Самурай Врангель - Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]
Юра, командир отряда специального назначения, сидел под тутовым деревом, жевал листья коки и что-то играл на своей гитаре, звуками которой порядком надоел всему отряду, и продолжал изводить всех ноющим бренчанием.
— Заткнулся бы, а? — вежливо попросил его Григорий. — Уже и лягушки уснули.
— Что ты понимаешь в гармонических интервалах, — вздохнул командир отряда. — Я на тебя, стрелок, не обижаюсь. Тебе что контрапункт, что командный пункт — всё едино. А ты знаешь, — добавил он, — что именно музыка вела в бой македонские войска и колесницы Рамсеса Великого?
— Не знал. Не знал, что уже тогда использовали психическое оружие.
— Шутник, — Юра безобидчиво провёл по струнам.
— И при чём здесь, кстати, «С-500»? — спросил Григорий.
— Кто его знает. Японцы, например, на своих космических ракетах пишут священные тексты, в которых просят, чтобы они, ракеты, не падали, а долетали до орбиты. И тоже, кстати, что-то там поют…
— Типа твоего…
— Да, типа моего, — серьёзно ответил Юра. — Они там прямо хоровод вокруг ракетоносителя водят. И без такой церемонии, между прочим, добро на пуск не даст ни один премьер министр Японии. А почему? А потому, что они к делу подходят практически, то есть эмпирически. Ты, кстати, закончил? — Юра показал глазами на книгу, лежащую на груди Григория. — Неделя уже прошла.
— Да, — хмуро ответил тот.
— Вот и молодец, вот и молодец. Послушай фрагментик произведения… — Музыкант переплел пальцы между струн, стал колотить медиатором и тянуть аккорды. — Пониженная квинта! Тебе это ни о чём не говорит? — И снова извлёк фонтан невообразимых звуков.
Григорий с вздохом шевельнулся в гамаке и сбил пепел с сигареты. Сочувственно поглядел на командира.
— Ну, пониженная, так пониженная. Только вот зачем? А почему, к примеру, не повышенная?
— Не катит. Не тот звук. У тебя звание повышенное? Вот то-то. Но пониженным может стать моментально. Квинта это и имеет в виду. Неизбежность падения. Ты чувствуешь, какая умная штуковина музыкальная гармония?
— О господи! — Григорий перевернулся на бок и выбросил в траву сигарету.
— Да ты знаешь, — стал заводиться любитель музыкальных интервалов, — что вся современная музыка возникла благодаря этой пониженной квинте? Красота и трагедия падения понятны всем людям искусства! И даже просто людям… Два интервала, две ноты изменили лицо музыкальной индустрии, нет, они совершили прорыв, переворот, парадигму в восприятии музыкального ряда! Если бы не они, Пол Маккартни и Мик Джагер остались бы нищими и никогда нигде не выступали бы, а Эрик Клэптон, Ай-Си-Ди-Си, Дип-Пёрпл и Пинк Флойд спились бы и закончили жизнь под забором.
— Наверное, секретные? — спросил заинтересованно оператор АРСН.
— Кто?
— Ноты.
— Да нет. Обыкновенные, известные давно интервалы. Пониженная квинта и пониженная терция в мажорном ряду.
— А что за терция такая? — проявил интерес Григорий.
Юра забренчал что-то невообразимое и стал подвывать: «Мы ходим по кустам там, где нет людей…»
— Господи, да от этого искусства наши боеголовки самоликвидируются не взлетев, — заметил Григорий. — Эти твои терции и квинты надо исполнять при внезапной встрече с противником, пан Юра. Давай лучше шансон.
— Тьфу ты, деревня. — Кинул гитару в кусты и вытащил сигарету. — Тебе это не дано. Эзотерические знания словами не передаются.
— Какие, какие?
— Музыка — сила! И больше никто ничего добавить не сможет. Даже Шопен это понимал, от чего и умер. Остальное тебе знать не нужно. Всё, через десять минут обед. — Прикурил и кинул взгляд на небольшую книжечку, притаившуюся на груди оператора АРСН. — Впрочем, нет, я совсем забыл. У нас же ещё урок философии!
— О господи, — тихо пробормотал Григорий и положил руки на произведение, лежащее у него на груди, как бы пряча его подальше от глаз.
— Ну? — вопросил командир. — Ты прочёл книгу?
— Я же сказал уже — да, — угрюмо ответил оператор.
— Я рад, я рад, — потёр руки Юра. — Мы скоро догоним потенциального противника по уровню политической подготовки!
Григорий протянул из гамака книгу с непонятным названием «Диалектика имманентного и трансцендентного». Сказал:
— Знаешь, Юра, если честно… Я прочёл. Но у меня до сих пор болит голова, и я ничего не понял. Забери её от меня, я смотреть на неё не могу — кружится всё внутри… Может она для моряков? Командир взял книгу и испытывающе глянул на сержанта.
— Ты должен понимать такие вещи… Голова кружится даже тогда, когда первый раз из гранатомета по цели стреляешь… Сейчас идёт гонка военно-интеллектуального превосходства. — Помолчал, полистал книгу. — Про квинты и терции ты же, по-моему, понял?
— Ну, что-то вроде… — уклончиво ответил сержант.
— Так ведь здесь о том же самом, только другим способом передачи — алфавитом.
— Наверное, я не готов к такому алфавиту…
— Хорошо, попытаюсь объяснить основную мысль простыми словами. — Юра упал в гамак, который был привязан рядом, заложил руки за голову и начал говорить:
— Слушай внимательно. Имманентный мир это всё то, что тебя окружает, все, что происходит в твоей голове — твои мысли, желания и всё прочее. То, что ты можешь почувствовать, увидеть и представить, это он и есть имманентный мир. Ясно?
— Пока да.
— Ну, вот видишь как просто, — оживился Юра. — Продолжим: имманентность осознаваема, трансцендентность же, как раз наоборот. Трансцендентный мир выходит за пределы твоего восприятия и понимания. Это всё то, что ты даже не в состоянии вообразить, а не то, что увидеть или почувствовать. Это понятно?
— Нет.
— Юра пустил колечко дыма, сбил пепел с сигареты в лист фикуса и уверенно сказал:
— Щас поймёшь. Слушай внимательно. Перехожу на другой уровень подачи материала.
Григорий внимательно смотрел на командира из своего гамака.
— Имманентное и трансцендентное, — медленно начал учитель философии, — соотносятся друг с другом примерно так. В образном, конечно, изложении. — Помолчал; Спросил: — Ты любишь животных? Я тоже. Прекрасно. Представь себе: на верёвке висит кошка; слепая, глухая и к тому же без зубов и когтей. Одно только может — языком болтать.
Юра затянулся и медленно выпустил дым. Продолжил:
— Это имманентный мир, Григорий. Далее: возле верёвки с кошкой стоит стул, а на нем сидит, — как бы его назвать? — живодёр, так и назовём. Курит папиросу, пьёт пиво, а в руках плётка.
Рядом столик хирургический расположен, а на нём всякие специальные инструменты лежат: щипцы для пыток, иголки разные, ну и прочее… Бидон с кипятком неподалёку поблёскивает. В общем, все нужные приспособления для пытки животного — под рукой.
Командир снова сделал паузу, затянулся сигаретой и продолжил:
— Ну, кнут — кнутом, а в стороне на маленьком столике лежит, так сказать, пара пряников: кусок сала, сыр, хлеба краюшка… Так вот, Гриша, этот живодёр — и есть трансцендентный мир. Понятно?
— Ничего не понятно.
— Ладно, поймёшь, — пустил кольцо дыма; качнулся в гамаке. Продолжил, медленно выговаривая слова:
— Сделает это падло глоточек из бутылки — бац кошку плёткой — и смеётся, наверное… Иголкой её ткнёт в бок, для общего порядка. Кошка орёт: «Жизнь собачья! Будь она проклята! Мама — роди меня обратно». Живодёр докурит бычок и, — бабах кошку по голове дубинкой. Ха-ха-ха! — наверное. И снова плёткой. И тут же, раз — пряник ей под нос. В виде куска сала. Ну, измученная тварь вцепилась, бедняга, и жуёт, жуёт — голодная ведь. И неожиданно начинает ощущать что-то вроде счастья. Мысли в голове струиться такие, примерно, начинают: «А ведь, в сущности, жизнь не такая плохая штука!» И тут снова — бац плёткой по морде, чтобы сало всё съесть не успела и не расслабилась. Да ещё, живодёрище, щипцами лапы задние, для профилактики, зажмёт; передние верёвкой затянет; ведро липкой горячей воды на кошку выльет; возьмёт верёвку — и давай её, кошку, крутить вокруг себя, приговаривая:
«Помни, у тебя всегда есть выбор! Надежда умирает последней. У всех есть равные шансы!».
Это скотина живодёрище такую фигню котяре парит. «Будешь терпеть — и у тебя всё получиться! А ещё лучше — молись. Тогда все проблемы сами решатся. А ты говоришь — жизнь дерьмо. Не видала ты красотка дерьма!» И снова — бац дубинкой. Вот такая любопытная диалектика. — Юра прищурился от дыма и спросил:
— Наводящий вопрос по теме, сержант. Что в состоянии сделать кошка, как она может воздействовать на мучителя? Как она может достать его? Есть один способ. Догадайся. Ты обязан знать ответ!
— Слушай, — спросил оператор АРСН, переживающий за бедное животное, — а как кошка оказалась в таком положении? За что с ней так обходятся? Не родилась же она с верёвкой и без зубов?
