Игорь Вереснев - Младшие братья
— Какой мозгач?
— Тот, что тебе зелёные в башку вставили. А ты знаешь, как у нас поступают с порченными? — Она вдруг подняла руку, выдернула из дерева нож и прижала его к горлу Максима. — Чик, и нету!
Она и правду взмахнула рукой, так, что у парня оборвалось всё внутри. Захохотала ему в лицо, резко отстранилась.
— Штаны не намочил?
Сунула оба ножа в сумку на боку, развернулась и пошла прочь.
— Дура, — буркнул ей вслед Максим. Впрочем, так, чтобы Огница не расслышала.
Подождал, пока спина её скроется между деревьями, и побрёл к городу. Собирать ягоды перехотелось.
На третий день после встречи в лесу Максима неожиданно повели во дворец.
Князь Лестовиц оказался видным, широкоплечим мужчиной с круглым лицом, обрамлённым курчавой, изрядно тронутой сединой бородой. В тёмно-русых волосах же седины не было вовсе. И голос звучал молодо, звонко:
— Здравствуй, Маакс! Наконец-то нашлось время поговорить нам.
Чем таким срочным князь был занят те пять больших дней, что пришельцы «гостили» в его городе, Максим, ясное дело, спрашивать не стал. Слово — серебро, а молчание — золото. Для чего этот «приём» затеян, пока неизвестно.
А приём был самый, что ни на есть настоящий, как в кино. Князь в клетчатом, жёлто-лиловом, таком ярком, что глазам больно смотреть, камзоле, в синих штанах, заправленных в алые ботфорты, восседает на троне. По правую руку — советники в разноцветных нарядах, по левую — дружинники в кирасах, похожих на бронежилеты. Перед троном ковёр расстелен, над головой светильники с потолка свешиваются. Стены залы шпалерами драпированы, то ли шёлковыми, то ли нейлоновыми. В общем, всё блестит и переливается. Кроме Максима в его затёрханной, с оборванными рукавами оранжевой форме рубболиста — с одеждой для пленников добрийцы поскупились. Хорошо хоть обувь выделили, кожаные тапки-мокасины.
— Тиун Рен-Рендук сообщил, — продолжал между тем князь, — что познакомился с тобой в Вирии. А прежде ты жил в ином месте. Мне приходилось встречаться с несколькими людьми, прибившимися к нам из других миров, и они разговаривали на нашем языке. Я прежде думал, что все люди говорят на одном языке. Кое-кто из моих советников сомневается, что ты человек.
— Я человек! — обиженно возмутился Максим.
— Да, теперь я это слышу. Но твой мир, должно быть, необычный. Поведай о нём.
Максим раскрыл рот, готовясь в который раз описывать Землю… и замер. В углу, за портьерой стояла Огница. «Ничего не говори князю о звёздах!»
Он облизнул вмиг пересохшие губы. Кто их знает, что в этой «доброй» Добрии за порядки. Нет, лучше помалкивать. Пожал плечами:
— Что особенного… Саблезубые у нас не водятся. Когда-то водились, но давно вымерли. Ещё — города у нас большие, людей много.
Он внезапно осознал, что не сумеет рассказать князю о Земле. Он не знал слов добрийского языка, подходящих для описания земной жизни. Если бы он мог говорить по-русски! Наверняка ведь среди княжьих советников был толмач. Но — нельзя. Не хватало, чтобы его и впрямь за нелюдь приняли. Потому рассказ получался бестолковым. Будто пытаешься детсадовцу учебник физики за десятый класс пересказывать. И малышня ничего не поймёт, и сам себя дураком чувствуешь.
Именно так и вышло. Советники начали кривить губы в усмешках, переглядываться, дружинники зевали украдкой. В конце концов князь приподнял руку, заставив замолчать на полуслове.
— Достаточно, Маакс. — Князь обвёл взглядом вельмож. Те многозначительно покачали головами в ответ на невысказанный вопрос. — Мы собирались предложить тебе службу в Задвери. Каждый человек, умеющий управлять вещами зелёных, ценность для нас. Но, послушав тебя, мы убедились, что ты слишком любишь свой мир, чтобы жить в нашем. Мы отпускаем тебя. Мы не знаем, какая из дверей ведёт в твой мир. Выбирай любую.
Максим стоял, выпучив глаза от изумления. Такого поворота он не ожидал. Думал, как бы сбежать, как выбраться из Добрии. А сбегать и не требовалось. Его выпроваживают отсюда под белые ручки.
— А мои друзья? — решился спросить он. — Что будет с ними?
— Твой покрытый шерстью спутник тоже пусть уходит. У нас нет оснований задерживать его. Что же касается коротышки… С ним сложнее. Что если он найдёт обходной путь к своим собратьям, живущим по ту строну Задвери? Тогда он волей-неволей окажется шпионом. Боюсь, его судьбу решить сможет только высокий Совет.
В зале повисла тишина. Максим не знал, что делать. Отказаться от предложенной свободы или оставить Гуню одного в темнице? Но чем он поможет коротышке? Устроить побег? Стать преступником? Ради чего, спрашивается? Кто для него этот Гундарин? Ой, да ничего с коротышкой не сделают! Кормят, поят, вот пусть и радуется. Добрия по всем меркам лучше, чем Отстойник. И Максим не нанимался его спасать. Ему давно пора домой возвращаться, на Землю. Он и так тут…
Он вдруг понял, что не может подсчитать, сколько дней прошло, как его похитили. А если бы и знал — как перевёл бы время из вирийского в земное? Нет, хватит приключений! Пора домой.
Он открыл рот, чтобы поблагодарить князя. Но сказать ничего не успел.
— Я не согласна с таким решением! — Огница рванулась к трону. Стала перед князем, поклонилась: — Светлейший князь, нельзя отпускать этого человека. Стража дверей пока не задала ему всех вопросов, какие необходимо задать.
Советники зашушукались, дружинники подобрались. И князь нахмурился, уставившись на дочь.
— Так задавайте, — буркнул.
Огница сердито взмахнула рукой:
— Ещё не время. Он недостаточно изучил человеческий язык, чтобы ответить на них.
— Мне кажется, стража лезет в чужие дела. И моя дочь лезет в чужие дела! Этот человек находится в моём городе, на моей земле. Я решаю, как с ним поступить.
— Этого человека и его спутников-нелюдей, которых он отчего-то называет друзьями, задержала стража дверей, а не княжья дружина. Потому они наши пленники! А чтобы не злоупотреблять гостеприимством светлейшего князя, я завтра же увезу их всех из Древца.
— Куда? — не сдержал удивлённый возглас Максим.
— Куда?! — заглушил его княжеский бас.
— Мы уплываем в Окрест.
— Что делать страже в Окресте? Там нет ни одной двери, насколько мне известно.
— Кто знает, — девушка позволила себе усмехнуться.
Ждать терпеливо, пока за него решают судьбу, Максим больше не желал. Он ступил к трону, стал рядом со стражницей.
— Господин князь, я не хочу ехать с ней. Она меня убить собирается.
Советники зашушукались во весь голос, зашевелились дружинники, бряцая оружием. Князь недоверчиво приподнял бровь:
— Убить? Маакс, ты плохо знаешь наши законы. Никто не имеет права убить человека без суда и следствия, даже офицер стражи. Даже моя дочь. Даже моя дочь — офицер стражи! Я надеюсь.
На последней фразе он перевёл взгляд на Огницу. Та быстро кивнула.
— Разумеется, я не собираюсь его убивать! Я готова поклясться, что ни один волос не упадёт с головы этого юноши, пока он находится под моей охраной.
— Что ж, пусть будет так… — князь забарабанил пальцем по подлокотнику трона. Но тут же спохватился: — Я не считаю это решение верным. Но и не желаю начинать глупую ссору со стражей дверей! На ближайшем Совете я буду говорить об этом.
— Конечно. Благодарю вас, светлейший князь.
Огница вновь поклонилась. Повернулась к выходу, схватила Максима за руку, потянула за собой, приказав:
— Пошли!
Он попытался вырваться, но она удержала. Шепнула на ухо: «Не дёргайся! Не силой же тебя волочь».
Лишь когда они вышли из дворца, спустились по его широким каменным ступеням, Максим выдернул свою ладонь из её руки. Крикнул в лицо повернувшейся девушке:
— Что ты ко мне прицепилась?! Чего тебе надо вообще?
Огница улыбнулась. Чуть насмешливо и снисходительно, будто поддразнивала:
— Я же твои интересы блюду. Сам сказал, что коротышка — твой братик по разуму. Не хочешь же ты, чтобы он всю жизнь в темнице промаялся, ожидая, пока Совет о нём вспомнит? А теперь вы в моей власти. Я решу, что с вами делать, куда быстрее, чем князья.
О, в этом Максим не сомневался. Весь вопрос в том, каким будет решение.
— Крутую из себя строишь, да? — просипел он зло. — А я всё равно убегу. От жаб убежал, а от тебя и подавно!
Огница засмеялась. Потом небрежно закатала левый рукав куртки, и Максим обомлел. На запястье у неё радужно переливался браслет. Тот самый…
— Откуда?.. — только и нашёлся, что спросить.
— Тиун Рен-Рендук мне этого пискуна подарил, перед тем, как в Задверь уплыть. Чтобы я на привязи тебя держала. Так что никуда ты, Макс-Маакс, не убежишь.
Максима аж затрясло всего. Ясно, как она его в лесу выследила. Она о каждом шаге его знала. А может, и каждое слово слышала? И кто знает, что ещё эта криссовская штука делать умеет.
