа, можно и руками, главное – правильно подобрать трубы. Но, на самом деле, надо раздобыть какой-нибудь увесистый гаечный ключ. Для солидности образа.

Сергей снова засмеялся и дописал в тетрадь крупными буквами: «Гаечный ключ – обязательно крупный и убедительный!».

– Миха, мы с тобой или гениальные сумасшедшие, или просто идиоты, – заключил Сергей, закрывая тетрадь и вставая со стула, чтобы потянуться. – Но в любом случае, кино у нас выйдет легендарное. Хотя бы потому, что никто такого ещё не делал.

– Вот именно, Серёга, – подтвердил Михаил, снова становясь серьёзным и задумчивым. – Никто такого ещё не делал. А мы сделаем. Пусть не сразу гениально, пусть будет нелепо и смешно, но это будет честно и по-настоящему.

Сергей собрал свои записи, попрощался с Михаилом и вышел в коридор, по пути громко рассуждая о том, насколько абсурдна вся эта затея и насколько невероятно смешной окажется их первая лента. Михаил, проводив друга взглядом, почувствовал, как его охватывает необычайная лёгкость и вдохновение.

Теперь он понимал совершенно ясно – путь обратно закрыт, и это было не просто решением, а самой сутью нового, дерзкого и такого желанного приключения. И пусть это приключение было рискованным, нелепым и, возможно, безумным – оно было его собственным, честным и живым, таким, каким и должно быть настоящее искусство.

Оставшись один в опустевшей фотолаборатории, Михаил ещё несколько минут задумчиво смотрел на закрывшуюся за Сергеем дверь, прислушиваясь к постепенно затихающим шагам друга в пустынном коридоре. Затем, словно очнувшись от лёгкого транса, он решительно вернулся к столу, сел и взял в руки потрёпанную тетрадь, которая уже начала казаться ему важнее любой банковской книги, владевшей его мыслями в прежней жизни.

Он неторопливо перелистывал страницы, заполненные заметками, смешными набросками и характеристиками возможных актрис, и постепенно погружался в детали своего будущего фильма. В голове, словно кадры киноленты, мелькали сцены, диалоги и ситуации, каждая из которых выглядела одновременно и комично, и абсурдно, но при этом совершенно убедительно, словно списанная с реальной жизни.

Михаил улыбнулся, вздохнул и начал писать, тщательно выводя каждую букву, словно опасаясь упустить что-то важное. Слова сами собой ложились на бумагу, диалоги звучали в его голове отчётливо, с той особой живостью и простотой, которые способны вызвать у зрителя ироничную улыбку.

– Так, – проговорил Михаил вслух, будто убеждая самого себя, – сантехник приходит по вызову, женщина открывает дверь и спрашивает его томно, слегка раздражённо: «Вы по заявке из ЖЭКа?» А он ей, улыбаясь нелепо и застенчиво, отвечает: «Да, гражданочка, сантехник я. У вас, говорят, течёт?» Она, поправляя бигуди, вздыхает глубоко и многозначительно: «Ой, товарищ сантехник, у меня тут и в душе течёт, и на кухне течёт. Куда ни глянь – сплошная у… ик! течка».

Он рассмеялся, представив, как это прозвучит, и аккуратно записал фразу, продолжая создавать диалоги. Михаил сознательно заимствовал стилистику американских комедий, но умело переплетал её с советскими реалиями, делая сцены не просто смешными, а до абсурда нелепыми в знакомых каждому гражданину декорациях.

Внезапно его мысли переместились на образ героини. Михаил уже отчётливо представлял её не как звезду, а как простую, естественную женщину, которая могла бы жить в любом из домов напротив фотолаборатории, со всеми её обычными заботами и тихими мечтами. И тут, словно яркая вспышка, в памяти всплыло лицо Ольги Петровны – матери одного из учеников кружка. Женщина интеллигентная, серьёзная, но с глазами такими глубокими и живыми, что за ними всегда хотелось угадать что-то большее, чем простое выполнение обязанностей сотрудницы госучреждения.