Охотник на богов (СИ) - Райро А.
Я прикрыл Мозарта плечом.
— Это мой слуга, и я за него отвечаю, кириос. Он пойдёт вместе со мной и ни на кого не нападёт, если не будет повода.
Морфи тут же опустил лук. Стрела вместе с тетивой исчезли.
— Мозарт сделает. Мозарт пойдёт и не будет нападать, пока хозяин не скажет, что повод есть.
Тонкие губы Кэйнича скривились в презрительной гримасе.
— Тогда уж постарайся, коллекционер, чтобы повода не было.
В отделение Гильдии меня повёл лично Кэйнич.
Он взял двух помощников, в том числе, лысого верзилу, которого я видел ещё в лодке, а ещё он забрал у меня перстень-накопитель.
— Для твоей же безопасности, — процедил он, глядя мне в глаза с неприкрытым раздражением.
А вот лук у Мозарта никто так и не смог забрать.
— Это принадлежит Мозарту! — отрезал морфи, делая грозное лицо и крепче сжимая рукоять лука.
Афену и Кристобаля повели совсем другие люди, и они отправились сразу в жёлтом вагоне трамвая, дойдя до ближайшей остановки, а вот я пошёл пешком вместе со своим морфи. Он бы не влез ни в один вагон, которые уже десятками курсировали по городу после окончания Полудня Гнева.
Когда я наконец покинул полуразвалившийся дом Гасперов, то Гипериос предстал совсем другим.
На улицы вышли люди, городок ожил, небо снова посветлело, вернулся солнечный день, приятно запахло морем. Клумбы, фонтаны, аллеи, одноэтажные кирпичные дома — всё это опять выглядело милым, безопасным и красивым.
Но люди…
Они стояли на улицах и опасливо наблюдали, как меня и Мозарта ведут к зданию из тёмного кирпича — отделению Гильдии. И судя по их настороженным лицам, такого ещё не случалось: чтобы лично кириос сопровождал какого-то хромающего пацана и его двухметрового слугу.
— Это же младший ЛасГален, — слышалось то с одного угла, то с другого.
— ЛасГален… ну куда он полез…
— Он оживил морфи?..
— Он убил грувима?..
Мужчины, женщины, подростки и даже совсем ещё дети — все смотрели мне вслед и перешёптывались.
— Смотри, мам, это мо-о-орфи! — засмеялась одна из девочек, совсем ещё крошка. — Смотри, какие у него волосы красные! И борода до пола, а ещё он почти голый…
Мамаша тут же прикрыла ребёнку рот и шикнула, с опаской покосившись на морфи, но тому было плевать, что его разглядывают, и что он расхаживает по улицам в одной набедренной повязке из старой простыни. Мозарт шаг в шаг следовал за мной, держа лук наготове, как личный телохранитель.
Ну а я, окружённый конвоем из трёх представителей Гильдии, шёл по каменным плитам улиц, мимо заборов и толп людей, мимо убитых грувимов и луж зелёной слизи, мимо домов и трамвайных рельсов, мимо фонтанов, клумб и полуразрушенных башен Одинай, заросших диким виноградом.
Никто из толпы так и не посмел спросить у кириоса, за что меня арестовали, и что это за странный морфи идёт с нами.
Но, скорее всего, жителям и так было понятно: как сказал сам кириос, я не-гражданин, поэтому не имею права владеть слугой. А если осмелился оживить морфи — значит, нарушил закон и подлежал аресту.
Тревога во мне нарастала, но паники не было.
Не знаю почему.
Может быть, из-за того, что даже кириос опасался связываться с моим морфи и оставил его при мне, а может, потому что бог Мозарт стоял на моей защите и не собирался от меня отходить, пока я сам ему не прикажу.
Годфред, кстати, так и не проронил ни слова, но я ощущал, что он пристально за всем наблюдает, только молчит.
Пока мы шли по городу, Кэйнич тоже не произнёс ни слова, а вот когда меня повели к входным воротам Гильдии по ступеням широкого крыльца, то кириос всё же приблизился и тихо сказал мне:
— Не знаю, как ты это сделал, сукин сын, но правду я из тебя вытащу.
Ворота с гербом Гильдии распахнулись, и меня вместе с морфи ввели внутрь здания.
Сначала мы преодолели мрачный и пустынный холл с колоннами, потом — огромный зал, за ним — коридор и ещё один зал, а после — ещё один. И по мере того, как мы продвигались внутрь здания, к нашему шествию присоединялось всё больше представителей Гильдии, которым Кэйнич один за другим отдавал приказы:
— Подготовьте допросный зал номер один! Угроза уровня «Максимальный» по шкале Апейрона!
— Есть, кириос! — Двое кинулись исполнять.
— Пригласите секретаря! И предупредите госпожу Майдере! Скажите ей, что случай сложный!
— Есть, кириос! — ответили ещё двое.
А Кэйнич продолжал отдавать приказы, не сбавляя шага:
— Вызовите нашего нового мага-экзорциста! Как там его… Бауч Беласко! Из-под земли мне этого Бауча достаньте!
— Есть, кириос!
— И где Йешу? Мне нужен глава города! Срочно! Сообщите ему об инциденте! Скажите, что арестованный в допросном зале номер один!
— Есть, кириос!
— Остальных арестованных направьте в залы пять и четыре! Пусть ими займутся Афуа и Пас!
— Есть, кириос!
— И пустите к ним врачевателя Луина! Только его!
— Есть, кириос!
— И будьте готовы объявить красный код, если арестованный ЛасГален начнёт атаку!
— Есть, кириос!
Он отдавал приказ за приказом таким тоном, будто это я раскурочил дом Гасперов и напал на город. Да он назвал меня максимальной угрозой по шкале Апейрона, куда уж хуже!
Преодолев ещё один коридор, мы вошли в зал с крупным столом в виде подковы. Напротив него стояло кресло, обитое красной тканью, без подлокотников, с высокими ножками — чтобы у допрашиваемого не было опоры ни под ногами, ни под руками, и он ощущал себя уязвимым.
Самое то для допросов.
У одной из стен стоял ещё один стол, совсем небольшой, зато с громоздким аппаратом, похожим на старинный буквопечатающий телеграф. За ним сидела пожилая полная дама в строгом костюме и с пышной рыжей шевелюрой, в наушнике на одном ухе.
Как только мы вошли, она положила ладони на клавиши своей печатной машинки и приготовилась.
— Это госпожа Кольб, почётный гражданин, секретарь регионального отдела Гильдии, — сразу представил её кириос. — Она не маг, зато высококлассный оператор трансмографа. От неё не ускользнёт ни единое слово, сказанное в этом зале.
Пока он это говорил, женщина печатала, как из пулемёта. Видимо, и правда, фиксировала каждое слово — неважно какое, пусть даже про неё саму.
Кириос перевёл взгляд дальше, на ещё одну женщину.
Она, не шевелясь, сидела в углу, навалившись на спинку кресла и будто слившись с серой обивкой. Наверное, поэтому я не сразу её заметил. Казалось, что это просто пустое кресло. К тому же, на коленях женщины лежало серое покрывало и свисало до самого пола.
На ней была серая военная форма, серая кираса, серая фуражка и чёрные, совершенно непрозрачные очки — крупные, с круглыми стёклами, будто очки газосварщика. Но даже через них порой пробивался блеск глаз.
Судя по нижней части лица и узловатым морщинистым рукам, женщина тоже была в возрасте, но в отличие от секретаря, она выглядела втрое меньше размером: и в росте, и в комплекции. Маленькая, тощая и вся какая-то серая, под цвет своей военной формы.
— Моё почтение, госпожа Майдере, — уважительно кивнул женщине кириос.
Та никак не отреагировала в ответ, даже не шевельнулась.
Кто такая эта госпожа Майдере, Кэйнич так и не пояснил.
— Присаживайтесь, не-гражданин ЛасГален, — велел он мне, указав в сторону кресла. — Ведите себя спокойно, это лишь беседа.
Пока я шёл до места, в стенах зала открывались бойницы. Да уж, просто «беседой» тут не особо пахло.
Мозарт следовал за мной, и как только я уселся в кресло, он встал рядом, будто приготовившись отбиваться. Его сияющие золотистые глаза зорко осмотрели бойницы и самого кириоса.
Тот уселся напротив меня, заняв место в центре стола-подковы.
В зале повисла тишина. Только пальцы трансмографистки, проворные, хоть и полноватые, щёлкали по клавишам.
На секунду я ощутил резкое головокружение, потом — тошноту, но стоило мне проморгаться и перевести дыхание, как всё прошло.
