Алексей Ивакин - «Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра
Десять секунд!
Мутабор навел прицел на замерший танк. В это время немецкие танки уже карабкались по крутому склону холма.
Это Римма. Это точно — Римма. Это только она могла прокрасться незамеченной по краям карты, пользуясь тем, что внимание бойцов отвлечено свалкой. Это она могла додуматься выпустить «священный ветер», чтобы верные долгу джапы погибли в неравном бою, отвлекая белых варваров от главного.
Пять секунд!
Римма… Она заслужила. И Митёк отвел рамку прицела чуть в сторону. После чего немедленно промазал.
И эфир взревел голосами умерших на поле сынов Императора:
— Банзай!
Мутабор снял наушники. Снова огляделся. Да… Некоторые из немцев, то есть «немцев», конечно, откровенно плакали. Победа была в кармане и тут…
А Митёк был почему-то доволен. И почему, интересно?
Через два часа после боя, когда страсти слегка успокоились, к Мутабору подошел Раббит. И пожал ему руку.
— Молодец! Хорошо сыграл.
Мутабор напрягся. По ходу сейчас разборки будут…
— Не твоя вина, что разброс так случился. Это мы прохлопали. Надо было базу брать, а не русских добивать. Ничего. На следующий год умнее будем.
Мутабор расслабился.
А потом была церемония награждения, банкет, счастливые глаза Риммы, потом опять только поцелуй на балконе и все…
Утром Митёк проснулся от какого-то противного зуммера.
Он высунул голову из-под одеяла — с детства любил спать с укрытой головой — и оглядел утро. Утро как утро. Противное, как обычно. На прикроватном столике повизгивал телефон. Гостиничный. Он поднял трубку и ответил на русском:
— Да?
— Мистер Брамм? Вы не могли бы подойти в холл на третьем этаже к десяти ноль-ноль? — на русском и ответили.
— А вы кто?
— Я? Я мистер Осборн. Помните такого?
— Ну, еще бы не помнить… Спасибо вам, мистер Осборн.
— Мы ждем вас.
И положил трубку. Так… До десяти еще час. Надо привести себя в порядок.
Мутабор сходил в душ, наскоро перекусил в небольшом кафе на своем этаже — организаторы оплатили! Заодно и рассмотрел призы. Нда… Приз за второе место был не сильно велик. Штука наличкой в конверте, разная рекламно-глянцевая байда, медаль под серебро и кредитная карточка с лимитом до пятидесяти тысяч баксов и беспроцентным сроком в триста дней.
Хе… К десяти Митёк спустился в холл. Из знакомых он узнал Раббита, Зеппа, нескольких камрадов по немецкому клану. Римма здесь тоже была. Сердце сладко заныло. Да так, что Митёк натурально испугался — не влюбился ли он? Вот чего он терпеть ненавидел — так влюбляться. Одни геморрои да пеленки от этих любовей. Впрочем, влюбиться оно, конечно, можно… Но Римма же здесь остается. У нее работа и грин-карта… А он кто? Безработный дизайнер с кредитной карточкой в кармане?
Митёк мрачно плюхнулся в свободное кресло на заднем ряду рядом с Раббитом. Интересно, почему европоамериканцы все время впереди сидеть норовят, а русские все подальше от сцены? Загадка…
Около интерактивной доски стояла высокая тумбочка. Обычно из-за такой выступают президенты США и преподы. Ой, не тумбочка. Кафедра, конечно.
Ровно в десять двери закрылись.
С переднего ряда поднялся высокий стройный мужчина — седоволосый, но молодой.
Заговорил на английском. Мутабор обругал себя — опять про переводческие наушники забыл. Натянул и вслушался в речь…
— …Форрестол. Я имею честь представлять правительство Соединенных Штатов — самой свободной страны мира. Я не буду размазывать кашу по хлебу…
«Какое странное выражение! Переводчик, наверное, косячит?» — подумал Митёк.
— Вчера закончился ваш первый чемпионат. И я надеюсь, для вас последний.
И улыбнулся. Аудитория напряглась.
— Последний, потому что Америка предлагает вам стать профессионалами. А в любительском спорте профи не участвуют. Это слишком низко для них. Мы следили за вашими боями. И выбирали не самых успешных — по количеству попаданий, подбитой техники или скорости. Этому можно научить практически любого. Если вы, конечно, психоаналитика посещали в детстве.
И засмеялся. Англоязычные тоже хохотнули. Немцы и русские хранили ледяное молчание.
— Мы выбирали тех, кто умеет думать. И думать — оригинально. К примеру, ваш товарищ Мутабор.
И тут Митёк покраснел.
— Дмитрий Брамм? Прошу вас подняться!
Митёк и поднялся.
— Проанализировав его действия во время вчерашнего боя, мы поняли, что Дмитрий продемонстрировал весьма неординарный стиль мышления.
«Сейчас будут бить. Может, даже ногами», — тоскливо вспомнил Мутабор Остапа Бендера и посмотрел в окно. А там слегка качались пальмы, а за горизонтом шумело море, наверное.
Но бить его не стали. Вместо этого американец начал его хвалить. Экран загорелся. На нем возникла карта вчерашнего боя.
Этот, как его… Форрестол? Да… Дал слово почетному председателю жюри полковнику… Мать их эти английские фамилии. Его уже представляли позавчера, но Митёк забыл. А сейчас прослушал.
Но полковник коротко, четко и внятно описал на карте действия Мутабора, особенно оценив его решение после уничтожения японского разведчика не бросаться в общую свалку, а по следам выйти на точку сосредоточения третьего противника, о котором забыли все. Единственная его проблема была в том, что он пошел один. А одного «Тигра», как показывает практика, даже японские, кхм, танки валят.
Митёк сел. На него с интересом смотрели братья по игре. Надо же… А так да — результаты чуть ниже средних.
— Да, в его руках была победа. И он почти добился ее. Предпоследним снарядом свел уровень прочности японского танка, захватившего высоту, до двадцати процентов. К сожалению, последний снаряд прошел мимо. К сожалению для немцев, к счастью для японцев. Да, чуть дрогнула рука — и все. В реальности, а не в виртуальности — это мог бы быть внезапный порыв ветра, смещающий траекторию полета пули буквально на сантиметр. И этого сантиметра достаточно для того, чтобы погибли вы или ваш противник.
Непроизвольно полковник коснулся правой рукой левой половины груди.
Потом он начал хвалить Римму, потом Раббита, потом еще кого-то из бойцов виртуального фронта. А когда закончил свою, хоть и хвалебную, но очень долгую речь — снова вышел Форрестол:
— Господа! Всем вам правительство Соединенных Штатов предлагает службу в армии. В армии США, естественно.
И начал перечислять плюшки. Страховка, медицина, служба на Гавайях, оклад, выслуга…
Нда…
Первым прервал медоточивые речи Форрестола Раббит.
— Простите, сэр. Но мы не являемся гражданами США и большинство из нас не служили в других армиях по медицинским и религиозным причинам.
— С гражданством это поправимо, господа. Этот вопрос решается быстро и непринужденно. Нам, — Форрестол выделил это слово голосом. — НАМ это ничего не стоит. Насчет медицинских соображений… Вам не нужно будет участвовать физически в боевых действиях. Ваша служба будет проходить в онлайне. А в онлайне люди не гибнут, не правда ли?
И улыбнулся.
Раббит постоял, нахмурив брови…
— А я согласен!
— Стоп, стоп, стоп! — поднял руки Форрестол. — Не все так просто. Вам необходимо будет пройти тесты. Для вас это очень простые тесты. Для начала тех, кто не хочет принять наше предложение, — прошу покинуть аудиторию.
Желающих не нашлось. Странно, правда?
— Отлично, — продолжил представитель правительства. — Тогда выбирайте себе экипажи. По три человека в каждом. Если ваш экипаж тест пройдет — считайте, что вы зачислены. Если не передумаете, конечно…
Раббит внезапно оглянулся и подмигнул Мутабору.
Вот же как судьба поворачивается!
А Мутабор показал подбородком на Римму. Раббит одобрительно кивнул, слегка улыбнувшись…
ГЛАВА 15
— И молока не забудь! — сказала жена, чмокнув Сашку на прощание.
Впрочем, какое там прощание? Неторопливо дойти до магазина, купить там разные несрочные продукты и, так же не спеша, вернуться домой.
Каких продуктов? Несрочных? Ну… Сахар там, потому как скоро закончится. Йогурт такой в баночках. И чтобы не одни там мюсли были, а мюсли с персиком, на крайний случай с клубникой. А то с одними мюслями — не очень вкусно. Можно какого-нибудь мяска на вечер. Но к мяску обязательно коньячку. Только немножко и недорогого. Коньяк дешевым не бывает? Тогда мяты, сока и водки. Будем мохито делать перед сном. Суббота же сегодня! Не забыл? Сока… Только не апельсинового. Возьми ананасового. Мне так больше нравится. Да, и не забудь молока! Только в бутылке, а не в пакете!
А по пути обязательно зайти в кабачок и принять кружку-другую доброго эля.
И на самом деле, куда Сашке спешить? Бабье лето — ласковое, нежное и ни разу не капризное — вовсю царствовало в городе. Листья уже начинали желтеть, но еще не шуршали лохматым грязно-золотым ковром под ногами. Красота! Да и завтра — выходной. Предпоследнее воскресенье сентября. Ну как тут пива не выпить?
