Один в поле воин - Тюрин Виктор Иванович

Мы приехали на ипподром за полчаса до начала соревнований. Светило солнце. Ветра совершенно не было, поэтому мороз, несмотря на пятнадцать градусов, не так сильно чувствовался. Нижняя половина трибун, вокруг ледяного поля, была уже занята людьми. Из двух больших черных рупоров, висевших на столбах, по обе стороны от кабины диктора, неслись бравурные звуки военных маршей. Над трибунами торчали шесты с флагами спортивных обществ, участвующих в соревнованиях, а чуть ниже их висело очередное полотно с портретом вождя и надписью «Сталин – лучший друг физкультурников». Помимо этого, я посчитал, висело шесть транспарантов, где вперемешку с приветствиями участникам соревнований были политические лозунги. Не успел я толком оглядеться, как Бен начал быстро пробираться между трибунами, поэтому нам ничего не оставалось делать, как поспешить за ним. Подойдя к троим мужчинам, сидевшим у самого борта ледового поля, мы поздоровались. Они оказались не только знакомыми Бена и Грега, но и коллегами моих приятелей – спортивные обозреватели из советских газет. Парни сначала познакомили меня с ними, после чего между ними завязался разговор. Советские журналисты показались мне более раскованными людьми из всех тех, кого я до сих пор встречал. По крайней мере они не стояли в ожидании вопросов, а сами их задавали, нередко шутили. Правда, наш разговор крутился исключительно на спортивные темы, а когда журналисты только начали обсуждать шансы возможных победителей, как музыка прекратилась, и в наступившей тишине спортивный комментатор принялся объявлять составы команд и порядок гонок. Стоило раздаться очередной фамилии известного гонщика, как трибуны взрывались восторженными криками. Так как мне это было не интересно, то я просто стал смотреть по сторонам, при этом отметив, что народу за последние двадцать минут заметно прибавилось. Несколько минут рассматривал трибуны, где старались перекричать друг друга болельщики обществ-соперников, потом стал смотреть, как готовят техники мотоциклы, на закутанных в тулупы гонщиков. Среди них, к моему удивлению, я увидел несколько девушек. Грег с Беном тем временем попытались втянуть советских журналистов в тотализатор, но те наотрез отказались.

– Вот так всегда, – пожаловался мне Бен на советских журналистов. – Майкл, ты на кого ставить будешь?

Бен отвлек меня своим вопросом. Я посмотрел на него:

– Слушай, я первый раз в жизни подобное шоу вижу. Даже фамилий участников не знаю.

– На. Читай, – и фотокорреспондент со смешком протянул мне программку сегодняшних соревнований, которую ему до этого дали советские журналисты. Я взял ее, пробежал глазами, затем показывая пальцем, спросил:

– Это список гонщиков?

– Длинный – мужчины, поменьше – женщины.

Оба журналиста уставились на меня, как и их советские коллеги, которые с не меньшим интересом смотрели на меня. Я провел пальцем по списку:

– У мужчин… этот будет чемпионом, а у женщин – эта победительница.

Когда Бен перевел мои слова, один из советских журналистов сказал:

– Вы бы объяснили парнишке, что мотоциклы разделены на шесть классов. По кубикам. В каждом классе – свой победитель.

Бен, соглашаясь, одобрительно кивнул головой и только открыл рот, чтобы объяснить мне детали, как неожиданно смолкли крики болельщиков, при этом одновременно всколыхнулись зрители, развернувшись к центральному входу. Я автоматически развернулся за всеми и увидел идущую по центральному проходу, группу людей. Впереди всех шел молодой человек в кожаном реглане с меховым воротником, похожим на мой, в сопровождении трех офицеров и нескольких гражданских лиц. С одним из них, высоким подтянутым мужчиной, лет пятидесяти, он на ходу сейчас беседовал. По рядам сразу побежали шепотки:

– Сталин. Вася Сталин.

Я сделал недоумевающее лицо и дернул за рукав стоящего рядом со мной Тейлора:

– Грег, это кто?

– Василий Сталин. – Я сразу сделал большие глаза, тогда он усмехнулся и объяснил: – Да нет, это не тот Сталин, а его сын.

Бен тем временем поинтересовался у стоящего рядом с ним советского журналиста:

– Это кто с Василием Сталиным?

– Иван Тормашев. Тренер от «Динамо». Похоже, Вася Сталин хочет кого-то из его мастеров себе забрать.

– Откуда знаешь? – поинтересовался Бен.

– А ты как думаешь, чего такое лицо недовольное у Тормашева? – усмехнулся журналист. – Кстати, знаешь, как у нас расшифровывается ВВС?

Я сделал непонимающее лицо и толкнул Бена в плечо:

– О чем вы говорите?

Тот быстро перевел мне и приготовился снова заговорить, как я задал новый вопрос:

– Что такое ВВС?

– Дьявол! Забыл, что ты только что приехал. ВВС – это сокращение от военно-воздушных сил, а Василий Сталин – командующий ВВС Московского военного округа, – быстро просветил меня фотожурналист и сразу повернулся к своему советскому коллеге. – Дима, так как расшифровывается ВВС?

– Просто, – ответил тот. – Взяли всех спортсменов. Это юмор наш такой, местный.

Бен сначала «переварил» расшифровку и только потом рассмеялся.

– Ты чего? – спросил его Грег, но тут взревели двигатели стоявших на старте мотоциклов.

Бен недовольно мотнул головой и отрывисто бросил:

– Все потом, а сейчас давайте смотреть.

Зрелище было действительно великолепным. Искрящийся лед, радужными брызгами вылетавший из-под шипов шин несущихся на бешеной скорости мотоциклов, гонщики, которые своими шлемами, наплечниками и щитками чем-то походили на средневековых рыцарей, и неистовые крики болельщиков, которые то стихали, то нарастали до такой степени, что казалось, вот-вот и порвут на клочки морозный воздух. Полный антураж картины, где сошлись сила, мощь и дикий азарт, довершал голос диктора, который, казалось, гремит из динамиков со всех сторон:

– …Владимир Карнеев, общество «Динамо», обходит своего последнего соперника и выходит на финишную прямую!! Победа!! Мастер спорта Владимир Карнеев стал победителем в заезде, в классе 750 кубических сантиметров!!

Тут Бен неожиданно толкнул Тейлора локтем в бок и сказал:

– Смотри, Грег, а наш новичок победил, – при этом он ткнул пальцем в списке на Карнеева.

Тейлор хитро посмотрел на меня:

– Ну и что! Ставки мы так и не делали. Так что наш малыш в пролете!

Журналисты весело засмеялись. Я посмотрел на них обоих и сказал:

– Черт с вами, жулики! Так и норовите ребенка ограбить! Если не хотите, чтобы я на вас тете Марии пожаловался, щелкните меня вместе с моим чемпионом на память!

Бен хитро улыбнулся, переглянулся с Грегом, после чего сказал:

– Хорошо, но что ты скажешь об отличном фото на новой цветной пленке? Я ее только два месяца тому назад получил. Цвета естественные, как в жизни. Обещаю тебе такое фото, что ты до конца жизни будешь вспоминать меня с благодарностью.

– Понял. Что с меня?

– В посольском магазине есть неплохое виски…

– Будет вам виски.

– Вот это я понимаю! Деловой подход! – обрадовались журналисты.

Спустя полтора часа соревнования окончились, и последние зрители стали покидать трибуны. Остались только группки болельщиков-фанатов, которые сбежали с трибун и, окружив своих кумиров, поздравляли их, радостно крича. Техники, не теряя времени, отводили мотоциклы к стоящим недалеко грузовикам с открытыми задними бортами, на которых, как я понял, развезут технику по ангарам. Рядом с машинами стояло два автобуса, где уже сидела большая часть участников соревнований, оставшихся без призовых мест. На краю ледяного катка сейчас остались только победители заездов и журналисты, которые брали интервью и делали фото чемпионов. Здесь находился и Василий Сталин со своим окружением, который о чем-то громко спорил с двумя тренерами, стоявших с угрюмыми лицами.

Мы подошли в тот момент, когда Владимир Карнеев позировал уже знакомому нам журналисту из газеты «Советский спорт». Победитель, крепкий, румяный от мороза, коротко стриженный парень, стоял у своего мотоцикла. Одна его рука лежала на руле, а в другой он держал шлем. Улыбка у чемпиона была веселая и задорная.