Константин Воронин - Выполняя приказ
- Но, как же я оставлю свою паству без пастыря? - спросил Хоккинс, которому мои слова сладким медом проникали в душу.
- Мы сделаем очень просто: оставим здесь аппаратуру дальней связи. Вы с борта транспорта и с базы сможете общаться с тем же господином Та, который на время вашего отсутствия, будет ведать вопросами религии.
Вы же сами сказали, что вам даже всех покрестить не под силу. Ну, поживут еще пару месяцев в мракобесии. А там вы вернетесь с десятком священников и быстренько всех обратите в истинную веру,- не давал я передышки "противнику". "Прессуй, прессуй, не давай опомниться! А когда мнение сложится и оформится окончательно, останется закрепить победу". И я продолжал:
- Наш вылет не раньше, чем через неделю. За это время вы сумеете все подготовить к вашему отбытию. Мы же, со своей стороны, построим на этом холме временный храм. Точнее, не храм, а маленькую церковь. Внутри установим приемопередатчик. От Альвареса остались очень мощные динамики. Подсоединим к радиостанции. И вещайте всем верующим, кто собрался в церкви и вокруг нее.
Мои сладкие речи прервало появление южных туземцев. Шесть вождей, в сопровождении охраны из сотни человек. Под началом каждого из этих вождей было от пяти до восьми деревень. Похоже, грозил этой планете феодальный строй, минуя рабовладельческий.
Вожди прошли в лагерь, их охрана осталась у входа. Тотчас же я поставил полтора десятка десантников под командой Петерсона между северянами и южанами. И вовремя. Те и другие недружелюбно поглядывали друг на друга. Южан было больше, а северяне были лучше вооружены. Но вожди южан оказались настроены дружественно. Переговоры между Хоккинсом, Донованом и туземцами затянулись далеко за полдень. Спросив разрешения у Донована и извинившись перед Хоккинсом, я и Билли ушли из-под навеса. Перекурили, поболтали с ребятами, почистили оружие.
Когда переговоры закончились, Хоккинс попросил меня проводить его до носилок.
- Похоже, вы правы, сын мой,- устало вздохнул Хоккинс.-- Южан около пятидесяти тысяч человек. Такое стадо одному пастуху не по силам. И, усаживаясь в носилки, добавил:
- А вы не хотели бы, молодой человек, оставить военную службу и перейти под мое начало? Я обещаю вам блестящую карьеру.
- Ваше предложение очень лестно, преподобный отец, но я солдат до мозга костей. Это моя судьба. И иной я себе не представляю.
- Майор поведал мне, кто главный победитель Альвареса. Я вижу в вас многообещающие задатки. Подумайте о своем будущем. Здесь оно у вас будет великолепным. А десант... Немногие из вас доживают до моих лет.
Ничего не ответив, я поцеловал протянутую мне руку.
- Benedicticamus domino,- торжественно произнес Хоккинс.
- Amen,- не раздумывая, откликнулся я. Еще раз мне улыбнувшись, Хоккинс опустил полог носилок.
Тузики-северяне дружно прокричали: "Ха Ии!". Южане просто помахали руками по-международному. Два отряда разошлись в противоположные стороны.
Донован долго тряс мою руку.
- Я в тебя верю, Серега, как в папу римского. Не подвел!
Я хохотнул. Папа верит в папу. Каламбурчик!
- За то, что радиостанцию здесь оставим, холку мне, конечно, в штабе намылят. Ну, и черт с ним! Спишем как-нибудь. Значит, до отлета у нас неделя? С завтрашнего дня радист начнет обучать пару тузиков. А ты не оставляй без внимания Хоккинса. Чтобы он твердо верил, что лететь с нами ему необходимо, ну, никак без этого.
- Все сделаем. Завтра с утра расчистим верхушку холма. Чанг нам бревен напилит. Петерсон - классный плотник. Будет руководить стройкой.
- Отлично! Надо бы поужинать. Есть что-то захотелось. На нервной почве,- хмыкнул Донован. - Пойдем, Серега, пропустим по рюмочке коньяку за успех. Придется есть солдатский паек. Индейку тузики подчистую схарчили. Замучили они меня своей болтовней. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.
- Рано говорить про "хорошо". Целая неделя впереди. Что все закончилось хорошо, скажем на базовом космодроме.
Неделя выдалась нелегкой. Правильнее сказать - тяжелой. Работы хватало с избытком. Хоккинс обходил близкие к лагерю поселения южных туземцев. Его постоянно сопровождала сотня вооруженных северян и два десятка десантников под моим командованием. Я, по приказу Донована, неотлучно находился при Хоккинсе. В дальние походы Хоккинсу не позволял ходить его возраст. К далеким поселениям южан пошел отряд из пятисот воинов во главе с Та. Несли, так сказать, слово божие на кончиках копий и мечей.
- А не хотелось бы вам, преподобный отец, стать королем на Ле ри? - как-то спросил я Хоккинса. - Хоккинс I-й - это звучит. Или - король Ричард.
- Сын мой,- отвечал привязавшийся ко мне за последнее время священник,- как ты не хочешь расставаться с автоматом, так я - с крестом. Вся жизнь моя - служение Господу. В моем возрасте надо думать о спасении души, а не о светской власти. Нет уж, пусть выбирают короля из местных. И главой здешней церкви со временем станет кто-то из аборигенов. Благодаря нашей помощи, здешняя цивилизация будет развиваться быстрыми темпами. И, конечно же, они захотят самостоятельности.
Так в разговорах коротали мы долгий путь до следующей деревни. В лагерь возвращались поздно вечером, без ног, на скорую руку ужинали и валились спать. БТР не мог проехать по узким лесным тропам, а танку некогда было заниматься дорогами. Чанг пилами танка валил деревья для построек. Под командой Петерсона было несчетное количество туземцев. Но все это была грубая рабочая сила: "Плоское катать, круглое таскать". На счастье, Пекконен и Суомалайнен оказались неплохими плотниками. Сруб церкви рос на глазах, потеснив лагерные палатки. Колючку пришлось снять. Туземцы тут же забрали ее себе, чтобы оградить посевы от набегов диких животных. Мир, дружба и трудовое братство царили в лагере. Не участвующие в строительстве и в походах десантники, обучали тузиков всяческим полезным навыкам - кто что умел. Туземцы брали с собой десантников на охоту и рыбалку. Доктор долечивал раненых, одновременно кое-чему обучая десяток местных знахарей. Повар суетился в поту и в мыле - вожди туземцев повадились незваными гостями являться к нашему столу. Понравилось им, видите ли.
Неделя промелькнула. Плотники закончили крышу и водрузили сверху деревянный крест. Радиостанция стояла внутри, генератор тоже приходилось оставлять. Динамики подключили. Хоккинс перед огромной толпой туземцев, запрудивших всю поляну, произнес прощальную проповедь. И многоголосый хор громовым рокотом разнес над окрестностями: "Ха Ии!". Это в переводе с местного языка означало: "Хвала Иисусу!".
На прощальный ужин лагерь не мог вместить всех желающих. Так что пришлось позвать только местную власть и элиту. Надувшись от важности, сидел за столом новоявленный радист. Ему предстояло "нести слово Хоккинса в массы". Радиста усадили рядом с вождями.
- Вот и технократия у них появилась,- усмехнулся Донован.
Туземцы пили местную бражку, десантники - пиво. Все было готово к отправке, оставалось только свернуть палатки. Хоккинс остался ночевать в лагере.
Взлетели поздним утром, почти в обед. Хоккинс долго давал различные наставления и указания провожающим. Благословив всех толпившихся возле трапа туземцев, смахнул две слезинки и поднялся в капсулу. За ним нырнули в люк все десантники. Донован вошел последним, закрыл люк. Капсула бесшумно поднялась в воздух и, набирая скорость, понеслась на орбиту. Хоккинс, не отрываясь, смотрел в бортовой иллюминатор. Донован, плюхнувшись на сиденье рядом со мной, стиснул мне руку, кивнув на Хоккинса и поднял вверх большой палец.
Полет до базы прошел обыденно, скучно. Отсыпались, резались в карты и домино, пили пиво, смотрели фильмы, читали книги, ходили в сауну и снова спали. Хоккинс оказался неплохим попутчиком. Не был ни занудой, ни ортодоксальным святошей. В офицерской кают-компании транспорта рекой лилось вино, рассказывали анекдоты, порой довольно неприличные. Хоккинс смеялся вместе со всеми и пил наравне со всеми. Не раз мне приходилось тащить преподобного отца в его каюту. Но ни одного сеанса радиосвязи с Ле ри Хоккинс не пропустил.
Двенадцать дней пути позади. Без происшествий сели на космодром базы. Почти минута в минуту с нами пришел транспорт с Ледового пояса - привез очередную смену десантников. Две роты. По опущенной аппарели громадного старого транспорта спускались бледнолицые усталые десантники с сумками. Вот уж служба - не позавидуешь.
Из люка нашего транспорта посыпались веселые, хорошо отдохнувшие парни, Все загорелые, как черти.
- Ганс! - окликнул я одного прибывшего из "Холодильника".
- Серега, здорово! На каком это курорте вы так загорели?
- Да тут, недалеко, полторы недели пути.
