Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
- На той стороне вздохнули с большим облегчением. Этот вздох рычагом запала ударил по психике главаря.
- Рано вздыхаешь, - произнес он свистящим шепотом, - ты насчет наркоты губищи-то не раскатывай! Думаешь, обдолбятся лохи - и можно собирать урожай?! Хрен тебе на всю морду! Героин - тоже валюта. Мы будем пускать его в дело, пока не изыщем возможность безопасно использовать доллары. На чеках, на дозах номера не проставишь. И мы их погоним в Москву, на самые элитные дискотеки. Пускай твои дети, и дети таких же ублюдков, как ты, сызмальства приобщаются к разовой демократии.
Со стороны Мимино, осмотр самолета не вызвал никаких нареканий. Горючего было море: с избытком хватало не только до Ханкалы - на хороший трансатлантический перелет. Посторонними на борту тоже не пахло. Пожилой бортмеханик открывал все отсеки и "нычки" без раздумий, по первому требованию. Деревянный контейнер с запаянным цинком внутри оказался и вовсе вне подозрений. Каждый летун знает, что это такое.
- Жмур? - радостно спросил Мимино, тыча в него перстом.
- Жмур, - кивнул бортмеханик.
- Это есть хорошо! Наш любимый "Аэрофлот" и тут попадает на бабки. Жмура мы вернем за выкуп - или зароем без отпевания. Ладно, иди прогревать двигатели. Взлетать буду сам.
Сквозь дерево и железо я посмотрел на себя: сама безмятежность! Лежу, как гранитный памятник, на который надели штаны, пиджак и рубашку. Все морщинки разглажены, скруглены, исчезли тонкие сеточки на захлопнувшихся глазницах. Нет ни теней, ни полутеней. Лицо и руки одинаково ровного цвета. Таким я себя не видел ни разу. Это и есть самата - состояние, при котором человек становится камнем. Тело не дышит. Зачем ему кислород, если крови больше не существует? Что там кровь, ни одной жидкой субстанции. Все, из чего состоит человек, превратилось в чистую воду со всеми ее чудесными свойствами.
- Все нормально, Салман, - закричал Мимино, поднимая вверх большой палец.
Говорит, все нормально, - подал голос Яхъя, возникая из-за дерюги. Если шофер еще без сознания, могу подменить
- Стоять! Слишком просто все у них получается, - рявкнул ковбой. - Так не бывает, нужно самому убедиться. Может, нашего брата держат сейчас на мушке, и заставляют кричать, что все хорошо.
- Ты куда?! - встрепенулся Яхъя, хватаясь за руку Салмана, как за спасательный круг.
- Останешься старшим, - мрачно сказал ковбой. - Я уже говорил, что делать, если меня убьют. Еще раз скажу: не верьте гяурам, пощады не будет. А ну-ка, - Салман нерешительно почесал в бороде, - а ну-ка, достань Коран.
- Достал, что теперь?
- Раскрой на любой странице, читай, что там написано.
- С какой стороны?
- Как хочешь. На чем взгляд остановится.
- О народ мой! - с выражением начал Яхъя, - Я боюсь для вас дня зова друг друга, дня, когда вы обратитесь вспять; нет у вас защитника от Аллаха - кого Аллах сбил, тому нет водителя...
- Достаточно. Ты что-нибудь понял?
- Нет.
- И я тоже нет. Ну ладно, пошел.
...На землю падали сумерки. В городе робко зажигались огни. Трещали цикады. Дело тронулось с мертвой точки: автобус, со всеми предосторожностями, подъехал к опущенной аппарели.
Никита успел вовремя. Он приехал на старинном "газоне" с брезентовым верхом, когда детишек уже собрались заводить в самолет. На землю упали три бумажных мешка с деньгами, оружием и наркотой. Доллары были в мелких купюрах, оружие - в заводской смазке. Спецназовцу помогал "досрочно освобожденный", пристегнутый к Никите наручниками. Это был сутулый седой старик, еще достаточно ловкий и крепкий, с живыми, пронзительными глазами. Был он одет в спортивный костюм и новенькие кроссовки. Черная куртка "под замшу" висела на сгибе свободной руки. Судя по крутому прикиду, этот товарищ у кума не голодал. Впрочем, "браслет" с него сразу же снял и надели его на вторую руку Никиты.
- Э-э-э, Аслан! - ласково прошептал бородач. - Слава Аллаху, милостивому, милосердному, царю в день суда!
- Ему поклоняемся и просим помочь! Веди нас по дороге прямой, - старик подхватил слова мусульманской молитвы.
Потом они пару минут обнимались, хлопали друг друга ладонями по плечам, по спине и по шее. В конце ритуала Салман достал из-за пазухи, разгладил, встряхнул и надел на седую голову "гостя" каракулевую папаху.
Насколько я понял, все затевалось из-за этого человека. Он - цель. Все остальное - средства: и дети, и самолет, и я, подвернувшийся под раздачу. Деньги и наркоту никто не взвешивал, не считал, все принималось на веру. Автоматы все же опробовали. Дали из каждого по несколько коротких очередей. Вселенское зло салютовало своей удаче.
Как их теперь со склада списывать будут? - думал возмущенный Никита. - Организуют пожар? Или есть у каждой страны специальная неучтенка для таких форс-мажорных случаев?
До полуночи шли торги. Салман отпустил всех, кроме Никиты и экипажа. Водитель успел оклематься - ЛИАЗ отъехал от поднятой аппарели солидно, не торопясь, как от обычной автобусной остановки. Детишки смеялись и плакали. Облегченно вздыхали взрослые. Все утонуло в реве турбин. Самолет развернулся, все быстрей заскользил по бетонке. Где-то в середине пробега, он немного присел на хвост и устремился в ночное небо.
Я улетел, но был еще на земле, рядом с Морданом.
Сашка тоже зря не терял времени - успел позвонить в Мурманск, связаться с Котом. Старый законник дал слово "подсуетиться" и тоже уселся на телефон. С его подачи, Сашка "надыбал" ростовских авторитетов - Черкеса и Ганса. Эти двое должны были выяснить главное: кто затеял весь этот кипиш и ради чего.
На телефонной станции подсчитывали барыши: уточнения шли то из Ростова на Мурманск, то из Мурманска на Ростов, а Сашка Мордан был в этом деле вроде посредника.
Кот раскручивал дело, как стопроцентный опер. Прежде всего, выяснил: кого из ростовской тюрьмы затребовали угонщики. Остальное уже по схеме: узнал человека - ищи ключевые фигуры в его окружении. Кто жареные каштаны заказывал? Кто таскал их из горящей печи? С кем конкретно, можно договориться? А дальше - как карта ляжет. В зависимости от масти, в дело вступает авторитетный посредник, чье слово имеет вес.
Гогу Сухумского нашли где-то в Нью-Йорке. На него выходил непосредственно Кот. Ситуация в его изложении получилась самая нездоровая:
- Все под Богом ходим, милок. Все там будем. От креста на могилке никто не откупится. Последняя воля покойного - закон для живущих. Хорошего пацана хороним, козырного фраера. Предъявы? Да что ты! Какие предъявы?! По твоей "непонятке" дело прахом пошло? - будь добр, исправляйся. Хочешь самолет нанимай, а хочешь Шумахера, но чтобы к утру тело было в Ростове.
Я с интересом прислушался.
- Слышишь, Кот, - отчетливо прозвучало в трубке, - с каких это пор мы стали такими богобоязненными? А если там нет никакого покойника? Если в гробу что-то другое, а? Что тогда?
Старый законник пожевал беззубыми деснами:
- По грехам нашим воздастся. Все что найдете - ваше.
Глава 13
Земля круглая. И в этом полковнику Максимейко лишний раз довелось убедиться. Брехня, что разведчики бывшими не бывают. С развалом СССР закончилась и его государева служба. Настоящие офицеры два раза не присягают.
Они ушли всем отделом. Было такое безвременье, что люди не знали, на чье имя подавать рапорт об увольнении. К руководству спецслужбами приходили случайные люди. Их кадровая политика строилась по принципу личной лояльности.
Уходя, его хлопцы прихватили кое-что из спецтехники и всю "неучтенку": страна уже стреляла вовсю, и было бы глупо войти в новый мир со старыми идеалами, не подкрепив их чем-нибудь огнестрельным.
На душе было паршиво. Особенно, в первое время. Ребята ушли в запой, больше похожий на эпидемию. Валерий Георгиевич их понимал. Самому хотелось выть волком, или нарезаться, ворваться на танке под кремлевские звезды, повести башней туда-сюда и заорать во все горло: "А ну, выходите по одному! Горбатый первый! Я сказал, Горбатый первый!"
А потом позвонила Анастасия. Та самая Настя - бывший внештатный сотрудник, информатор, свой человек в секретариате ЦК. Как он ее про себя называл, "рыжеволосое золото партии". Позвонила дождливым вечером, на секретный домашний номер, доселе ей неизвестный. И назначила встречу. Не где-нибудь - у себя дома! Кому? - бывшему полковнику бывшего КГБ бывшего СССР. Вот тебе и повод для размышлений. Молодая, эффектная женщина, в прошлом - косвенно подчиненная, так... самую малость, по собственной прихоти. У нее в записной книжке такие фамилии!
Размышления были потом. А тогда... Валерий Георгиевич сам не понял, каким таким ветром его подхватило и понесло.
