Георгий Пушнин - Заговор «Королей»
— Ты меня должен простить. — Марина говорила тихо, тонкими пальцами перебирая белые воланы на груди. В глубоком вырезе переливался бриллиантовый кулон-капелька, словно одинокая слеза застыла в соблазнительной впадинке, в сантиметре от совершенства, которое — было время — принадлежало ему безусловно и, казалось бы, навсегда. Нет в мире ничего безусловного. Пушкин остановил Марину, осторожно взял ее за плечи и притянул к себе. Она спрятала лицо у него на груди и стала ближе к прежней еще на один шаг.
— В прощении или непрощении смысла давно нет. Сегодня твой день рождения. Именинникам принято угождать. Загадывай желание.
— Хочу, взявшись за руки, гулять по набережной Сены, слушать далекую музыку и болтать о милых пустяках.
Так они и сделали. Они говорили взахлеб только о пустяках, по молчаливому согласию избегая главного, — заговорщики в парижской ночи, томимые исподволь наливающимся желанием — но это казалось пока неуместным, это подождет. Наутро, валясь с ног, они позавтракали в первом попавшемся кафе. Петр Пушкин начал поглядывать на часы: к восьми его ждали в парижском представительстве корпорации. Марина подняла на него тревожные глаза и торопливо заговорила, совсем как тогда, при расставании в Москве. В Париже все не так, жестокий город, даром что притягательный, но сразу показал, что талантов у нее никаких, не получилось Европу покорить. Все то же — мелочь, интерьеры буржуа. Приходится другие профессии осваивать, стала переводить.
Пушкин уже опаздывал. Марина смиренно кивнула, оставила ему телефон и взяла такси.
Он звонил по этому номеру каждый день в течение месяца — из Москвы, из Нью-Йорка, из Амстердама, — но трубку никто не снимал.
ЭЛЬ-ТАРА, 2008 ГОД
Несколько месяцев назад Петр Пушкин был командирован в Эль-Тару готовить подписание контракта в рамках проекта «Кориолан». То был второй этап сложных переговоров о поставках новейших вооружений и технологий в эту страну. После первого этапа для вооруженных сил Эль-Тары уже были доставлены из России катера, радары, самолеты и вертолеты. Несмотря на солидный объем сделки, обе стороны подходили к ней как к разминке и планировали развитие отношений. Два года назад пришлось перенести все тяготы тендера, объявленного Эль-Тарой. Соперником русского оружия стало оружие французское и американское. В прессе развернулась целая кампания против России. Новый президент страны Фернандо Мануэль Домингин пока был недостаточно силен, чтобы противостоять атакам. В частных беседах он осторожно, но все же высказывал предпочтение российской продукции. В выступлениях на публике был максимально сдержан. «Новый президент сделает нас провинцией ССР», — причитали газеты. Желтая пресса вовсю развлекалась публикацией версий о причастности российской разведки к победам Домингина.
Пушкин хорошо знал Фернандо Мануэля. Они познакомились на известной выставке в Ле Бурже. Дело было так. Однажды в павильон корпорации «Каскад» зашел скромный посетитель, загорелый молодой мужчина южной наружности с характерной выправкой военного, серьезный и дотошный. Пушкин в этот момент пил кофе в офисе, где несколько мониторов демонстрировали все, что происходит на экспозиции. Посетитель в рубашке поло и светлых брюках привлек внимание Петра. Той самой выправкой, удивительно точными вопросами, общим непраздным интересом (системы слежения позволяли прослушивать любую точку зала), цепким вниманием профессионала. Пушкин дал указание выяснить, что это за человек, и через несколько минут получил ответ — генерал из Эль-Тары, без пяти минут президент страны. Официально делегация Эль-Тары должна была прибыть в офис корпорации «Каскад» лишь завтра. Но генерал обожал внезапные, неформальные визиты. Пушкин бросил кофе и спустился в зал.
Они были примерно одного возраста, оба — военные, оба любили яхты и океанские прогулки. Словом, у них оказалась масса общего. На следующий день — как раз к визиту делегации Эль-Тары — они стали практически друзьями. В Ле Бурже выяснилось, что генерал Домингин предпочитает российское оружие. Разумеется, некоторая поддержка со стороны корпорации генералу Домингину при приходе к власти была оказана — обычная мировая практика в отношении перспективных партнеров. Это были цивилизованные формы поддержки: консультации, аналитическая и информационная помощь. Иного он бы и не принял. Ко всем своим достоинствам, генерал был самолюбив (до вспыльчивости) и щепетилен (порой болезненно). По его красивому латиноамериканскому лицу чуть что сразу пробегала волна подростковой подозрительности. Позже он научился контролировать свои эмоции, обзавелся внешней беспристрастностью и даже непроницаемостью, приличной именитому государственному деятелю. Однако Пушкин был убежден, что Фернандо Мануэлю удалось занять президентский пост во многом благодаря своей зажигательной эмоциональности, которая так нравится массам. Потом Пушкин увидит, как взрываются толпы при появлении Фернандо Мануэля на балконе президентского дворца или в открытом автомобиле на улицах столицы Эль-Тары.
В тот ясный день в Ле Бурже будущий президент Эль-Тары забирался в кабины самолетов и вертолетов, открыв рот погружался в виртуальные демонстрации, дающие практически сто процентов эффекта присутствия, подолгу задерживался на тренажерах. Он был по-детски непосредственен и пытлив: слишком много вопросов, не всегда корректных. Он просто потрошил Пушкина. Назавтра, уже в составе делегации, Фернандо Мануэль Домингин явился в форме, которая его очень изменила. На сей раз он был важен и немногословен, — конечно: все вопросы, которые неприлично задавать, будучи официальным лицом, он задал вчера.
В первом этапе переговоров в Эль-Таре Пушкин участвовал наездами, в качестве эксперта по локальным проблемам. Их взаимоотношения с Фернандо Мануэлем переросли в мужскую дружбу. Правда, крепкий орешек президент Эль-Тары однажды твердо высказался в том смысле, что дружба дружбой, но это не означает послаблений российской стороне в объявленном тендере. Состязайтесь на общих основаниях.
И всё равно Пушкин смотрел на этого странного молодого генерала с известной симпатией. Тяжелый характер, стальная воля, бетонированная система принципов, подавленная эмоциональность, мальчишеское обаяние, отличное европейское образование — у Домингина есть все возможности стать неодиктатором, очеловеченным символом «крепкой южнолатиноамериканской руки» новейшего времени. Однако ведь держится. Условия дружбы больше не обсуждались. Но Пушкин заметил, как раздражает его появление в Эль-Таре присутствующих там американских и французских конкурентов.
Нельзя сказать, что до прихода Фернандо Мануэля к власти Эль-Тара была совсем уж в загоне. В тяжелые времена экономику несколько выручало наличие на территории изумрудных месторождений. В конце прошлого века страну действительно сотрясали экономические и политические кризисы. Президенты менялись часто, кабинеты министров — еще чаще. Попытки следовать то за одним, то за другим капризом новомодных экономических рецептов приводили к бешеным скачкам курса местной денежной единицы — песо. Из всех экономических гуру нашелся только один до конца честный. Доведя страну до очередных «бунтов пустых кастрюль», он покончил с собой, оставив предсмертную записку: «Простите, я всего лишь хотел получить Нобелевскую премию». После этого страна протрезвела, перестала искать спасителя среди экономистов и традиционно возобновила поиски национального героя среди военных.
Сначала Фернандо Мануэль Домингин был одним из многих честолюбивых полковников и генералов. Как говорил Домингин, он выиграл благодаря своему «чувству баланса сил — внутренних и внешних». И еще: «Безумие мира можно победить лишь нормальностью. Я борюсь за нормальность нашей страны». В местной прессе возник целый жанр комментариев к его завуалированным, но впечатляющим высказываниям. Что он в таких случаях подразумевал? — загадка. Фернандо Мануэль вообще этим грешил: бросить словечко и раствориться в воздухе по-английски. Это был очень сложный друг. Тем не менее на втором этапе переговоров Петр Пушкин уже возглавлял делегацию корпорации «Каскад» именно потому, что был не чужим президенту Эль-Тары.
На сей раз переговоры осложнились, так как их полноправным участником стала организация Южноамериканский военный конгресс — непростое, склочное (чем грешат все «свежие» организации) объединение амбициозных государств. Эль-Тара вступила в него уже после закупки у России большой партии военной техники. Согласно одному из пунктов декларации Военного конгресса, его участники должны были согласовывать свои планы военно-технического сотрудничества с зарубежными странами с Советом Конгресса. Фернандо Мануэль Домингин входил в этот совет, но предстояло еще голосование. К тому же планировалось привлечение консолидированных средств Военного конгресса: реализовать проект «Кориолан» предполагалось в масштабе нескольких заинтересованных государств для создания единой системы южноамериканской климатической и военной безопасности. Официальным языком Конгресса был португальский.
