Егор Кобелев - Прятки с Солнцем
-Скажите ее, пожалуйста, нам.
«Никогда не говори, то, что думаешь и не давай другим думать за себя».
-Всегда говори лишь то, что думаешь и выноси любое решение на коллективное обсуждение. – Не моргнув глазом, повторил Максим ОЛД.
Рошенко некоторое время всматривался в президента, но затем сделал лицо поспокойнее и сел.
-Вопросов нет.
«И слава…»
-Но, господин президент, троцкисты ОЛД не знают. И говорить то, что думают, не намерены. А потому и планов мы их не знаем. Может, завтра готовится полномасштабная атака на рубежи Ганзы? В таком случае ее лучше пресечь на корню. – Сказал с места уже севший депутат.
-Думаю, приведенных доводов достаточно, чтобы вынести вердикт. – Скрипнув зубами, процедил президент. – Кто за то, чтобы отказать коммунистам в радикальном решении проблемы?
Рука, еще рука. Три, четыре… четыре?!
«Какие же вы все-таки дебилы…»
-А кто за опустошающую, невыгодную войну с троцкистами?
Пять, десять… пятнадцать…
***
Максим сидел возле телефона в своей комнате. Наверное, так себя чувствовал американский президент, отдавший приказ разбомбить Хиросиму и Нагасаки. Наконец, он решился, снял трубку и вслушался в гудки. Лишь бы не взяли…
-Представительство товарища Москвина слушает.
Тяжелый выдох.
-Могли бы Вы соединить меня лично с Москвиным?
-К сожалению, уважаемый генеральный секретарь на данный момент отсутствует.
Молчание, еще пара секунд тягостных раздумий.
-Тогда передайте ему пару слов.
-Говорите.
-Мы согласны. Логинов.
Глава XI
…Он мятежный, просит бури
-Нет! – в очередной раз завопил Кукуцапль, уперевшись руками в дверные косяки. И откуда только в древнем как мир старике такая силища?!
Влас с порядочным раздражением посмотрел на деда. Ну не может человек, столько проживший и столько повидавший, так глупо себя вести!
-Слушай, дед. Сегодня по прогнозам, конечно, ночь длинная, но не настолько, чтобы тебя уговаривать. Не в детский садик отвести хотим!
Я потрогал наемника за плечо:
-Давай снова.
Местный житель кивнул. И-и-и-и… взяли! Два человека с неплохо развитой мускулатурой снова не смогли выдернуть старика из дверного проема. А ведь Кукуцапль уже полчаса торчит как распорка во входной двери Раша-Вегаса. Удивительно, куда только подевалась его слабость, когда он узнал, что город надо покинуть.
-Дедок, я ведь нервная сволочь. Если че, так я и прикладом могу, не посмотрю кому из нас за… за много. – И в подтверждение своих слов Влас потряс оружием. – Патроны отниму, на солнце кину! Я ж садюга сволочная!... что ж тебе надо?
-Остаться. – Резво откликнулся старикан, расплывшись в желтозубой улыбке. Влас устало закатил глаза.
-Слушай, хрен старый, здесь всем заправляет Василий Стрельников, а он еще тот Василий… здесь с тобой казино дружбу не заведет! Впрочем, твой выбор. Предлагаю вот что – ты также резвенько сопровождаешь меня… нас до транспорта, а мы, в свою очередь, подвозим тебя на обратном пути в Обитель Зла, если не одумаешься. Лады?
Кукуцапль растерянно посмотрел на протянутую к нему руку наемника и некоторое время боролся с самим собой. В итоге он пожал местному жителю руку и весело повернул голову ко мне:
-Ну вези… Федя! – воистину, посещение казино воскресило в дедуле нечто такое, что обычно отмирает у людей лет этак в восемьдесят. Я взял тачку и повез Кукуцапля за Власом. Тот снова прикрикнул на меня, чтобы я не заходил ему за спину. В общем, как обычно…
Пока мы шли по довольно спокойной улице, я вспоминал то, что произошло сегодня утром. Мы с Власом по очереди помылись под ржавым, но все-таки, душем. Потом сходили в магазин и из необъятных карманов наемника выделились суммы на патроны и какой-то страшный ППШ для меня, с перекрученным изолентой стволом. Откуда он только взялся в Раша-Вегасе, да еще и с несколькими цинками патронов – загадка, не имеющая ответа. Но на дисковый пистолет-пулемет я смотрел с подозрением. Потом мы перекусили в булочной (хлеб на вкус напоминал старую наволочку), а после Кукуцапль намертво застрял в дверях…
Мы прошли мимо большого обвалившегося здания с колоннами, Влас пояснил, что это ТЮЗ, а после свернули с главной дороги во двор. Пейзаж нам открылся, мягко говоря, унылый. Пустой двор, оплавленная горка в центре, кое-где лужицы от оградки, черные жерла подъездов, частично засыпанные строительным мусором, кирпичами, арматурой. В паре мест лежали головешки от деревьев. Влас шел через двор почти безмятежно, лишь иногда наставлял автомат на окна домов.
Через пять минут прогулки по двору меня начало что-то сверлить внутри. В затылке что-то зашевелилось, холодной змейкой проползло по позвоночнику, сопровождаемое мурашками по спине. В районе желудка противно дергало. Я старался не обращать на это внимания, попытался отвлечь себя обозреванием окружения. Вот почти сгоревшая табличка с надписью «К…и». Что это могло быть? Книги? Ключи? Калачи?..
Вдалеке завыли собаки, но настолько вдалеке, что я не придал этому значения. Чувство неприятного сверления в желудке не прекращалось. Вдобавок ко всему начало казаться, что меня кто-то преследует.
«Спокойно, Федя, спокойно… нет здесь никого. Влас, сангвиник хренов… игроман наш, да дома. Чего тебе еще надо?»
Но лучше не стало. Наоборот – начал слышаться прерывистый хрип за спиной. Я нервно обернулся. Никого. Отвернулся. Сипение, выдохи, шелест, шаги. Я выставил перед собой ППШ и с дергающейся щекой дернулся назад. Абсолютно пусто, лишь воровато пробежал термит. Уж он-то так точно не сопит.
Наемник заметил, что я отчего-то дергаюсь, как бешенный.
-Москвич, ты чего?
Я выложил ему все, как есть. Влас ухмыльнулся.
-А он, мятежный, просит бури. Могу даже сказать, почему так обдолбанно себя чувствуешь. Спокойно здесь слишком. Ну не везде же должны литься реки крови, это удел крутых московских сталкеров.
Мы продолжили путь, но легче не стало. Когда мы пошли мимо поплывших гаражей по засыпанной золой тропинке, все лишь усугубилось – нависший над нами кирпичный дом и зловещего вида гараж-банка давили на мозги похлеще не прекратившегося шелеста и сопения.
«Взять себя в руки. Досчитаем до десяти… раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… и что? Нет… блин. Не помогает. Как там… уан, ту, сри, фо, файв, сыкс… ек, какое слово то страшное… севен, эйт, найн, тен… тен. Да хорэ! Прекратите! Айнц, цвайн, драй…»
«Папаша» уже ходуном ходил у меня в руках, то ли от страха, то ли от нервов зуб на зуб не попадал. Кое-как досчитав до десяти по-немецки, я принялся за французов, но намертво застрял на цифре три. От этого становилось все гаже и гаже. Плюс ко всему проснулась боль в прокушенной бесом ноге.
Влас увидел, что одному из его подопечных плохо.
-Так, привал. В каком-нибудь месте, где со спины к нам ни одна тварь не подберется, а? – и подмигнул мне. Ага, нашелся шут гороховый. Смежный с нами двор был полностью завален строительным мусором, в центре двора красовался небольшой кратер. Наемник слегка улыбнулся:
-Не поверишь, именно здесь разорвалась та самая бомба. Ну, то есть, одна из тех самых. Значит так, в подъезд.
Повинуясь Власу, мы зашли в неплохо сохранившийся дом. Воняло жженой резиной, паленым мясом, чем-то старым, типа засохшей грязи. Местный житель поднялся на первый этаж, выломал две оставшихся от двери головешки и вошел в квартиру. От убранства мало что осталось, лишь несколько пожелтевших костей, да невразумительные огрызки на месте тумбочек, кроватей и тому подобного. Наемник уселся на кучу строительного мусора, а меня пригласил сесть напротив, на какое-то жалкое сгоревшее подобие кожаного дивана.
Честно говоря, на привал это походило мало. Судя по всему, Влас просто решил подождать, пока я успокоюсь, потому что мы просто сидели и пялились друг на друга. Так и подмывало спросить «А как сегодня погода?». Вдруг Кукцапль заинтересованно подкатил к куче мусора под наемником и принялся в ней рыться. Мы со скучающим интересом наблюдали за его действиями. В итоге почти вся куча была разрыта и оказалось, что под ней лежит… гитара!
Лака на ней не было и в помине, фанера почернела и частично расслоилась, но струны вроде были все, гриф цел. Я на гитаре играть не умел, а вот Влас незамедлительно принялся что-то подбирать. Пара треньков сорвалась, но потом в воздухе разлилась какая-то грустноватая, но трогающая мелодия. Влас что-то начал петь, но так тихо, что я с трудом разобрал:
-Белый снег… серый лед… земле… а над городом плывут…
Даже из этих отрывков складывалась неплохая песня. Я вдруг почувствовал, что мне стало легче, о чем незамедлительно сообщил Власу. Тот счастливо заулыбался и постучал гитару по днищу.
