Попаданец в Рой Пожирателей. Том V (СИ) - Кита Никита

Перед расставанием бокаты обменялись парой фраз. Когда Миару остался один, Фёдор принёс для него в аудиторию мисочку яблок. Того, что он сможет заработать сам, ему не хватит, поэтому стоит подкормить калеку, не то зачахнет прямо над своим столом. Судя по очертаниям заготовки, новое изделие столяра будет довольно крупным.

В своей комнате старый пленник попил воды, а затем принялся перекладывать куски мяса с подноса в отдельную тарелку. Вместе с этой миской старец побрёл в коридор. Прямо в проёме проход ему перегородил слизевик. Разум Роя сразу раскусил желание учителя поделиться пищей с соседом. Ещё в плену у бандитов, он поступал также. Но в специализированной школе-тюрьме порядки установлены иные. Каждый получает блага в зависимости от заслуг перед семьёй, и никак иначе.

Пришлось престарелому бокату унять свой порыв сочувствия и давиться шашлыком в одиночку. Данное положение повлияло на его аппетит и на средине второго куска мужчина нервно бросил еду, прошёлся к лежбижу и улёгся на гамак, повернувшись лицом к стене. Не лез ему кусок в горло от осознания, что собрат за стеной сидит голодный.

Но Фёдор не собирался отступать от установленного им самим принципа. У него здесь не санаторий для гуманоидов, а трудовой лагерь. Пускай ещё скажут спасибо, что не стали едой для королевы.

Миару увлечённый работой уплетал яблоки одно за другим и не заметил, как тарелка стоящая под рукой опустела. Пальцы пощупали гладкое деревянное донышко, а глаза удивлённо взглянули на место где ещё недавно лежало пять плодов.

Один из четырёх слизевиков покинул тюрьму и полетел на запад, к подземелью выкопанному специально для иноройца. Только слон первого ранга по габаритам мог пролезть в фейковый тронный зал, чтобы закрепить трёхметровую матку на бетонном каркасе.

Халима повыделывался минут двадцать, а дальше голод взял своё и вынудил старика нормально поесть. После очередной порции жареного мяса, дед опять прилип к толчку. Всё-таки его изношенный желудок плохо справлялся с такой «тяжёлой» пищей.

«Вместо уроков, мы целый день будем наблюдать, как хрыч борется с запорами.» — негодовала королева — «В следующий раз вместо шашлыка надо использовать мангал, как казан и наварить супа. Возле речной деревни полно огородов с зреющими овощами, а благодаря затопленной пещере проблем с мясом у нас больше не будет.»

Когда пожилой мужчина вернулся в учебный кабинет, инвалид всё ещё занимался вырезанием новой фигурки. На тот момент у бесформенной деревяшки уже вырисовывалось пять острых концов.

Старый пленник подошёл вплотную к соседу, склонился над ним и обнял его за плечи. В таком интимном положении старец что-то зашептал собрату на ухо. Жуколов дёрнул головой и изменился в лице. Пару минут бокаты негромко перешёптывались, как-будто Рой мог что-то понять из их разговора, если услышит.

Головастик сидящий рядом распознал одно единственное, знакомое слово — «учук», переводящееся, как мясо. Вероятно Халима заранее оправдывался перед Миару за то что не может поделиться с ним пищей и заслуженно вменял вину за это жукам.

Следующая итерация распознавания началась с того, на чём ученик и учитель остановились до обеденного перерыва — последовательность из пяти слов, описывающая каплевидный звездолёт. Первое слово означавшие «белый» или же «бело-серый» уже размещалось на слизевом стикере. Второе слово «шушукац» прямо сейчас описывал столяр, доступным ему методом. Третье слово «ханон», уже находилось в таблице и ожидало действий старика.

Увидев вызов на постамент, учитель как-то медленно и совсем неуверенно побрёл к ступенькам. На полпути он остановился и повернул в сторону трибуны. На вертикальном бетонном блоке он взял листок с рисунками богов и поманил к себе слизевика. Подошедший слон, просто помог забраться на трибуну гусенице. Тогда Халима понял, что показывать то, что он собрался показать, следует именно головастику.

Дрожащим пальцем бокат указал на клубок веток с головой.

— Вархата ханон. — произнёс он.

Затем старик перевёл палец на медведя в лозах.

— Маку ханон. — сказал образованный гуманоид.

После этого он отложил лист, подошёл к демонстрационному постаменту и указал на деревянную модель воздушного корабля.

— Шушукац ханон. — промолвил дедок, найдя взглядом ближайшего надзирателя.

Фёдор понял это так, что слово «ханон» имеет отношение к чему-то сакральному. Какой-то объединяющий признак для определённых мистических сущностей. Показать такое жестами действительно сложно. А значит придётся оставить данное слово на будущее и пытаться выяснить его более точное значение уже в процессе полного погружения в бокатианскую культуру. Ну а пока, слон изготовил табличку на которой просто перечислил все три словосочетания произнесённых пленником.

Примечательным было также то, что клубок веток с головой он обозвал «Вархата ханон». Казалось бы, тогда причём здесь жуки, которых обзывают Вархата и-и все кому не лень? Перерожденец решил проверить этот момент и воспользовался листом с рисунками, чтобы заказать у Миару изготовление фигурки соответствующего божества.

— Вар-рхата ханон. Вар-рхата ханон. — говорил слон, тыкая указкой в изображение исполненное чернилами, а потом в нетронутое полено.

— Мон, мон. Шак. — отвечал ампутант, кивая и не отрывая подвижных рук от работы.

Фёдор понадеялся, что мужчина правильно всё понял и выполнит задание за награду.

Следующим на очереди было слово из трёх букв с коротким звучанием «он».

Когда слизевик внёс его в таблицу, Халима сидящий за столом отрицательно помотал головой и недовольно протянул:

— Э-эх-х, и-ир. Он талороа. Ли каркуно шваку рау лингоа. Он талороа.

Человек распознал лишь слово «рау», означающее два. Похоже старик настаивал на том, чтобы насекомое вписало оба оставшихся слова «он талороа», потому что по отдельности объяснять их значение не имело смысла. Жук дописал пятую последовательность символов, проверяя данную теорию, и это сработало. Дедок поднялся с табурета и куда-то пошагал. Внезапно он остановился сбоку от надсмотрщика, чутка присел и засунул пальцы под чёрные хитиновые надкрылья. Фёдор сперва растерялся от такого панибратства, но потом поддался нажиму гуманоидных рук и откинул вверх две защитные пластины слуги.

Кистью учитель поводил вдоль сложенного крыла.

— Талор. — при этом сказал он.

Дальше дедок поочерёдно провёл уже вдоль обоих крыльев.

— Талороа. — промолвил он.

Мыслительный центр понял, что талор означает крыло, а талороа, в соотвествии с окончанием, множественное число данного слова.

Увидев кивающую гусеницу, пожилой бокат покинул слона с открытым багажником посреди комнаты и подошёл к своему столу. Там он положили ладони на спину маленького жучка головастика, после чего произнёс:

— Он талороа.

Следующим к кому подошёл Халима стал Миару. Инвалид закрутил головой, когда старец зачем-то положил кисти ему на спину.

— Он талороа — повторил учитель.

«Если „талороа“ означает крылья, то слово „он“ указывается на их отсутствие.» — догадался парнишка — «Вернее на отсутствие чего-либо, к чему слово „он“ пристыковывается. Нужно проверить…»

Тюремщик взял из сферы одну серебряную монетку и вместе с ней подполз к старому гуманоиду.

— Талри фагор и-и, сокат. — почти безупречно вымолвил слизевик и показал деду копейку в своей клешне.

Затем, пустой передней лапой жук прикоснулся к ноге боката и заговорил:

— Халима он сокат. Миару он сокат.

Услыхав это, пожилой мужчина закивал. В то же время сидящий сбоку столяр негодующе прыснул губами. Теория подтвердилась, ведь ни у одного узника и правда не было при себе серебряной валюты.

Управляющее сознание распорядилось изготовить две таблички: одну для слова «крыло», а другую для частицы обозначающей отсутствие чего-либо у кого-либо. В графе перевода Фёдор так и записал: «отсутствие чего-либо».

Теперь можно было собрать все добытые сведения в одно целое. И так, старик описывал звездолёт, как некий белый божественный «шушукац» без крыльев. Что же, достаточно близко к тому, что видел Федо-Рой…