Владимир Торчилин - Институт
Тем не менее, куратор за телефон не схватился, а несколько изменил тактику.
- Так кого, вы говорите, в штат зачислить надо, - вдруг начал он интересоваться деталями, - лаборанта?
- Нет, старшего лаборанта.
- А что, так трудно на такую должность сотрудника найти, что вы именно из-за этого кандидата готовы с самим Директором конфликтовать?
- Да я же вам объясняю, что я не из-за сотрудника, а из-за причины отказа!
- Так и я вам уже объяснил, что такой причины нет и быть не может, так что тут волноваться не о чем! А у вашего Директора, может, какие-то свои соображения, вот он и не хочет подписывать. А вы на пустом месте заостряете. Найдите еще кого-нибудь – что лаборантов что ли мало? А вот если какой уникальный специалист понадобится, так тут никто на его анкету, как я вас уверяю, и не глянет.
- Послушайте, - Игорь старался держать в рамках, - ну почему я вам советов и указаний не даю, кого в первый отдел, скажем, машинисткой зачислять. Мне ведь тоже виднее, кто для моей работы лучше подходит. Этот лаборант владеет парой довольно редких методик, именно поэтому я его и беру. Точнее, хочу взять, только вот все какие-то странные препятствия возникают. Любого другого, независимо от чистоты его анкеты, мне надо будет чуть не полгода натаскивать. А конкуренты-то наши, в том числе и за кордоном, на месте тоже не стоят. И почему мы всегда должны в роли догоняющих выступать? Чтобы какие-то предрассудки тешить? Так вы сами мне только что сказали, что никаких этих предрассудков и в помине нет. И все равны. И вообще и в ваших глазах, в частности. Я, конечно, не вас лично, а все ваше ведомство имею в виду. Так что давайте из пустого в порожнее не переливать. Или вы прямо сейчас даете добро и сообщаете об этом нашему Директору, или я завтра записываюсь на прием в московское управление. Раз уж начал, останавливаться не буду. Пусть они мне растолкуют, что у нас происходит. Или это только у вас... Пусть тогда меры сами принимают.
Куратор отступил к последней линии обороны.
- Ну вот, вы уже начальством мне угрожаете! А на самом-то деле, если я у вас о действительной нужде в отношении этого кандидата поинтересовался, так это только в его собственных и в ваших интересах - не более того.
- Как это? - озадачился Игорь.
- А вот так. Допустим, вовлекаете вы этого лаборанта в потенциально приоритетные исследования. Значит он, естественным образом, становится носителем соответствующей информации, которой мы с другими странами делиться пока не хотим. Теперь, допустим опять же, что этот ваш лаборант решит эмигрировать. Ну, в тот же Израиль, скажем. Для воссоединения семьи. Я уверен, что вы знаете, как много людей еврейского происхождения сейчас это делают. В любой другой ситуации - пожалуйста, зеленый свет в соответствии со всеми международными нормами и подписанными нашей страной документами! А тут у него вполне может заминка получиться. До той поры пока информация не устареет. Надо ему это? Или, скажем, захотите вы его с докладом на какую-нибудь международную конференцию послать, а у него в анкете заграничная родня имеется. Какой-нибудь перестраховщик решит придержать - у нас тоже пока всякие люди попадаются, и вы лишаетесь заслуженной возможности пропагандировать ваши и, соответственно, институтские успехи за границей. Полезно это для дела? Или, если он разными правдами-неправдами, все-таки, в эмиграцию выберется, то надо ли вам, чтобы вашими же открытиями вас, так сказать, и побили? И вам ущерб и стране. Вот о чем нам думать приходится, а не просто о пятом пункте.
- Вы извините, но это чистой воды демагогия! Вы же сами знаете, что в нашем Институте закрытой тематики вообще нет. Генеральный специально на ученом совете объяснял, что именно в целях свободного международного обмена он полной открытости придерживается. Что он, шутил что ли? О чем тогда вообще речь? О какой информации? А чтобы не опередили - больше работать надо и людей по деловым качествам набирать, а не по принципу как бы чего не вышло! И что касается его возможных выездов - невыездов, то о чем вы говорите? Это же просто несерьезно! Кто это у нас лаборантов, даже старших, на международные конгрессы с докладами посылает? Ему до такого уровня годы и годы расти - если действительно таким толковым окажется, каким кажется, то сначала пару лет на лаборантской должности поработать придется, потом или соискательство или аспирантура - так это еще года три-четыре, кто же на такой срок сейчас загадывать будет? Так что я заботу вашу очень ценю, но считаю сильно чрезмерной!
- Ну, может быть, вы и правы. Я просто, как лучше хотел. Но раз вы так настаиваете - будь по вашему. Сейчас вас провожу и сразу вашему Директору отзвоню, чтобы не препятствовал.
- Нет уж, прямо сейчас и, главное, при мне звоните, - настаивал вконец распоясавшийся Игорь, - вон телефон-то прямо перед вами стоит. А то потом вы станете говорить, что Директора застать не сумели и записочку ему черканули, Директор будет клясться, что никогда ничего от вас не слыхал, а со мной еще раз повидаться у вас никак времени не найдется - так все и кончится. Так что давайте ж прямо сейчас, раз уж мы так хорошо с вами поговорили. Директор у себя - я точно знаю.
Куратор неожиданно ухмыльнулся и стал набирать номер. Директор был на месте. И хотя Игорь мог слышать только одну сторону, а о реакциях второй стороны должен был только догадываться, произошедший разговор был настолько показателен, что Игорь запомнил его навсегда. Начать с того, что к человеку и возрастом и положением куда как старше себя комитетский представитель обратился запросто и даже на “ты”:
- Привет, - сказал он, - это я. Да, да - я. Слушай, у меня тут к тебе дело не совсем обычное. Сидит тут у меня один из твоих завлабов... Вот именно - он самый... Да знаю, знаю - не об этом сейчас речь... Он мне сказал, что ты со ссылкой на нас не разрешаешь ему зачислить в лабораторию какого-то еврея... Тем более... Если мы уж на лаборантах начнем принцип держать... А мы-то тут причем? Вот после таких ситуаций на нас и начинают всех собак вешать. А этого ни вам, ни нам не надо... В общем, не надо заострять... Да, не рекомендую... Я твоему завлабу сказал, что никаких препятствий не вижу... И он мне все четко и понятно изложил... Ну, нужен ему человек для серьезного дела - пусть и берет... Я же говорю, не возражаю... Что? Визу на документе поставить? Да ты в своем уме - когда это мы такие документы визировали?... А... Ну, конечно, звони... Так что считаем, что обо всем договорились... Он сейчас прямо к тебе со всеми бумагами придет... Ну, бывай...
- Довольны?, - спросил он Игоря, - Добились, чего хотели? Не будете теперь КГБ во всех смертных грехах обвинять? Идите, подписывайте у своего Директора все, что надо. Будут проблемы - заходите, не стесняйтесь. Дорогу знаете.
Игорь чисто интуитивно почувствовал, что просто уйти без приличествующей случаю благодарности будет как-то нехорошо. Достойные слова нашлись сами собой и, стараясь звучать совершенно серьезно и даже несколько взволнованно и, главное, не позволить и тени иронии обозначиться в произносимом, он торжественно заявил:
- Спасибо! Я был уверен, что советский офицер и коммунист именно таким образом и решит ситуацию. Поэтому к вам и обратился. Очень рад, что оказался прав. Очень рад. Всего вам доброго.
Совершенно ошалевший от подобного текста гебешник от души стиснул протянутую руку Игоря и уже почти по-свойски слегка пооткровенничал на прощание:
- Да что мы, не понимаем что ли? У нас вообще таких тенденций нет. Мой отец в отставку полковником вышел, так у него половина сослуживцев евреи были. Мой первый наставник тоже... Такие кадры поискать! Мы-то всей душой за нужных людей. А вот в административном отделе ЦК этого понять не хотят! Достали просто своими инструкциями... А, ладно... В общем, удачи.
На это высокой ноте Игорь покинул представителя организации защиты евреев и отправился в приемную Директора.
V
Директор, к удивлению Игоря, принял его немедленно. Более того, он сам вышел из кабинета в приемную и глядел на Игоря с каким-то не слишком понятным, но уж, во всяком случае, не с безумно возмущенным выражением в глазах. И заговорил тоже, хоть и в своей обычной манере, но без крика и угроз и не обращая внимание на прикинувшуюся мертвой секретаршу:
- Ну что, добился своего? Доволен? И чего, спрашивается, тебе, мудаку, неймется?
- Можно по порядку отвечать?, - спросил пребывающий на крыльях удачи Игорь, позволяя себе легкую тень иронии, - Своего я действительно добился. И добился бы в любом случае, чего бы мне это ни стоило. Насчет “доволен” сказать труднее. Как вообще можно быть довольным, если подобными выяснениями приходится заниматься, даже если в конце концов вы и подпишете. Вообще такого быть не должно! Вот как раз поэтому мне и неймется. Как раз – был бы мудак, сглотнул бы и заткнулся. А так - я же вам сразу сказал, что хоть выгоняйте, а с такими антисемитскими штуками я соглашаться не могу и не буду. Вот и не согласился. И КГБ тут не при чем оказался. Все сами перестраховываетесь!
